Поцелуй наследника - Софи Барнс Страница 33

Повернувшись на бок, чтобы лучше видеть лицо мужа, Ребекка тихо спросила:

– А что случилось с вашими родителями?

Улыбка Дэниела тотчас же померкла, и Ребекка пожалела о своем вопросе. Однако он, этот вопрос, был так важен для нее…

– Что ж… – Дэниел откашлялся. – Наверное, моя мать, проснувшись однажды утром, вдруг поняла, что любит некоего мужчину гораздо сильнее, чем любила меня и моего отца. Дядя сообщил мне, что это был американец, владелец плантации. Кажется, он приезжал в Лондон по какому-то делу. Они с матерью встретились на музыкальном вечере, а три недели спустя она сбежала с ним. В то время мне было восемь лет.

– И она с вами не попрощалась? – Ребекка не представляла, как женщина могла бросить не только мужа, но и собственное дитя.

Дэниел пожал плечами. Он старался не подавать виду, что взволнован, но Ребекка чувствовала: душевная рана, нанесенная когда-то матерью-предательницей, до сих пор не зажила.

– Она оставила мне записку со словами «Прости меня», – ответил Дэниел, помолчав.

– А ваш отец? – нерешительно спросила Ребекка.

– А он записался в армию, и вскоре его убили. Дядя же стал моим опекуном.

Ребекка невольно вздохнула. Оказывается, Дэниелу выпало столько горя в столь нежном возрасте! Неудивительно, что потом он начал искать утешения, где только мог – хоть за карточным столом, хоть в женских объятиях.

– А ваши, Бекки, родители?.. Что с ними произошло?

– Они погибли при пожаре пять лет назад. – На губах снова появился горький привкус дыма – как в ту ужасную ночь, когда Лора разбудила ее и вывела из дома. – Не знаю, отчего занялся огонь. Наверное, мама заснула, не погасив свечу. Папа побежал к ней на помощь и задохнулся в дыму.

– Сожалею, – прошептал Дэниел. – Теперь, когда вы рассказали о пожаре, я вспоминаю, что слышал эту историю. Простите, что воскресил горестные воспоминания, – добавил он, крепко сжав руку Ребекки.

– Ничего страшного, все хорошо, – сказала она тотчас же. – Я тогда отправилась жить в дом приходского викария и его жены, а потом приехали мои дядя с тетей и заявили, что являются моими опекунами.

– Ваши родители назначили их вам в опекуны? – Дэниел, казалось, был очень удивлен.

Ребекка кивнула.

– Да, к сожалению. Причем завещание было составлено за несколько лет до этого. Папа никогда не был особенно близок с сестрой – тетя на десять лет старше его, – но она оказалась его единственной ближайшей родственницей. Думаю, папа не подозревал, какой мегерой со временем станет его сестра. Хотя с собственными детьми она обращается совсем не так…

– Так у нее есть дети? – Дэниел еще больше удивился.

– Да, конечно, есть. Вы, верно, слышали о них. Это виконтесса Филби и леди Пейзли.

– Кажется, я никогда не встречался ни с леди Пейзли, ни с виконтессой. Зато отлично знаю, кто такой лорд Филби. Что ж, ничего удивительного, что он – зять Грифтонов.

– Да уж… – пробормотала Ребекка, вспоминая остроносого мужчину с толстыми губами, которые всегда казались влажными. – Отвратительный субъект, вы не находите?

– Очень скользкий к тому же, если это слово применимо к человеку.

Ребекка широко улыбнулась.

– Думаю, в данном случае оно прекрасно подходит. Знаете, мне всегда казалось, что в нем есть что-то грубое, плебейское. Такому человеку нельзя доверять.

– Ваша догадка недалека от истины. – Дэниел умолк и нахмурился; казалось, он не был уверен, что стоило рассказывать дальше.

– Что же вы молчите? – сказала Ребекка. – Продолжайте.

– Несколько раз я видел его в одном из игорных притонов на Пиккадилли, причем всегда – со шлюхой на коленях. Однажды управляющий даже попросил его удалиться, потому что многие сочли, что его поведение оскорбительно для других посетителей. – Дэниел снова помолчал. – Простите меня. Мне, конечно же, не следует рассказывать вам подобное…

– Почему же? – спросила Ребекка.

– Ну… Вряд ли это уместная тема для дамы. Даже если вы – уже замужняя дама, – ответил Дэниел с едва заметной улыбкой.

– Но ведь я должна научиться понимать, о чем думают эти странные создания, которые называются мужчинами, – возразила Ребекка и, тоже улыбнувшись, толкнула Дэниела в плечо. – Кто меня просветит, если не собственный муж?

– Вы отклонились от темы, миледи. Ведь мы, кажется, должны задавать друг другу вопросы, помните?

– Что ж, очень хорошо. – Ребекка на минуту задумалась, затем задала следующий вопрос: – Вы когда-нибудь дрались на дуэли?

К ее удивлению, Дэниел кивнул.

– Да, однажды. Дрался по глупому недоразумению, когда один джентльмен решил, что у меня роман с его женой.

– А романа не было?!

– Нет. – Дэниел покачал головой. – А еще вам следует знать, что я никогда не спал с невинными девицами.

Взгляды их встретились, и Ребекка тотчас ощутила, как по телу разливается уже знакомый жар, грозивший, казалось, спалить ее дотла. Теперь уже Ребекка не сомневалась: Дэниел никогда не обманет ее доверия, никогда не возьмет ее силой. Когда же она сама отдастся… О, это будет не просто так! И тогда он примет ее дар как величайшую драгоценность…

Испугавшись своих мыслей, Ребекка решила, что нужно срочно сказать что-нибудь шутливое – шутка помогла бы ей успокоиться.

– Уверена, что в свете думают иначе. Потому вам и навязали эту неблагодарную роль – роль величайшего в мире распутника.

Рассмеявшись, Дэниел проговорил:

– Давайте просто остановимся на том, что я когда-то очень любил похвастать многочисленными подвигами на этой стезе. Вероятно, поэтому меня и считают распутником.

Но Ребекка нисколько не удивлялась такой репутации Дэниела. Да и что подумать о человеке, способном взобраться по лестнице ради тайного свидания, сделать предложение леди, с которой только познакомился, а потом – выкрасть эту леди прямо из-под носа ее жениха? Похоже, Дэниелом владела какая-то неукротимая и, возможно, тайная страсть к скандальным приключениям; и он, казалось, не испытывал ни малейшего стыда из-за этой своей страсти. Но ведь нужна немалая смелость, чтобы в поисках удовольствий открыто выступать против общества… Да, Дэниел был очень смел, и это поднимало его в глазах Ребекки. Но не только смелость и красота привлекали ее в этом мужчине. Теперь-то ей стало ясно, что Дэниел прекрасно ее понимал, то есть понимал, почему она не желала подчиняться своим родственникам.

– Как вам удавалось и впрямь не повредиться рассудком за эти два года? – спросил он, возвращая Ребекку к действительности. – Наверное, очень нелегко так долго играть роль.

– Да, нелегко, – согласилась Ребекка, мысленно возвращаясь в башню Рослин-касла, где она, бывало, часами сидела за столом и бормотала что-нибудь бессвязное – бормотала достаточно громко, чтобы было слышно за пределами ее убежища. – К счастью, Грифтоны позволяли Лоре оставаться вместе со мной, хотя, наверное, делали это по одной простой причине – не желали трудиться и искать мне новую горничную и сиделку. Но если бы не общество Лоры, я действительно могла бы найти спасение в безумии – раз и навсегда.