Найти тебя - Санта Монтефиоре Страница 33

— Мне бы тоже этого хотелось.

— Ну что ж, если вы не можете превратить воду в вино, тогда молитесь. Я тоже буду молиться с остальными членами нашей семьи. Сейчас он в руках Господа. И ничего другого мы сделать не можем.

Прошло уже три дня, а тело Роберта так и не нашли. Пендрифт окунулся в печальную атмосферу траура. Ни у кого, даже у завсегдатаев трактира «Корма корабля и пираты», этого рассадника сплетен и интриг, больше не оставалось ни единого сомнения относительно версии самоубийства. Семья Монтегю скорбела по Монти, за исключением, пожалуй, Элизабет, которая продолжала упорно настаивать на том, что ее сын не мог пойти на такой отчаянный шаг.

Отец Далглиеш большую часть времени занимался тем, что отвечал на вопросы горожан. Воздух в комнате для приема посетителей уже стал спертым от запаха духов плачущих женщин, которые все любили Монти, но не как любовника, а как достойного и доброго человека, который к чужим проблемам относился как к собственным и всегда был готов протянуть руку помощи. Почему, вопрошали они, человек, который имел все, ради чего можно было жить, взял и расстался с жизнью? Отец Далглиеш старался быть на высоте, отвечая на их вопросы, вооружившись багажом знаний, которые он приобрел, учась в семинарии. Во время этих посещений он начал постепенно понимать, что собой представлял человек, которого все знали как мистера Монти. Буквально ни один житель города не остался обделенным его вниманием, была ли то просто пара слов, которыми он перекинулся с посетителями в трактире «Корма корабля и пираты», или оплата счетов для лечения маленького Райана Крэддика. Как бы ни влиял Монти на судьбы людей, не было и тени сомнения в том, что он оказывал положительное воздействие на их жизнь. И постепенно отец Далглиеш стал ловить себя на мысли, что он, так же как и другие, не может объяснить себе нелепую смерть Монти.

— Зачем, — спрашивал он себя, повторяя вопрос, который ему столько раз задавали прихожане, — понадобилось человеку, который имеет все, ради чего стоит жить, кончать жизнь самоубийством?

Однажды, в четверг утром к нему пожаловал нежданный посетитель.

Отец Далглиеш сидел за своим письменным столом, просматривая корреспонденцию, на которую у него просто не хватало времени последние несколько дней, как вдруг услышал стук в дверь. Он тяжело вздохнул. Без сомнения, еще одной встревоженной душе понадобилась его помощь. Он отложил в сторону ручку.

— Входите, — произнес он.

Молодой викарий по имени Хоуэл Брок выглянул из-за двери.

— Извините, что побеспокоил вас, святой отец, но пришла леди, она хочет видеть вас. Говорит, что это важно.

— А она представилась?

— Нет, но сказала, что пришла по личному вопросу. — Брови отца Брока взметнулись вверх. — На ней шляпа и темные очки, — добавил он. — Очень таинственная особа.

Отец Далглиеш сгорал от любопытства. Он встал, поправил жилет, а затем последовал в комнату для приема посетителей. Мисс Ходдел драила захудалой шваброй пол коридора, выложенный плиткой. Увидев священника, она выпрямилась и, опираясь на рукоятку, стала вытирать грязную руку о свой цветастый фартук.

— К вам пожаловала Грета Гарбо, — с усмешкой произнесла она. Не обращая внимания на ее слова, отец Далглиеш открыл дверь.

На самом краю дивана, неуклюже примостившись, сидела незнакомка. На ее коленях мирно дремал маленький пушистый пес. Она казалась поразительно красивой в черном строгом пиджаке и юбке, а черные туфли из кожи ящерицы были плотно приставлены друг к другу. Ее шею облегало бриллиантовое колье с единственной жемчужиной, маленькая шляпа была приколота в одном месте к волосам, с нее на лицо женщины падала тонкая сетчатая вуаль. Увидев его, она не улыбнулась, а лишь сняла свои темные очки, под которыми скрывались ледяные голубые глаза, бывшие хоть и холодными, но пленительными. Сердце отца Далглиеша остановилось — она была копией своей дочери.

— Меня зовут Памела Бэнкрофт Монтегю, — произнесла женщина с американским акцентом. — Мой муж — Роберт Монтегю. — При упоминании его имени она потупила взор, так что ее длинные черные ресницы чуть коснулись щек. Ее макияж был нанесен аккуратно, но все же ни пудра, ни помада не смогли скрыть выражения горя на ее лице. Она гладила собаку рукой, затянутой в перчатку.

— Я сожалею о вашей потере, миссис Бэнкрофт Монтегю, — сказал священник, опускаясь в кресло напротив.

Она с трудом вдохнула и покачала головой.

— Мой муж был приверженцем католической церкви, я уверена, вам это известно.

— Вы правы.

— А я, напротив, не придерживаюсь ни одной веры. Я атеистка.

— Вы не верите в Бога?

— Я не знаю, — пробормотала она, не решаясь посмотреть ему в глаза.

— Ну, тогда вы агностик. — Он улыбнулся, стараясь ее поддержать.

— Это ведь не так уж плохо, правда?

— Господь существует, миссис Бэнкрофт Монтегю, независимо от того, верите вы в Него или нет. Он терпеливо ждет, пока вы раскроете свое сердце и устремите к Нему глаза. Его любовь является безусловной.

— Я хочу поверить, святой отец. Очень хочу. — Она услышала, как мисс Ходдел постучала шваброй об пол. — Этот разговор останется между нами, не так ли? — прошептала она.

— Конечно.

— Я не хотела бы, чтобы семья моего мужа узнала о том, что я приходила сюда.

— Одну минутку, — сказал священник, вставая. Отец Далглиеш прошел к двери, открыл ее, и раскрасневшаяся мисс Ходдел буквально ввалилась внутрь. Она выпрямилась и пригладила свой фартук. — Не будете ли вы так любезны, мисс Ходдел, заварить нам чаю? А затем можете убрать и мой кабинет. На днях я заметил, что там довольно пыльно.

— Я хотела бы стереть пыль с ваших книг, святой отец, — раздраженно сказала она.

— Боюсь, у меня по-прежнему нет времени, чтобы их все рассортировать.

— Как вам угодно, — сказала она, наклоняясь для того, чтобы поднять железное ведро с грязной водой. — Хотя это очень плохо для моей спины. — Уходя, она бросила взгляд в комнату, туда, где, повернувшись спиной к двери, сидела незнакомка.

— У меня нет никого, к кому бы я могла обратиться, — продолжала Памела, когда отец Далглиеш вернулся на свое место. — Видите ли, я должна быть сильной ради своих детей.

— Ради Селестрии и Гарри, — добавил он, кивнув головой.

— Вы познакомились с ними. К сожалению, в тот день, когда вы приходили на ленч, у меня был приступ мигрени. Они периодически повторяются. Знаете, Монти был моей опорой в жизни, святой отец. Он был для меня целым миром. И сейчас, когда его не стало, я чувствую себя совершенно одинокой.

— А как же насчет семьи вашего мужа?

— Все они типичные англичане, если вы понимаете, что я имею в виду. Пенелопа ведет себя так, как будто ничего не случилось. Мильтон стал очень тихим и сдержанным. Арчи измотан и довольно слаб сейчас. Джулия, его жена, страдает так же, как и я, но поджимает губы и виду не подает. Это все выглядит так благородно, а ничего иного и нельзя ожидать от истинных членов семейства Монтегю, но все мои чувства видны как на ладони, и я боюсь стать для них настоящей обузой.