Вся ночь впереди - Тереза Вейр Страница 33

Принимая участие в детских конкурсах красоты, Габриэль обреталась какое-то время на окраинах этого мира, но потом выросла и навсегда от него отошла. Прежде всего потому, что, кроме конкурсов красоты, иных точек соприкосновения с этим миром у нее не было. Но когда захлопывается одна дверь, открывается другая. Она сделала попытку самоутвердиться за счет встреч с мальчиками, а когда закончила школу – с мужчинами. В восемнадцать лет она решила, что фотографироваться в обнаженном виде – лучший способ показать окружающим, чего она стоит. Ошибалась, конечно, но что сделано, то сделано. Другими словами, путь в приличное общество после этого ей был заказан. А поскольку Остин и Молли тоже относились к приличному обществу, она свела встречи с ними до минимума.

Беседа на кухне стала затихать. Одна за другой дамы поднимали головы и устремляли взгляд туда, где стояли Марк и Габриэль. Габриэль подняла было руку, чтобы пригладить взлохматившиеся после поездки в открытой машине волосы, но передумала и руку опустила. Ей меньше всего хотелось привлекать к себе внимание и тем более демонстрировать присутствующим свою нервозность.

Одна из женщин отделилась от остальных и направилась в их сторону. Она была стройна, изящна и двигалась с грацией и достоинством истинной леди. По мере того, как она приближалась, у нее на губах все отчетливее проступала приветственная улыбка. Нельзя, правда, сказать, чтобы эта улыбка была чрезмерно открытой или любезной. Все было выдержано в строгих рамках приличий, что свидетельствовало о хорошем воспитании, сдержанности и умении владеть своими чувствами. Именно эта аристократическая сдержанность больше всего смутила Габриэль. По сравнению с этой женщиной, она казалась себе грубой, невоспитанной и неуклюжей.

Марк заключил женщину в объятия и нежно поцеловал. Это что же – его мать? Никаких сомнений. Габриэль заметила фамильное сходство в их глазах, овале лица и линии рта.

Поздоровавшись с матерью, Марк стал приветствовать собравшихся на кухне дам, называя каждую по имени. Те буквально светились от радости, когда он обращал на них внимание, так что сторонний наблюдатель мог бы решить, что они тоже приложили руку к его воспитанию и достигнутым им на жизненном поприще успехам. Казалось, все они очень им гордятся. И даже немного перед ним благоговеют.

А потом Марк представил Габриэль матери.

Габриэль, что называется, видала виды: ее арестовывали за оскорбление общественной нравственности, колотил любовник-наркоман, а как-то раз ей к горлу даже приставили нож. Поэтому она никак не могла взять в толк, с какой стати стоявшая перед ней хрупкая женщина вызывает у нее такой страх? Почему она чувствует себя в ее присутствии полнейшим ничтожеством?

Джейн Эллиот взяла ее руки в ладони и, глядя ей в глаза, стала говорить о том, как она рада этому знакомству и тому обстоятельству, что она, Габриэль, смогла к ней приехать.

После того как знакомство было закреплено энергичным рукопожатием, миссис Эллиот повернулась к Марку.

– Отец на заднем дворе, – сказала она, – колдует над гамбургерами.

Приближалось второе действие спектакля – знакомство с благородным отцом семейства. Когда они вышли во двор, Габриэль глубоко вздохнула и окинула взглядом зеленую лужайку с расставленными на ней столиками для пикника. Она мечтала о пиве. Если бы ей удалось раздобыть несколько бутылочек пива, она смогла бы продолжать этот фарс сколь угодно долго.

Задний двор был обнесен высоким деревянным забором. Около забора резвилась молодое поколение. Дети бегали вдоль ограды и играли в крикет. Подростки же, объединившись с теми из гостей, что помоложе, перекидывались баскетбольным мячом.

«Где же пиво? – подумала Габриэль, в очередной раз обводя глазами двор в надежде узреть вожделенные картонные ящики с любимым напитком. – Это не вечеринка, а прямо какое-то религиозное радение».

Она не заметила, чтобы здесь пили. И курящих здесь тоже не было.

А ей очень хотелось закурить. Очень.

И выпить. Выпить ей тоже очень хотелось. Даже сильнее, чем курить.

Марк подвел ее к группе мужчин, собравшихся около гриля, и представил своему отцу Джорджу Эллиоту – плотному мужчине в полосатой рубашке и бежевых шортах. Мистер Эллиот оказался открытым и доброжелательным человеком, который громко и охотно смеялся. Его смех напомнил Габриэль добродушный смех сына. Мистер Эллиот сжимал в руке стакан, содержимое которого представлялось Габриэль весьма загадочным.

«Не пиво, конечно, но, быть может, коктейль?» – с надеждой думала она, гипнотизируя стакан взглядом.

– Налетайте на угощение. – Мистер Эллиот радушно указал на ломившийся от еды стол.

Марк и Габриэль двинулись в указанном направлении.

– Мне следовало принести что-нибудь с собой, – прошептала Габриэль, подходя к столу и рассматривая разложенную по тарелкам пищу.

– В следующий раз принесешь, – ответил с набитым ртом Марк, отведывая то от одного, то от другого блюда.

«Следующего раза не будет», – подумала Габриэль, доставая из стопки тарелку и снова принимаясь сканировать взглядом двор.

– А где тут у вас пиво?

Марк удивленно округлил глаза.

– Пиво?

По тому, как он это сказал, можно было подумать, что она попросила у него как минимум кокаина.

– Нет тут никакого пива.

– Как это – «нет пива»?

Марк покачал головой.

– Мои родители не пьют.

– Шутишь?

Не пьют, видите ли. Да разве такое возможно?

– И не думал.

Странно все это. Кто же добровольно откажется от выпивки?

Габриэль с отсутствующим видом накладывала себе на тарелку все подряд. Мысли ее в эту минуту были далеко. Она с ужасом для себя стала осознавать, что без выпивки ей долго не продержаться. И потом: что значит «не пьют»? Лично она, Габриэль, не знала ни одного человека, который не прикладывался бы к бутылке.

Прежде чем они присели, Марк познакомил Габриэль со своей старшей сестрой Кэрри. К ужасу Габриэль, эта женщина оказалась точной копией своей матери и держалась столь же сдержанно и чопорно. По крайней мере, до тех пор, пока Марк не пихнул ее локтем в бок. Кэрри взвизгнула, стукнула брата носком туфли по лодыжке и посоветовала ему побыстрей повзрослеть.

– Терпеть не может, когда я пихаюсь локтями, – объяснил Марк поведение сестры.

Кэрри показала ему язык и побежала разнимать своих малышей, которые в эту минуту вцепились друг другу в волосы.

Габриэль с Остином в детстве никогда не дрались. Теперь, став взрослой женщиной, Габриэль думала, что подраться в детстве со старшим братом – самое естественное дело на свете. Возможно, они не дрались по той причине, что их тогда одолевали совсем другие, отнюдь не детские заботы и проблемы.