Благородство ни при чем - Люси Монро Страница 32

– Эллисон, это Вероника Ричардс из отдела маркетинга. Я бы хотела поговорить с мистером Клайном, если можно.

– Сожалею, но мистер Клайн вылетел на встречу с представителями «Ай-би-эм». Он вернется только в понедельник.

– Тогда не могли бы вы… назначить мне встречу с ним на понедельник?

– Это так срочно, мисс Ричардс? Мистер Клайн обычно очень занят в первый день по возвращении из командировки.

Но он установил в компании политику открытых дверей, за что Вероника ему в настоящий момент была благодарна. У нее не возникло желания обсуждать с Эллисон тот предмет, ради которого ей надо встретиться с мистером Клайном.

– Я могу подождать до вторника, если так будет удобнее.

– Вы уверены, что не можете обсудить этот вопрос со своим непосредственным начальником? – Вероника всегда подозревала, что Эллисон политика открытых дверей, проповедуемая ее шефом, была не вполне по душе, и теперь она получила тому доказательство.

– Да, уверена. В какое время во вторник мистеру Клайну будет удобнее всего со мной встретиться? – спросила она, стараясь говорить спокойно, несмотря на то что у нее поджилки тряслись.

Эллисон назвала время, и Вероника поблагодарила ее, прежде чем повесить трубку. Пять дней в подвешенном состоянии – ей предстояла долгая и мучительная пытка.

Закрыв папку с личным делом Кевина Коллинза, инженера-конструктора, Маркус встал и потянулся. Он работал над информацией о сотрудниках вот уже два часабез перерыва – с тех пор как вернулся с ленча. Сцепив руки за головой, он сделал несколько разворотов в стороны, разминая затекшие мышцы воротниковой зоны.

Он с удовольствием бы сейчас поплавал. Мистер Клайн поселил его в прекрасную квартиру с плавательным бассейном на цокольном этаже. Как только вернется домой, сразу отправится туда. Отсутствие физической нагрузки дурно на него влияло.

Он подумал, что неплохо бы позвать с собой Ронни, но отбросил эту идею как вздорную. Он бы не пожалел месячного жалованья зато, чтобы увидеть ее в купальнике, но сомневался, что такое когда-либо случится. Она страдала водобоязнью. Он подумал, не имеет ли этот страх отношения к тому, что случилось с ее родителями. Кажется, она говорила, что они погибли на воде.

Маркус опустил руки и вернулся к изучению личныхдел.

Итак, Кевин Коллинз. За последние пять лет это; инженер успел поработать в четырех фирмах, разрабатывающих высокотехнологичные продукты. Он вполне мог обрести достаточно связей, чтобы выйти на людей, заинтересованных в покупке информации, не говоря уже о том, что его образ жизни был как у классического шпиона – жить на широкую ногу и нигде долго не задерживаться. Да и квартира у него была в весьма престижном районе, дорогая даже для одинокого мужчины.

Все папки Маркус разложил на три стопки: в первой были еще не просмотренные личные дела, во второй – те, которые он счел практически абсолютно чистыми, а в третьей – биографии с изъянами. Эту третью стопку он собирался еще раз внимательно пересмотреть. Дело Коллинза он положил именно туда.

Маркусу не сиделось на месте, и он отправился за очередной чашкой горького кофе из кофейника для сотрудников. Эта порция оказалась еще хуже предыдущей, и он вылил содержимое, сделав единственный глоток.

Возвращаясь в свой закуток, он не удержался от искушения заглянуть к Ронни.

Он пообещал себе избегать ее, покуда возможно, но то, что он решил умом, не вполне соответствовало потребностям его тела. И тело его как вкопанное замерло в дверном проеме ее офиса, а глаза остановились на ее ладной фигуре.

Он наслаждался возможностью наблюдать за ней, не будучи замеченным. Созерцание вживую давало куда больше удовлетворения, чем ее фотография – он украдкой сделал снимок в одно из их совместных посещений ресторана. Раза три он хотел выбросить этот снимок, но в итоге сдался и поставил его на тумбочку возле кровати.

Он тешил себя мыслью, что эта фотография будет наглядным напоминанием: никогда нельзя позволять женщине делать из тебя дурака. Чтобы впредь не повторять такой глупости. Снимок действительно о многом напоминал, только не о том, для чего был поставлен.

Сейчас его мучительница работала над каким-то докладом, взгляд ее то устремлялся на экран монитора, то возвращался к пухлой папке с документами, лежащей слева от нее на столе. Движения ее были точны, быстры и выверены до автоматизма: пристальный сканирующий взгляд на документ в течение нескольких секунд, взмах пальцами и две минуты стремительного порхания по клавиатуре – его всегда поражала та скорость и легкость, с которой она печатала.

И эти легкие движения пальцев вызывали в памяти почти болезненные воспоминания о том, как они порхали по его телу. У нее были очень талантливые пальцы. Она прошла путь от девственной скованности до поразительно умелой и страстной раскрепощенности в ласках всего за одну неделю – первую неделю их близости.

Маркус вздохнул и выдал себя – тело его помимо желания бурно отреагировало на непрошеное воспоминание.

Вероника напряженно застыла и опасливо подняла глаза, одновременно развернувшись на вращающемся кресле лицом к двери.

– Маркус. – В глазах ее застыла тревога, скорбные складки пролегли у губ.

Маркус нахмурился. Ему не понравилась ее реакция.

– Прекрати так на меня смотреть. Я не Джек-потрошитель, явившийся за очередной жертвой.

Глаза ее вначале расширились, но она быстро справилась с собой и надменно поджала губы. Ему захотелось в стену вжаться от этого взгляда.

Он чуть не заскрежетал зубами. Эта женщина знала, как его достать.

– Считай, что шантажа не было. Я беру свои слова обратно.

Похоже, она не удивилась.

– И это правильно.

Он приблизился к ней настолько, что сумел разглядеть влажную пелену, застилавшую ее серые глаза.

– Верно. Когда ты снова окажешься в моей постели, Ронни, это случится потому, что ты просто не сможешь устоять. Я не буду вынуждать тебя на это пойти.

Он говорил тихо. Он не хотел, чтобы обитатели прочих отсеков оказались свидетелями их с Ронни выяснения отношений.

Лицо ее приняло то выражение ослиного упрямства, которое было ему хорошо знакомо по старым временам, когда они начали встречаться, но еще не стали любовниками.

– Я не собираюсь ложиться с тобой в постель, Маркус Данверс, – ни добровольно, ни по принуждению. Так что тебе лучше об этом забыть.

Насколько было известно Маркусу, Ронни никогда в библиотеке не работала, но интонации у нее были именно такие, какие бывают у старомодных библиотекарей, вернее, у мультяшных персонажей, пародирующих оных. Ему захотелось стереть с ее физиономии эту самоуверенную мину.

Он наклонился над ней и схватился руками за подлокотники ее кресла. Она откинулась на спинку, вжалась в нее. Маркус навис над ней. Лицо его едва не коснулось ее лица.