Живи и люби! - Долли Нельсон Страница 33

Его губы, совсем недавно так нежно и страстно целовавшие ее, плотно сжались. Она испугалась, что Тенгвальд ответит отказом, но тут он едва заметно кивнул и пошел к кабинету.

Прежде Сигрид никогда не заботило, что о ней думают другие. Но теперь… До нее дошло, что она любит этого человека. Любит всей душой.

Господи, за что ей такое наказание?! Она наконец-то поняла, что отдала свое сердце мужчине, но поняла именно в тот момент, когда собралась рассказать ему правду о себе, горькую и нелицеприятную правду, которая разочарует его, огорчит и лишит иллюзий… Вот уж поистине ирония судьбы!

Сигрид побрела по коридору. Ее ноги налились свинцовой тяжестью.

Войдя в кабинет, она увидела, что Тенгвальд стоит у бара. Не обратив внимания на вино, он потянулся за бутылкой старого шотландского виски, плеснул в стакан на два пальца янтарной жидкости и повернулся лицом к Сигрид.

— Хочешь выпить?

— Нет. — Правду нужно рассказывать на трезвую голову. Если она выпьет, то расплачется как ребенок. Ситуация и без того достаточно унизительная…

Она плотно закрыла дверь, прошла в комнату, облизала губы и сделала глубокий вдох.

— Я должна вам кое в чем признаться… — Вдох ничуть не помог ей успокоиться. Наоборот, холодок под ложечкой стал еще сильнее.

Тенгвальд, стоявший в другом углу кабинета, молчал и смотрел на нее.

— Я… я была не вполне честной с вами, — с запинкой начала Сигрид. — Вплоть до сегодняшнего дня.

Во рту пересохло, и она с трудом проглотила слюну. Потом отвернулась, перешла на другой конец комнаты и села на кожаный диван, стараясь избежать пристального взгляда Тенгвальда.

Она не сводила глаз с пресс-папье, лежавшего на письменном столе.

— Я уже рассказывала вам о своем отношении к прочным связям, браку и детям. Я считала их ловушками, мешавшими мне осуществить свою мечту — увидеть то, что находится за пределами нашего крошечного городка. Мне казалось, что если я буду вынуждена остаться в Туресунне до конца своих дней, то просто зачахну и умру.

Ее пальцы переплелись и опустились на колени, колени и лодыжки сжались. Сигрид примостилась на самом краю дивана и выпрямила спину.

— Я рассказывала, как следила за подругами, которые выходили замуж одна за другой и обзаводились семьями. Я чувствовала, что это обрекает их на скучную и монотонную жизнь. И клялась, что со мной этого не случится. Но… — Брови Сигрид сошлись на переносице. — В последнее время я многому научилась… стала по-другому смотреть на жизнь. Вы были правы. Недели, которые я провела с вами и девочками, заставили меня измениться.

Ей отчаянно хотелось посмотреть ему в глаза, но она еще не была готова к этому.

— Я… я пришла к выводу, что мои подруги… все те, кто нашел…

Любовь, чуть не сказала она.

— Те, кто нашел мужей, те, кто завел детей… Кажется, они знали то, чего не знала я. А слова, которые только что сказала Лотта, лишний раз подтвердили это.

Сигрид прерывисто вздохнула и крепко зажмурилась.

— Все это время мне казалось, что интересная жизнь, о которой я мечтала, находится где-то там… далеко… — Ее голос стал негромким и мечтательным. Казалось, она говорила сама с собой. И, слава Богу, это сильно облегчало ее задачу. — Но жизнь здесь, — «с вами», едва не сказала Сигрид, — научила меня, что приключения, от которых захватывает дух, можно встретить где угодно.

Внезапно в комнате настала полная тишина. И хотя логика приказывала Сигрид не смотреть на Тенгвальда, ее подбородок поднялся сам собой, а глаза нашли его глаза.

О Боже… Она пришла сюда вовсе не для того, чтобы ставить Тенгвальда в известность о том, чему ее научила жизнь. Нужно было сразу сказать ему правду. А теперь…

Судя по пламени, горевшему в его глазах, ее слова посеяли в нем семя надежды. Которое тут же проросло.

Она нахмурилась, покачала головой, и взгляд Тенгвальда потух. Сигрид почувствовала себя так, словно растоптала только что распустившийся цветок. Но поступить подобным образом было необходимо. Чем скорее наступит конец, тем лучше…

У нее мучительно заныло сердце.

— Тенгвальд, есть вещи, которые заставят вас переменить мнение обо мне. Самым решительным образом. Вы меня совсем не знаете. Я не… — У нее судорожно сжалось горло. — Я совсем не такая, как вы думаете.

Он поставил стакан и обошел стоявший между ними стул.

— Так, значит, дело в тебе? — В его голосе слышалось искреннее изумление. — А я думал, что во мне. Что я не тот, кто тебе нужен. Что ты обнаружила у меня черты, которые тебе не нравятся…

— Что?! — воскликнула потрясенная Сигрид. Это не лезло ни в какие ворота. Потом она пришла в себя и нежно сказала: — Тенгвальд, вы просто совершенство. Совершенство во всех отношениях.

Она поняла, что выдала себя, и удивилась тому, что он никак не ответил на комплимент. Даже не хмыкнул для приличия.

Тенгвальд сел рядом, но не прикоснулся к ней.

— Сигрид, что бы ты ни сказала, это не заставит меня думать о тебе по-другому.

Она ударилась в панику.

— Пожалуйста, вспомните, что я всеми силами избегала разговоров о моем прошлом. Мне очень нравится та Сигрид, которой вы меня считаете. Но, когда я расскажу правду, все изменится. Я по глазам вижу, что вы считаете меня умной, способной, уверенной в себе, сообразительной и хорошо знающей свое дело.

Тенгвальд крепко взял Сигрид за руки, и ее тут же бросило в дрожь.

— Ты и есть та самая Сигрид, которой я тебя считаю. А как же иначе? Я хорошо узнал тебя. Видел, как ты обращаешься с девочками. Ты любила этих детей, заботилась о них, смеялась вместе с ними, учила их. Помогала мне присматривать за ними.

Он перевел дух и продолжил:

— Ты заботилась обо мне. Помогала в работе. И даже сумела заставить меня переменить мнение о самом себе. Несмотря на то, что я сердился на тебя.

О Боже, как легко было утонуть в его любящих глазах… Но это было бы ошибкой.

— Сигрид, ты действительно очень умная, способная, сообразительная и хорошо знающая свое дело. Ты поразительная женщина. Я уже говорил все это. И не могу поверить, что ты относишься к себе по-другому.

У Сигрид больно сжалось сердце. Нужно было положить этому конец. Причем немедленно.

— Я вам не ровня. Поверьте мне. — Она попыталась выдернуть руки, но Тенгвальд держал их крепко.

Когда Сигрид посмотрела ему в глаза, у нее участился пульс.

— Я никогда не встречал такую женщину, как ты. — Его голос окутывал ее, словно шелковое покрывало. — Нет, так легко ты от меня не отделаешься.

Сигрид ссутулилась, решимость покинула ее. Она прижала подбородок к груди и прошептала:

— Тенгвальд, вы… вы самый умный человек, которого я встречала. А я… я полное ничтожество. Жалкая неудачница. Я даже не…