Сердце не обманет - Барбара Картленд Страница 33

– Вы уверены?

– Совершенно уверен. Как только мой друг, – он указал на Фараона, – сообщил мне, что нашел одну картину под другой и думает, что это Рембрандт, я оставил все свои дела и поспешил сюда.

– Вы это сделали? – Джон повернулся к Фараону. – Но как вы узнали?

– Я знаком с различными художественными стилями, – неопределенно ответил старик.

– Он лучший из известных мне фальсификаторов картин, – напрямик заявил Норрис.

– Мне все равно, кем он был. Это правда?

– Нет никаких сомнений. И здесь еще пара картин, которые, мне кажется, могут представлять интерес, если счистить верхний слой краски, – сказал Фараон.

– Так займитесь этим, пока я здесь, – ответил ему Норрис. – Но одна эта картина, ваша светлость, принесет вам состояние.

– Я знала, как вам не хотелось просить денег у посторонних людей, – вставила Джина, – поэтому мы должны были остановить вас, прежде чем вы сделали последний шаг.

– И придумали изображать призраков.

– Если честно, это Тимми и Роли придумали. Я сходила к нашим друзьям и убедила кое-кого помочь.

– Да, я узнал Гарри.

Джон вдруг сел и уронил голову на руки. Когда он снова поднял голову, глаза его сияли.

– Вы понимаете, что это означает?

– Да, – тут же откликнулась Джина. – Вы спасены. О Джон, только подумайте! Вы спасены!

– Спасен, – как во сне повторил Джон. – Спасен.

– Эта картина снова сделает вашу семью богатой. – Джина вздохнула. – Вы будете вольны делать… все, что захотите.

Все, что захотите… Она хоть понимала, как это прозвучало сейчас, после того, как она призналась, что любит другого мужчину?

Джон попытался улыбнуться. Он только что обрел огромное состояние, но без ее любви ничто не имело значения.

– Джон, послушайте. – Она взяла его за руки. – Я думаю, сейчас вам нужно спуститься вниз и поговорить с гостями.

– Боже мой, да! Я же рассказал им только половину. Но что я теперь им скажу?

– Расскажите вторую половину. Что нашли великую картину, которая решит ваши денежные затруднения. А потом предложите им порадоваться этому вместе с вами.

– Да! Вы правы. Пойдемте со мной.

Они вместе спустились в картинную галерею. Никто из гостей не ушел, хоть все и недоумевали, куда он пропал.

– Что случилось?

– Что это за жуткие фигуры были?

– У вас и правда есть привидения?

Джон встал перед ними. Он был спокоен, но бледен. Начав говорить, повторил слова Джины, потому что был слишком ошеломлен, чтобы самому придумать речь.

Большинство гостей, услышав в его рассказе лишь историю со счастливым концом, искренне и радостно начали поздравлять его. И лишь немногие догадывались, что не все так просто.

Леди Эвелин смотрела на сына с улыбкой, но и с некоторым волнением, как будто думала: а что будет дальше? Последнюю пару недель она наблюдала за ним и надеялась, вопреки всему, что понимала его правильно и что он не упустит счастья, которое было так близко.

Но мать Джона не произнесла ни слова. Она была слишком мудра, чтобы нарушать тонкое равновесие положения.

Не все были довольны подобным развитием. Родители Афины обменялись холодными взглядами и уже были готовы подойти к Джону и взять его в оборот, чтобы не упустить свой шанс.

Джон поискал взглядом Бенедикта, удивляясь, почему друг не поздравляет его, но тот как сквозь землю провалился.

Тогда он дал знак музыкантам играть, и сверху снова полилась музыка. Бал продолжился. Друзилла, с сожалением заметил Джон, снова оказалась в руках какого-то красивого молодого человека.

Рядом с Джоном стоял Артур Скаггинс. Он тоже наблюдал за Друзиллой, которая, как будто вдруг вспомнив о его существовании, подбежала к нему, оставив своего партнера посреди зала одного.

– У меня появился свободный танец, Артур, – с лукавой улыбкой промолвила она. – Как хорошо, что вы так терпеливы.

– Да, моя дорогая, – серьезно проронил он. – Думаю, даже лучше, что я подождал.

Мистер Скаггинс повернулся к Джону, бледный, в глазах смятение.

– Ваша светлость…

– Джон. Или Честертон, если хотите обращаться формально.

– Честертон, могу я поговорить с вами?

– Конечно, старина. Чем могу помочь?

– Я намеревался просить разрешения жениться на вашей сестре.

– Даю разрешение. Я считаю, ей очень повезло.

Артур слабо улыбнулся.

– Сомневаюсь, что она согласится с вами. Как бы то ни было, теперь я уже не хочу просить ее руки.

Друзилла вскрикнула и зажала рот руками.

– Только не говорите, что вы поссорились из-за танцев, – сказал Джон.

– Вовсе нет. Просто я понял всю безнадежность своего положения.

– Оно вовсе не безнадежно. Друзилла собиралась выходить за вас. Последние две недели она только об этом и твердит.

– Да. Потому что боится бедности. – Артур посмотрел на Друзиллу, и голос его сделался очень ласковым. – Дорогая, не хочу показаться невежливым, но я прекрасно понимаю, что главным образом вас привлекают мои деньги. Может ли быть иначе, когда я настолько старше вас, а вы так красивы и полны жизни?

– А мне кажется, вы прекрасная пара, – стоял на своем Джон.

– Возможно, так бы и было, если бы вы не нашли Рембрандта. Но я знаю, чего стоит такая картина. Теперь денег у вас хватит на все. Вы можете восстановить этот замок, Друзилла может занять достойное положение в обществе… Обществе, которое никогда не примет меня.

Артур ласково посмотрел на Друзиллу.

– Я вам теперь не нужен.

– Откуда вы знаете? – быстро сказала Джина. – А как же ее чувства? Как же любовь?

Мистер Скаггинс усмехнулся.

– Не хотите ли вы сказать, что Друзилла любит меня?

Наступило неловкое молчание – все вспомнили, как этим вечером вела себя Друзилла.

– Она молода, – подбирая слова, заговорил Джон. – Немного ветрена… Хотя, конечно, это было несколько вызывающе.

– Отнюдь, – тут же отозвался Артур. Он повернулся к Друзилле, которая не сводила с него полных ужаса глаз, и ласково взял ее за руку. – Как вы говорите, она молода и имеет право немного невинно пофлиртовать.

– Но… я не хотела… – пролепетала Друзилла.

– Моя дорогая девочка, будьте молоды и наслаждайтесь жизнью. Пожилой муж не должен вам все портить. Вина целиком лежит на мне. Я не должен был вторгаться в вашу жизнь. – Он слегка кивнул Джону. – Честертон, я отзываю все свои притязания. Всего доброго.