Два берега - Стелла Чиркова Страница 33

— Сколько ребеночку у этой Анны уже лет?

— Около четырех. Или чуть больше. А что?

— Говорит очень бойко и хорошо.

— Ты откуда знаешь? — не поняла Мари.

— Я с ним по телефону разговаривала. Он сказал, что мама в ванной, и спросил, что ей передать. Прелесть какой голосочек. И ребеночек, наверное, прелестный.

Мари позвонила в дверь, понятия не имея, что она скажет. Она заготовила несколько десятков одновременно умных и честных фраз, но когда услышала короткое тилиньканье и радостный детский смех, разом растеряла все слова.

— Кто там? — спросил звонкий голосочек.

— Я пришла к твоей маме.

— Сейчас я ее позову. Я не умею сам дверь открывать, она тяжелая слишком.

Вскоре вышла и Анна, в глазке зашевелилось.

— Я просто хочу с вами поговорить, — неловко выдавила Мари, глядя в глазок и краснея, — я одна. Откройте, пожалуйста. Я не желаю вам зла.

Ей было стыдно за свою неловкость, за свою внезапно вспыхнувшую ненависть к женщине, которую она даже никогда не видела. Дверь распахнулась, и ее пропустила в квартиру брюнетка лет тридцати — ничего особенного, но симпатичная, с ладной длинноногой фигуркой и пышными ухоженными волосами. Мари застыла, глядя на кудрявого маленького мальчика, толкающего по коридору машинку-каталку. Мальчик был прехорошенький — и копия Мити — те же кошачьи глаза, та же гладкая смуглая кожа, тот же четко очерченный рот. Девушка смотрела на крошечную ручку, которой он так старательно налегал на свой груз, и видела знакомые очертания — длинные тонкие пальчики, аккуратные ноготки, тонкую кисть.

— Митенька, — позвала Мари, и голос у нее сорвался, — Митенька.

Мальчик обернулся и помахал ей ручкой, крикнул:

— Сейчас подойду!

— Ну, не стойте же, раз пришли, — нервно сказала Анна, — разувайтесь, вот тапочки, какой у вас размер?

— Почти тридцать пятый.

— Какая крошечная ножка, — улыбка как-то искривила лицо женщины, — и сама вы такая крошечная. Идите на кухню, садитесь. Чай будете?

— Буду.

Кухня оказалась просторной — больше, чем у самой Мари. Просторной, недавно отремонтированной, с нарядной и необычной ярко-желтой мебелью. Анна засуетилась, выставляя к чаю какие-то печенья и пирожные, а Мари молча смотрела на нее. Анну никак нельзя было назвать опустившейся клушей, которая за ребенком света белого не видит. Аккуратный французский маникюр, нарядное домашнее платье, туфельки на маленьком каблучке — далеко от советской страшилки про молодую мать в старом заношенном халате и вечных бигуди.

— Анна, вы не беспокойтесь так, вы мне расскажите. — Голос у Мари опять сорвался. — Анна, я пришла, чтобы… Вы понимаете, у меня будет ребенок… Митя, он…

Анна резко развернулась, выронив блюдце.

— Ребенок? У вас будет ребенок?

— Да, — растерянно сказала Мари, глядя на осколки.

— Какой подлец! Нет, какой подлец! — Анна схватила с подоконника сигарету, потом спохватилась и положила обратно. — Я немедленно позвоню ему!

— Вы знаете, где он? — Мари подалась вперед в смутной надежде.

— Где же ему, козлу, быть! На работе. Вот подлец, вот подлец! И давно?

— Что давно?

— Какой у вас срок?

— Около трех месяцев.

— Ах гадина! Как раз в это время мы собирались в пансионат. Он еще клялся мне, что это такой медовый месяц!

Анна неожиданно упала на стул и некрасиво зарыдала, размазывая по лицу слезы и подвывая. Мари не знала, куда ей деться в этой неловкой ситуации, утешать новую знакомую она даже не пыталась. У нее щипало глаза. — Но Митя, он… — робко начала она.

— Митя не от него, — отрезала Анна, — это совсем другая история.

— Как не от него? Да он вылитый отец, он просто копия Дмитрия!

Анна перестала плакать, и обе женщины уставились друг на друга с непередаваемым изумлением.

— Так вы не жена Олега? — спросила Анна.

Как оказалось, Анна уже давно не была для Мари соперницей. Давным-давно, когда она только окончила институт, ее бросил мальчик — первая любовь, бросил ради другой девочки. Анечка рыдала на скамейке в сквере и давала себе слово похудеть на двадцать килограммов, чтобы весить сорок, как ее тонкокостная соперница, танцевавшая в цирковом балете. Как раз в момент произнесения торжественного обещания истончиться до прозрачности на горизонте страдалицы появился высокий незнакомец, всучил букетик ландышей, вытер сопли и повел в ближайший грузинский ресторанчик нарушать обет. Ту же ночь Аня, удивляясь сама себе, провела в жарких объятиях незнакомца (его, кстати, звали Дмитрием, точнее, Митей), а днем он принес к ней чемоданчик, привел двух друзей и торжественно, при свидетелях, объявил ее своей женой, данной ему Богом на горе и радость. Жили хорошо. Характер у Мити был покладистый, Анины хлопоты на кухне и по дому его радовали, работать она не пошла и довольно быстро забеременела. Митя уверял, что Анечка — не только его первая любовь, но и воплотила главную мечту его жизни — о маленькой дочке, носил ее на руках и облизывал с ног до головы, пока не пропал. Три месяца от Мити не было ни слуху ни духу, Анна подрабатывала где могла и побиралась по друзьям и соседям, родила недоношенного слабенького мальчишку, потому что рыдала по ночам и очень плохо питалась. Когда же Анна увидела своего крошечного и сморщенного сынишку, весящего всего два килограмма, она вдруг поняла, что не на то тратила нервы и думала не о том. Она взяла себя в руки, наняла нянечку и стала браться за любую работу, не брезгуя. Мальчик быстро сравнялся в развитии с ровесниками и рос шустрым и активным, только с каждым днем становился все больше и больше похож на отца, от матери ему как будто ничего не досталось. Вскоре Анне позвонили и сообщили, что Митя сидит в тюрьме. Девушка пришла на суд, дала нужные показания, отправила пару передач, но, получив в ответ письмо, полное любовных излияний, выбросила его и вычеркнула из жизни страницу под названием Митя. Анна трудилась в поте лица, пока не влюбилась в своего женатого коллегу, и тогда началась у нее жизнь, полная стыда и горечи. Олег был начальником отдела, симпатичным, состоятельным, не жадным мужчиной с довольно мягким и добрым характером. Маленького Митеньку он любил и баловал, уверял, что хочет детей, а сам женился по залету, у жены потом был выкидыш, и так без особой любви они и живут. Вроде как привыкли. Обещал на Анне жениться, но все никак не мог собраться с духом и объясниться с женой, тянул и тянул, выбирал момент, а Анна ждала. Вот уже вроде бы совсем собрался… и как раз в эти дни раздался звонок в дверь.

— Ты меня прости, — и Анна по-дружески погладила руку Мари, — я на тебя таким волком смотрела от стыда. Думала, что у девчонки мужа увожу, да еще у маленькой такой.

Девушки подружились быстро. Анна ахала, когда Мари рассказывала ей свою историю, охотно пролила над ней несколько жарких слезинок, напоила гостью чаем, разрешила поиграть с Митенькой и даже подарила фотографии — Митя-старший в белой рубашке и почему-то с теннисной ракеткой и Митенька-младший на деревянной лошадке с саблей, похожий на сказочного принца. Об уголовном прошлом беглого Дмитрия, о его местонахождении и о его родственниках Анна, увы, ничего не знала.