Никогда не называй это любовью - Дороти Иден Страница 33

Он взглянул на нее, и невысказанный вопрос так и застыл в его взоре.

– Разумеется, придется справиться и с Вилли, – на этот раз совершенно спокойно проговорила она.

– Существует только один способ устроить все это!

– Да. Его я и имею ввиду.

Он посмотрел на нее с таким искренним изумлением, что ей пришлось объяснять очень быстро и очень хладнокровно.

– Тебе пришлось столь многим пожертвовать ради твоей страны. Что ж, будет еще одна жертва.

– Но это же ты, Кэт. А ты – моя.

Он прижал ее к себе с такой неистовой силой, что она вскрикнула от боли.

– Этого пока не случилось. Все это пока лишь гипотетически. Но об этом надо было поговорить. А теперь, нравится тебе это или нет… – она высвободилась из его жестких объятий, – я буду молиться о том, чтобы у нас был ребенок.

Его руки бессильно упали вниз. Он посмотрел в ее лицо, искаженное мукой.

– Нам надо быть очень осмотрительными, – произнесла она.

Но когда слезы заблестели в его глазах и они почернели от боли, она заколебалась, тут же лишившись своей уверенности.

– Мне хочется кое-чего еще, – прошептала она.

– Ты хочешь меня.

– Я делю тебя еще с тремя миллионами человек. – Она погладила его волосы, откинула их назад – обнажился высокий лоб, она увидела его красивые брови. – У нас осталось так мало времени! Будем же счастливы каждую минутку этого дарованного нам Господом времени. Только, Чарлз…

– Да, дорогая?

Ее голос прозвучал тихо, но с прежним упрямством:

– Я по-прежнему надеюсь, что у нас будет ребенок.

– И я тоже, – проговорил он, целуя ее в лоб.

* * *

План оказался на удивление успешным. Оставалась лишь одна проблема, состоявшая в том, как Чарлзу незаметно выбраться из дома.

Еще не наступил рассвет, и на дворе был лютый мороз. Чарлз стоял в пальто и кашне, держа в руке саквояж.

– Сейчас я уйду.

Они сотню раз могли сказать друг другу «прощай» в этот холодный рассвет; они вели себя осторожно, даже не касались друг друга руками. Они договорились, что он отправится на вокзал, где будет дожидаться поезда. Самым важным было покинуть дом никем не замеченным.

– Я спущусь вниз, – сказала она.

– Нет, оставайся, я сам смогу выйти.

– И по пути сбить сотню каких-нибудь вещей. Нет уж, я пойду первой. Ради Бога, будь осторожен и старайся не шуметь.

Их путешествие по лестнице вниз прошло успешно. В гостиной Кэтрин подумала, что надо бы зажечь свечу, чтобы вывести его через оранжерею.

– Ты уверен, что оделся как следует? Это твое пальто, оно достаточно теплое?

– Со мной все будет прекрасно. Только выведи меня, и все.

Когда они открыли дверь, выходящую в сад, резкий порыв ледяного ветра ударил им в лицо. Весь сад заледенел, где-то на горизонте занимался серый рассвет. Кэтрин вся дрожала от холода. Свечу, которую она держала, задуло ветром.

– Чарлз, береги себя.

– И ты тоже, Китти. Сходи на следующей неделе к Гладстону. Напиши и условься о приеме.

– Хорошо.

– Я уже говорил тебе, что меня всегда можно найти в дублинском отеле «У Мориссона». – Он тщательнее запахнул кашне. – Ух, как на Северном полюсе! Не простудись.

– И ты тоже…

Но он уже уходил, быстрыми и широкими шагами приближаясь к воротам. Спустя несколько секунд его высокая темная фигура растворилась в сером зимнем воздухе.

Идиллия кончилась.

Дом снова ожил, когда его хозяйка «поправилась». К своему огорчению, Кэтрин нашла Кармен похудевшей и осунувшейся. Она очень мало ела, жаловалась мисс Гленнистер. А когда ей говорили, чтобы она ела как следует, девочка начинала капризничать, и ее дважды пришлось наказать.

– Она подумала, что ты собираешься умереть, мамочка, – сказала Нора, а Кармен устремилась к матери и зарылась личиком в ее юбках.

– Какая чепуха, право слово! Я всего лишь сильно устала. Мне только хотелось побыть в тишине. Вот Нора это понимает. Почему же ты не поняла этого, ангел мой?

Она подняла лицо девочки, взволнованное и залитое слезами. Она была еще такой малышкой! Кэтрин было тяжело смотреть на младшую дочь, не думая, что же она наделала.

Другая проблема была с тетушкой Бен. Та постоянно ворчала, что мистер Мередит где-то подхватил простуду и она не подпустит его близко к себе, чтобы потом не начать чихать, набравшись от него микробов. И еще она постоянно заставала своих слуг за тем, что они снимали шляпы перед женщиной, живущей по другую сторону парка.

– Я сказала им, что если еще раз застану их за этим занятием, то всех уволю. Я помню еще войну на Пиренейском полуострове [21]. – Ее старческий рот превратился в угрюмую полоску. – Муж моей дорогой подруги Энни Мирз погиб при Ватерлоо, и я могла бы назвать еще несколько имен. Это было ужасное время! А все из-за этого сумасшедшего корсиканца, которого следовало бы расстрелять, вместо того чтобы позволить ему положить начало королевскому роду. – Ее сердитый взгляд остановился на Кэтрин. – Полагаю, ты знаешь, кого я имею в виду?

– Да, императрицу Евгению [22]. Я иногда вижу, как она выезжает.

– Императрица! Да, действительно! Правда, в ней нет ничего, кроме испанского тщеславия. Вдова выскочки! Да он, можно сказать, не сделал ничего такого, что вошло бы в историю! Я могу простить мужчину, который делает историю. А этот весь состоит из недостатков, слабостей и необычайной эксцентричности!

Что же происходило сейчас с этим ясным, проницательным умом! Тусклые голубые глаза, смотревшие в этот момент на Кэтрин, не выражали ничего, кроме крайнего раздражения.

– Да, деточка, сейчас я в очень дурном расположении духа. Я боюсь! Ведь я выхожу на улицу только раз в неделю, и мне не с кем поговорить, кроме слуг. А после разговора с ними у меня создается такое впечатление, что либо я, либо они выжили из ума. Я рада, что тебе лучше, Кэтрин. Встань-ка поближе к свету, чтобы я могла как следует разглядеть тебя. Анна сообщила мне, что ты решила немного потрафить своим слабостям и предаться ничегонеделанию. – Под испытующим взглядом тетушки Кэтрин сильно занервничала. Но, похоже, тетушке понравилось то, что она увидела. – По-моему, ты выглядишь чуть изящнее. Еще Анна сказала, что ты плохо управляешься с мужем, раз позволяешь ему оставлять тебя на столь длительный срок.

– Но мы с Вилли решили… – Тут Кэтрин замолчала, с гневом подумав о том, что Анне лучше бы не совать нос в чужие дела, а заниматься своими личными. – Я не желаю, чтобы Анна обсуждала с кем бы то ни было мой брак!