Три дня на побережье - Мэллори Кейн Страница 32

В глазах защипало, и она хлюпнула носом.

«Ну почему я никогда не могу удержаться от слез?» — с отвращением думала она.

Ситуация казалась почти забавной. Весьма вероятно, она скоро умрет, а мечтает лишь о бумажном платочке!

Она попыталась прогнать из головы круговорот панических мыслей, приказывая себе сосредоточится. Через красное стекло задних фар в багажник проникал тусклый свет. Стеклянных фар. Она слышала истории о людях, запертых в багажниках, которые выбивали фары и кричали до тех пор, пока кто-нибудь не вызывал полицию и их не освобождали. Неважно, видела она это в новостях или в сериале, попытаться определенно стоит. Правда, она не могла даже пошевелить ногами, не говоря уж о том, чтобы переместить их в удобную для разбивания фары позицию. Легкая клаустрофобия быстро переросла во всепоглощающую панику.

Машина остановилась. Мэдди испытала облегчение и ужас одновременно, это помогло сосредоточиться. Психологи называют подобное состояние «сражайся или спасайся». Хныкающий ребенок исчез, сменившись рационально рассуждающим взрослым человеком.

Ее знания и подготовка вкупе с врожденным инстинктом самосохранения придали уверенности в себе, она стала придумывать стратегию борьбы с Пурье, необходимую для спасения собственной жизни.

Мэдци сосредоточилась на руках. В фильмах про копов она видела, как герои изгибают тело под невероятным углом, чтобы пропустить ноги через кольцо связанных рук и вывести руки перед собой, а потом избавляются от пут с помощью трения. Стоило ей напомнить себе, что она не может пошевелиться, как хлопнула дверца, отчего машина содрогнулась.

Мэдди тут же распрощалась с планами побега в стиле Гудини. Если уж она и правда хотела высвободиться, нужно было, пока машина не прекратила движение, перепилить путы об острую поверхность, упирающуюся в спину. Теперь уже слишком поздно.

Пурье открыл багажник. Мэдди зажмурилась, ослепленная потоком света. Она пыталась смотреть прищурившись, но жжение было слишком сильным. Где источник этого света? Глаза по-прежнему отказывались открываться, пришлось на долю секунды приподнимать и тут же снова опускать веки. Что-то впереди, огромное здание или стена, отражало солнечный свет.

Пурье схватил ее под мышки, выволок из багажника и поставил на ноги. Она покачнулась, вынужденная опереться о крыло машины, чтобы не упасть. Мышцы ног отказывались держать тело в вертикальном положении, грозя в любой момент подвести. «Что ж, одной болью больше», — подумала Мэдди.

— Пошли, — прорычал Пурье. — Не хочу, чтобы нас кто-нибудь увидел. И не вздумай кричать, не то выбью тебе все зубы. Поняла?

Мэдди кивнула, сосредоточенно соображая, где они находятся. Когда глаза привыкли к яркому свету, она поняла, что свечение исходит от большого, покрытого пятнами ржавчины металлического здания.

Пурье шагнул к двери и потянул за рычаг. Раздался скрежещущий звук металла о металл. Если бы могла, Мэдди охотно заткнула бы уши. Она продолжала разрабатывать запястья и пальцы, надеясь, что те не подведут, если вдруг представится шанс избавиться от пут.

— Проходи сюда, — приказал Пурье.

Она, не желая снова его злить, поспешно вошла в грузовой отсек. Он ее пока не застрелит, а вот избить ремнем с пряжкой вполне может. Эта мысль была Мэдди совершенно ненавистна.

В здании стояло такое зловоние, что она немедленно закашлялась. Пахло разлагающимися креветками, рыбой и йодом. Значит, они на складе морепродуктов. Бодро говорил, что именно сюда контрабандисты свозили оружие, и не ошибся.

У Мэдди стали слезиться глаза, она снова закашлялась. Отчаянно заморгала и, стараясь не обращать внимания на запах, принялась изучать обстановку.

Первой она заметила тележку, о которой говорил старик. На ней лежало два больших мешка, пригодные, по его словам, для перевозки мертвецов. Значит, там оружие.

Пурье толкнул ее в сторону противоположной стены и открыл дверь, за которой обнаружилась маленькая темная комната. Санузел.

Затолкав ее внутрь, Пурье закрыл дверь на замок. Мэдди со всех сторон окружил непроглядный мрак. Итак, она снова заперта в темном замкнутом пространстве, только здесь намного хуже, чем в багажнике. Так жарко и зловонно, что ее затошнило.

Превозмогая тошноту, боль и отчаяние, Мэдди постаралась сосредоточиться на одной-единственной цели: поиске света во мраке. Наконец она заметила тонкую, точно иголка, полоску света, пробивающуюся из-под двери. Этого оказалось достаточно, чтобы унять круговорот мыслей и сориентироваться в пространстве.

Она стояла, стараясь не упасть и ни к чему не прикасаться. От отчаяния вспомнила игру, которую придумала, когда, проходя тренировку в МНБ, подолгу скрывалась в бункере. Игра называлась «Угадай звук» и была призвана задействовать все органы чувств. Сейчас невозможно воспользоваться ни зрением, ни осязанием, поэтому стоит максимально сосредоточиться на слухе и обонянии.

Она услышала рокот заводящегося двигателя, постепенно набирающего обороты. Значит, Пурье или кто-то еще загнал машину на склад. Должно быть, это машина Зака, на которой они сюда приехали. Двигатель заглох, хлопнула дверца, раздался металлический скрежет грузовой двери, которая поднималась или, наоборот, опускалась. Мэдди склонилась ко второму варианту, потому что до этого Пурье поднимал дверь.

Прошло несколько минут. За это время она распознала несколько безвредных звуков за пределами санузла и пару зловещих, скрежещущих внутри. Заслышав приближение к двери чьих-то шагов, замерла. Отчасти ею руководила детская уверенность, что, если стоять абсолютно неподвижно, превратишься в невидимку, отчасти она была парализована страхом.

Шаги остановились перед дверью ее темницы. Мэдди ждала, дыша ртом и надеясь, что пришелец, кем бы он ни был, не услышит ее прерывистого панического дыхания.

Затем в замок вставили ключ.

В детстве Зак знал, где живет Бодро, а теперь засомневался. Стоя посреди поляны с закрытыми глазами, пытался сориентироваться. Причал находится за его спиной, тропинка к дому Тристана слева, склад морепродуктов впереди, на расстоянии примерно мили. Следовательно, дорога к хижине на сваях должна быть справа. Зак уже осмотрел землю в этом направлении и обнаружил, что трава не примята, а ветки кустов и деревьев не поломаны, будто здесь давно не ступала нога человека. И все же Бодро появлялся, хотя и внезапно, именно с той стороны. Оставалось загадкой, как ему удавалось ходить через густой подлесок так, чтобы ничем не нарушить спокойствия природы.

Зак зашагал в ту сторону, где, по его мнению, находится хижина Бодро. Пришлось продираться сквозь кусты ежевики и стелющиеся по земле ползучие растения, но, если уж надо заручиться поддержкой старика в поимке контрабандистов, выбора нет. Стоило отойти фута на три от поляны, как заросли поредели, и ему наконец удалось различить тропу. Она оказалась не вполне такой, как он помнил, но, по крайней мере, направление верное.