Любовница короля - Роз Медоуз Страница 33

В письмах к Катрин де Салабери Жюли не могла нахвалиться ребятами — и хороши собой, и воспитанны… Теперь они с герцогом будут ждать приезда в следующем году их крестного сына Эдуарда. Ему тогда исполнится четырнадцать, и он по рекомендации Эдуарда сможет поступить на учебу в Вулвичский военный колледж.

Когда в ходе расследования Каролину признали невиновной, она вздохнула с облегчением, но в то же время ликовала при мысли о поражении своих мучителей.

Женщина понимала, что новости об этом суде, так или иначе, просочатся в Германию, а посему предусмотрительно написала родственникам письма, в которых изложила свою версию. Войдя в раж, она не смогла в посланиях сдержать желания посмеяться над родственничками по линии мужа — над полоумным свекром, над усохшей дурнушкой-королевой, над замужними и незамужними принцессами, над королевскими сыновьями-герцогами и их любовницами. Одним словом, от ее хлесткого пера досталось всем. Она не рискнула отправлять письма с королевскими курьерами, подозревая, что Георг и раньше вскрывал ее корреспонденцию. Внимательно оглядевшись по сторонам, она присмотрела себе человека, подходящего для визита в Германию. После того как были проделаны все необходимые приготовления, сверток с письмами был поручен заботам нового гонца. Но в последний момент планы этого человека изменились, и он отослал сверток с письмами обратно Каролине. Некоторое время о них ничего не было слышно, пока разгневанная королева не послала за принцессой. Оказалось, письма попали в руки королевы. Каролине нечем было оправдаться. На нее обрушился шквал жестоких, полных горечи и сарказма слов, впрочем вполне заслуженных, поскольку она сама навлекла на себя такое унижение. Затем письма были собраны в пачку и отправлены Георгу, с тем чтобы тот убедился в скудоумии и недальновидности своей жены. Георг, в свою очередь, передал письма герцогу Йоркскому, а затем и остальным братьям.

Помня о своей клятве «никогда больше не вмешиваться», Эдуард отказался читать письма и отправил их Георгу с запиской:

«Эти недостойные, не имеющие оправдания письма настолько омерзительны, что никак не вяжутся с рангом того, кто их писал. Я не стал читать их по разным причинам и в том числе потому, что убежден: одно лишь их существование свидетельствует о нарушении понятия „конфиденциальность“, коим должны руководствоваться все без исключения люди, когда речь идет о частной переписке».

Гнев Георга не знал границ. Проклятый педантичный ханжа! Значит, он не хочет читать чужие письма? Значит, опять помогает и играет на руку этой жуткой женщине, поощряя ее в написании всяких гадостей о королевской семье? Все! Теперь он постарается как можно реже видеться с Эдуардом.

И Эдуард и Жюли остро чувствовали несправедливое к себе отношение, особенно когда Эдуард обратился к Георгу за помощью в вопросе возмещения ему материального убытка после утраты комплектов снаряжения и оборудования. Вот уже несколько месяцев Эдуарда не приглашали в Карлтон-Хаус и в Павильон. Не помогло и обращение к Марии, ибо теперь всем и каждому было известно, что принц нашел себе другую даму сердца — леди Хертфорд.

Все первые месяцы 1806 года Жюли только и думала, что о предстоящем приезде их крестного сына. Поскольку мальчику было только четырнадцать, они с Эдуардом согласились принять на себя ответственность за его пребывание в Англии. Жюли в глубине души боялась разочароваться в своем крестнике. Зато когда он наконец прибыл, не могла сдержать восторга. Юный Эдуард воплотил в себе все, что она хотела бы видеть в собственном сыне. Он был по-мальчишески красив и так мил, что в своей еще почти детской наивности охотно отвечал на поцелуи и объятия Жюли. Он не испытывал чрезмерного благоговения перед герцогом и относился к нему с уважительной непринужденностью, словно к родному отцу.

Его, конечно, заинтересовали все механические устройства в доме, который любому мальчишке мог показаться настоящим магазином игрушек.

Жюли и Эдуард решили сделать так, чтобы пребывание в Лондоне осталось для мальчика счастливым воспоминанием. И старались предоставить ему как можно больше развлечений, визитов в театр, после чего весь Лондон спрашивал, что это за красивый мальчик так часто появляется в ложе герцога Кентского.

По вечерам они садились поиграть в шашки или домино, причем Жюли и Эдуард неизменно проигрывали. Наблюдая за тем, как молодой Эдуард раздумывает над очередным хитроумным ходом, Жюли думала про себя: «Вот какой должна быть семейная жизнь».

А бывали дни, когда она с удовольствием изображала на людях, будто это ее собственный сын. Жюли брала мальчика с собой в магазины, покупала ему одежду и подарки, давала деньги на карманные расходы. Понимая, что родители наверняка скучают по своему младшему сыночку, Жюли ловила себя на эгоистичном желании, чтобы он гостил у них как можно дольше.

Его брат Шарль находился сейчас в Ирландии, но собирался приехать к ним на Рождество. Жюли по-прежнему с романтическим трепетом относилась к празднику и ожидала, что в этом году он удастся, как никогда. Ее жизнь в последнее время была наполнена радостными заботами, и у нее совсем не оставалось времени подумать о том, «что могло бы быть». Она жила настоящим днем и принимала жизнь с благодарностью.

На Рождество Жюли ждала и других гостей — герцога Орлеанского и двух его братьев. С тех пор как они вернулись в Европу, между ними и герцогом установилась прочная дружба. Луи часто наведывался в Касл-Хилл, а, кроме того, Эдуард предоставил в его распоряжение спальню в своих апартаментах в Кенсингтоне.

В Касл-Хилл в тот год царило веселье. Юный Эдуард с радостью впервые ощущал себя в обществе взрослых, взрослые же с радостью ощущали себя в обществе молодежи — английской, французской и канадской, — видевшей истинное удовольствие в праздновании традиционного английского Рождества. А Жюли была просто счастлива. С тех пор как она встретила своего дорогого Эдуарда, Рождество стало особенным событием в ее жизни.

«Канун Нового, 1807 года

Дорогой папочка!

В настоящее время я живу у его королевского высочества герцога Кентского в Кенсингтонском дворце, где мне предоставлены роскошные апартаменты. Его королевское высочество и мадам де Сен-Лоран живут в Найтсбридже, что находится неподалеку. Это великолепный особняк, обставленный красивой мебелью. Я был там на рождественском ужине, где присутствовали герцог Орлеанский и его братья. А еще вместе с его королевским высочеством и мадам я был в опере и видел там герцога Кембриджского, которому меня представили… Я также видел шведского посла… Его королевское высочество распорядился, чтобы у нас за ужином всегда играла музыка… Герцог и мадам очень добры ко мне… Мои письма мне ничего не стоят, их оплачивает дворцовая служба. Adieu, мой дорогой папочка! Я надеюсь, что мы скоро увидимся, а пока шлю тебе самый горячий привет.

Твой любящий и послушный сын

P.S. Мадам за все время, что я пробыл в Англии, уже дала мне шесть гиней. Для меня это веселенькая сумма.