По зову сердца - Джин Стоун Страница 33

— Ты с нашей дочерью говорила?

Во рту у Джесс пересохло, в спину вонзились сотни мелких иголок.

— Мора позвонила и сказала, что у нее все хорошо и она уже в колледже.

Джесс не хотела смотреть ему в глаза, не хотела говорить с ним. Но еще меньше она хотела, чтобы Чарльз держал ее за руку.

— Мора рассказала мне, чем ты занимаешься, — начал Чарльз.

— Весь город знает, что я занимаюсь отделкой клуба.

— Я о другом. Насчет того ребенка.

Джесс чуть не подпрыгнула при щелчке стремянки, которую сложил Карло.

— Это не твое дело, Чарльз.

— Мое, поскольку мою дочь это беспокоит.

— То есть?

— Джесс, Мора очень расстроена. Насколько я понимаю, ты посвятила ее во все обстоятельства. Что для тебя важнее — тот ребенок или душевный покой Моры?

Щеки ее вспыхнули. Джесс с удовольствием влепила бы ему пощечину. Сшибла с ног. Отшвырнула с дороги.

— Я повторяю, Чарльз: это не твое дело.

С этими словами она быстро прошла мимо него и не оглянулась, чтобы он не увидел слезы в ее глазах.

— Это займет три или четыре недели, — сказала Марша Браун, когда Филип сообщил ей все обстоятельства, связанные с пропажей ребенка Джесс. Как оказалось, то, что удочерение произошло в штате Коннектикут, вовсе не препятствовало началу поисков. — Я свяжусь с кем нужно, но мне потребуется время.

— И вы найдете ее? — спросил Филип. — Это возможно?

— Весьма возможно.

Филип не спросил, каким образом она намерена получать информацию. Его не интересовало, какими незаконными методами частные сыщики получают доступ к конфиденциальным документам при поиске детей, от которых отказались родители.

— Благодарю вас. — Филип продиктовал Марше Браун номер своего рабочего телефона и попросил связаться с ним, как только она узнает что-то новое.

Закончив разговор, он тут же позвонил Джесс.

— Через три или четыре недели мы будем знать, — сказал Филип на автоответчик. — Скрестите пальцы на счастье.

Он оглядел свой кабинет и подумал, что через три-четыре недели они с братом уже будут работать в новом офисе на углу Семьдесят третьей и Парк-авеню.

Может быть, Николь принесет удачу.

По телевизору шла последняя в этом сезоне серия «Девоншир-Плейс». Джинни смотрела на экран и видела, как ее дочь в роли Мирны плетет сложные интриги, чтобы отбить мужа у лучшей подруги. Лайза — Мирна расхаживала по комнате, и Джинни наблюдала за ее движениями — резкими, порывистыми и решительными. Когда-то так умела ходить сама Джинни, но Лайза — никогда. Подобное поведение совершенно не соответствует характеру мягкой, участливой Лайзы. Именно такой она была последние пять лет, а теперь потеряла голову, и ее нужно срочно спасать, причем сама Джинни сделать этого не может, помочь ее дочери должен кто-то другой. Кто-то должен разъяснить Лайзе, какую чудовищную ошибку совершила она, влюбившись в Брэда. Она слишком добра, слишком доверчива.

Джинни подумала, что она, наверное, совсем не знала дочь.

Воспитывали Лайзу супруги Эндрюс — пара среднего возраста, среднего достатка, из среднего класса, словом, средняя во всех отношениях. Жили они в Нью-Джерси и после Лайзы взяли на воспитание двух девочек-близнецов. Джинни видела Эндрюсов три… нет, четыре раза — они ежегодно прилетали на несколько дней в Калифорнию, чтобы побыть с Лайзой. Однажды Джейк пригласил их всех пообедать. Таким образом, людей, воспитавших Лайзу, Джинни видела раз в год на протяжении нескольких часов. Они казались ей приятными. Еще бы! Ведь сама Джинни недостойна была мыть им ноги, хотя эти люди постоянно повторяли, как благодарны ей за то, что она произвела на свет их ненаглядную любимицу и позволила им заняться ее воспитанием.

Позволила. Как будто у нее был выбор. Как будто Джинни предлагали рассматривать кандидатуры. Прежде всего она не смогла бы увезти домой ребенка, которого в пьяном угаре зачал ее собственный отчим. И сделать аборт она тоже не могла: в шестьдесят восьмом это считалось преступлением.

Джинни оставалось только одно: позволить добропорядочным американцам из среднего класса воспитать ее дочь.

Конечно, жизнь Лайзы могла сложиться куда хуже. Мистер Эндрюс был страховым агентом, его жена работала в буфете той школы, куда ходили Лайза, а потом двойняшки. Судя по фотографиям, в доме Эндрюсов было три спальни, большая и маленькая ванные комнаты, солидных размеров гостиная. На заднем дворе находился открытый бассейн. На огороде Эндрюсы выращивали овощи. Этот простой, непритязательный, но удобный дом вызывал у Джинни жгучую зависть — она сама никогда не жила в таком. И Джинни трудно было вообразить, что ее родная дочь выросла в таких условиях. Но Эндрюсы показывали ей фотографии, сделанные на дне рождения Лайзы: восьмилетняя девочка, как принцесса, восседает за кухонным столом, а перед ней — именинный пирог со свечами. А вот Лайза в чудесном розовом платье стоит у отделанного черным мрамором камина и весело улыбается. Сама Лайза призналась как-то Джинни, что ее детство было на редкость счастливым. Но прошло оно в Нью-Джерси, и с тех пор минул целый век.

Джинни вдруг подумала, что, может, Эндрюсы сумеют втолковать Лайзе, кто такой на самом деле Брэд. Стоит этим людям взглянуть на него — с точки зрения среднего класса, — и им станет ясно, что он не пара их дочери. Когда они приедут в этом году? Должно быть, уже скоро. Они всегда появлялись весной.

Взгляд Джинни упал на телефон. Она решила ускорить события. Джинни до сих пор не удосужилась поблагодарить Эндрюсов за огромный букет красных и белых гвоздик, присланный ими на похороны Джейка. Отвратительные, признаться, цветы, но Эндрюсы хотели как лучше.

Джинни взяла со столика записную книжку, нашла телефон Эндрюсов и набрала номер. Уж они-то наверняка образумят Лайзу.

Радость миссис Эндрюс была неподдельной.

— Ох, Джинни, как давно я вас не слышала… Мы с мужем очень переживали за вас, когда ваш супруг скончался.

Уверена, Лайза помогает вам… У нас все замечательно, в этом году наши близняшки заканчивают университет, поэтому мы нынче не собираемся на Запад… Мы очень надеемся, что Лайза приедет на выпускную церемонию… И вам, конечно, мы были бы очень рады… Разместили бы вас на нижнем этаже… Мы только что провели там ремонт…

Джинни пожалела о своем звонке и попрощалась с миссис Эндрюс, так и не упомянув про Брэда, не сказав, что они и Лайза не разговаривают, не намекнув, что у них в Лос-Анджелесе дела идут не слишком хорошо.

Положив трубку, она выключила телевизор. Что ж, остается еще один человек, возможно, способный вправить Лайзе мозги. Только его Лайза воспримет всерьез. Это Гарри Лайонс, ее режиссер.

Джинни села на диван, решив завтра же нанести визит Гарри Лайонсу. Пусть он вызовет Лайзу и пустит в ход все свое красноречие. Но прежде Джинни должна найти достаточно убедительные слова.