Любовь в награду - Джулия Энн Лонг Страница 32

– Да, лорд Ла Вей.

– Это все на сегодняшний вечер, благодарю вас.

А потом, после того как принц отыскал в глубине души Элайзы и вытащил наружу боль, вызванную слезинкой на письме, она была отпущена обычным резким кивком головы.

Странное дело, он разделил с ней особые мгновения абсолютного покоя. Элайза вдруг поняла, что в ее жизни за последние шесть лет не было и минуты спокойствия, что бы она себе ни говорила. Его молчаливое понимание, их сложные ситуации – все слилось в какой-то излом, который ныл, как трещинки на коже.

Элайза видела лицо принца, когда он читал доставленное посыльным письмо. Выражение стало холодным, безучастным и напряженно-внимательным, как у хищника.

Элайза почувствовала, как у нее что-то сжалось в животе. Она сразу с огорчением узнала это ощущение и распознала в нем тревогу.

Она была забыта.

Но некоторые вещи, подозревала Элайза, куда важнее, чем ее гордость.

Весь следующий день лорд Ла Вей провел, запершись в кабинете с графом Ардмеем, и ни разу не вызвал Элайзу звонком. Судя по всему, это имело отношение к письму, которое принц получил накануне вечером. Было в этом что-то угрожающее и зловещее, как в огромных дождевых тучах, нависших над кухонной дверью и домом викария.

Эти тучи, вероятно, как-то особенно украсят великолепный закат, если дождя все же не будет.

Элайза стояла на ступенях у двери кухни, по обыкновению, как охотничья собака, устремив взор на дом викария. Она затаила дыхание, пока не увидела вдали две маленькие, как птички на зеленом лугу, фигурки. Когда эти фигурки стали походить на людей, ее сердце воспарило в небеса.

Увидев мать, Джек бегом бросился к ней, а Шеймус – благослови его Господь! – опять попытался остановить его.

– Мы знаем, что тебе это нравится, мамочка, поэтому принесли еще! – закричал Джек.

В кулачке мальчик сжимал маргаритки и несколько роз. Раньше у них явно было больше лепестков – они слегка облысели по пути от жилища викария к дому ла Вея.

Шеймус легонько подтолкнул мальчика.

– Это Шеймус придумал! – добавил Джек.

– Да? Спасибо вам, Шеймус. Спасибо тебе, Джек.

– Я буду овечкой, мама!

– Когда вырастешь? Вместо звонаря?

– В христианской пантомиме! Бе-е-е, бе-е-е!

Наклонившись, Джек повертел попкой.

– Очень убедительно, – качая головой, проговорила Элайза. – Отличное решение по выбору артистов со стороны…

– Миссис Снид, – договорил Шеймус. Его лицо потемнело, а голос стал ниже, словно он упомянул Вельзевула.

Элайза знала миссис Снид. Та была грозной главой Общества защиты суссекских бедняков и работала совместно с викарием. Она была из тех женщин, которые никогда не позволят ни одному Шеймусу Даггану, где бы он ни жил, ускользнуть от ответственности, не говоря уже о том, чтобы приблизиться ко всем невинным молодым барышням, добровольно занимавшимся благотворительностью.

А еще миссис Снид все доводила до конца. Если нужно было что-то сделать, она должна была убедиться в том, что это сделано.

Но… для пантомимы понадобятся костюмы.

Элайзу охватили вдохновение и надежда.

– Там будут и девочки, мама! Девочки из школы мисс Эндикотт примут участие в пантомиме, – пояснил Джек. – Они будут ангелами.

– А можно мне перекинуться парой слов с мистером Дагганом, пока ты бежишь наверх, Джек? – Элайза задала свой вопрос так поспешно, что у Шеймуса расширились глаза. – Ступай и расскажи Китти, Мэри, Джеймсу и Рамзи о том, как ты провел день. Они с удовольствием послушают об овечках и ангелах.

Почти вся прислуга полюбила Джека. Китти и Мэри обращались с ним как с любимцем, а Рамзи и Джеймс то и дело шутили и веселились с ним. И только Долли Джек обходил стороной, следуя инстинкту детей и животных избегать всего, что может представлять опасность.

– Хорошо, мамочка. А на кухне есть пироги?

– Да, но до обеда никаких пирогов…

Но Джек, не дослушав, уже пулей улетел в дом.

Элайза повернулась к Шеймусу:

– Прошу прощения, я постараюсь очень коротко изложить вам свое дело, мистер Дагган… – И уверенно продолжила: – Леди из Общества защиты суссекских бедняков понадобятся костюмы для пантомимы?

– Да. – Шеймус кивнул. – Костюмы овец, пастухов, младенца Иисуса, ангелов. У преподобного есть ноты церковной музыки, которую он попросил меня сыграть. Пение и все такое прочее. Несколько гимнов. «Пока пастухи смотрели ночью на свои стада». Ну и тому подобные.

– Знаете, мистер Дагган, я оказалась в несколько сложной ситуации. Мне нужно две формы для лакеев: камзолы, жилеты, чулки… И я должна сделать их за две недели. Задолго до дня подарков.

– Ну да, конечно, младенец Иисус был особенным, – ласково ответствовал Шеймус, помолчав. – Но я не думаю, что у него были лакеи, миссис Фонтейн.

– А кто же такие мудрецы, если не… святые лакеи?

Шеймус наклонил вбок голову:

– Да, вы действительно находитесь в затруднительном положении, если говорите такую ерунду.

– Мудрецы – цари! А у всех царей есть прислуга! – выпалила Элайза. Вот уж действительно божественное вдохновение.

Шеймусу эти ее слова понравились.

– Ну, этим своим соображением вы прибавили мне работы, – заметил он.

– Ливреи должны быть полуночно-синего цвета. С серебряной оторочкой.

– А вы не многого хотите, миссис Фонтейн?

– И еще нужны чулки. Шелковые чулки.

– А туфли? – Шеймус явно начал понимать ее.

– И туфли.

– Если я смогу убедить леди из Общества защиты суссекских бедняков включить в рождественскую пантомиму лакеев, мне понадобится от вас кое-что взамен, миссис Фонтейн, и яблочными пирогами уже не обойтись.

Святой Господь!

– Приходите в «Свинью и чертополох» в два следующих свободных вечера, – быстро добавил он.

– И это все?

Шеймус усмехнулся:

– Этого должно быть довольно. Огорчена, голубка? – Он подмигнул Элайзе. – Удовольствия, которое я получу, убеждая миссис Снид в том, что мудрецам нужны лакеи, будет более чем достаточно. Если мне это удастся…

Посланник короны привез ла Вею несколько строк, написанных на листке бумаги, с датой, указанием места встречи, именами людей, с которыми он должен познакомиться и проследить за ними, именами людей, с которыми он будет работать, а также людей, ему знакомых, включая графа Ардмея.

Конечно, это опасно. Он должен будет их классифицировать, представившись французским гражданином, который все еще переживает из-за исхода войны.