Прости за любовь - Таня Винк Страница 33

– Я? – Она мечтательно прижала руку к груди. – Хм… Знаешь, есть то, что я чувствую, вижу, но не могу объяснить словами. А вот нарисовать могу. Я хочу показать людям мир, который они не замечают, потому что не верят в себя, в любовь… Мне кажется, это мама научила меня видеть, своей любовью научила… Я иногда вижу во сне интересные вещи.

– Я верю тебе. Я так долго искал тебя… Наверное, ты увидела меня во сне и пришла. Спасибо, мой ангел…

Настя прижала палец к губам:

– Не говори так, а то твой ангел обидится и покинет тебя.

Дима обнял Настю:

– Ты никогда меня не покинешь, правда?

Она крепче прижалась к нему:

– Никогда…

– И я никогда тебя не оставлю.

Он лег на спину, и она положила голову ему на грудь.

– Хочешь апельсинов? – спросил Дима.

– Хочу.

– Я тоже.

Дима накинул халат и пошел в гостиную. Достал из холодильника апельсины, из шкафа – конфеты, положил все это на поднос, прихватил нож и вернулся в спальню, когда зазвонил телефон.

«Это Лена», – подумал он, ставя поднос на постель.

– Возьми трубку, – сказала Настя.

– Не надо, это мама Тараса, она всегда звонит после программы «Время».

Он очистил апельсин и протянул Насте:

– На, ешь витамины, тебе это необходимо.

Глядя, как она отрывает дольки и кладет себе в рот, он прошептал:

– Я все сделаю, чтобы ты стала счастливой.

И почувствовал дрожь во всем теле. Он знал, почему дрожит, – такое случалось, когда он стоял на пороге важного решения. Так было, когда он маленьким решил жениться на Любе, когда вдруг понял, что ему нравится профессия отца. А сейчас эта дрожь поднимала в его душе волны нежности и тепла. Единственное, чего он хотел, – сделать счастливой девушку, в его объятиях ставшую женщиной.

– У тебя все будет хорошо, – сказал он, – я обещаю.

Она смотрела на него и молчала. Потом порывисто прижалась к нему.

– Мне страшно оттого, что я могла не приехать сюда, не встретить тебя.

Настя отпрянула, и Дима увидел ее глаза. Ее зрачки расширились, будто она увидела что-то невероятное.

– Дима, я самая счастливая… – Ее глаза наполнились слезами. – Я боялась, что не умею любить, мне говорили, что сироты не умеют любить, но я умею. Я так сильно люблю тебя! Я хочу всегда быть с тобой, хочу сделать тебя счастливым.

– Так и будет, мы всегда будем вместе.

Обнявшись, они лежали на смятой простыне, и амуры хитро улыбались, целясь в них золотыми стрелами.

Настя посмотрела на часы:

– Ой, мне пора!

Она спрыгнула с кровати, сгребла в охапку свою одежду и убежала в ванную.

Дима потянулся и закрыл глаза. Он благодарил судьбу за то, что Лена больше не звонит, и думал о том, что она наверняка уже почувствовала неладное. Он должен сегодня же все ей сказать, назад дороги нет. Она умная, она все поймет, и они останутся друзьями.

Вошла Настя, завернувшаяся в полотенце.

– Моя одежда насквозь мокрая…

– Ничего, – успокоил ее Дима, – мою наденешь.

Он вынул из шкафа джинсы и рубашку.

– На вот еще ремень, – он вытащил ремень из джинсов, лежавших на стуле.

Когда Настя вновь вышла из ванной, Дима уже был одет и держал в руке красный джемпер. Он увидел ее и замер – перед ним стояла очаровательная модница, хоть джинсы и были ей немного велики.

– Ты… ты необыкновенная! – Он обнял ее крепко-крепко. Потом спохватился: – Вот, надень джемпер, на улице холодно. А свои вещи положи сюда.

Настя надела джемпер и сунула мокрую одежду в пакет. Дима помог ей вытянуть воротник рубашки.

– Ты чудо! – прошептал он. – Ты обязательно должна носить красное.

Они прокрались по коридорам, как воры, и, к счастью, никого не встретили – ни соседей, ни Антонину Денисовну. Выбежав на улицу, они залились смехом и побежали. Они были счастливы.

Как только за Настей закрылась дверь корпуса, с лица Димы сошла улыбка и он побрел к себе.

* * *

Лена взяла трубку мгновенно:

– Я звонила. Вас не было дома. – Фразы звучали, как выстрелы.

– Мы только что пришли, были на дне рождения у соседей на первом этаже. Как твои дела?

– Мои дела? У меня все нормально.

Кровь застучала в висках – сейчас он все скажет, сейчас… Он набрал в легкие побольше воздуха, но Лена опередила его:

– Сегодня я закончила писать приглашения, получилось сто семьдесят восемь.

– Сто семьдесят восемь?

– Ага! – Она засмеялась. – Мама говорит, что это еще не все. У нас будет шикарная свадьба.

– Лена, я хотел сказать…

– Что ты любишь меня? – перебила она. – Я тоже очень тебя люблю. Ты даже не представляешь, как я люблю тебя! Отдыхай и ни о чем не беспокойся. Привет Тарасу, и скажи, чтобы он почаще звонил родителям, они сердятся.

– Лена…

– Я знаю, что ты хочешь сказать, – я тоже хочу быть рядом с тобой. Береги себя, я не могу без тебя жить, я умру без тебя. Спокойной ночи.

– Лена!

Она прервала разговор. Дима уронил голову на руки и так просидел до прихода Тараса.

– Будь другом, дай боржоми. – Тарас упал в кресло. – Я что-то не то съел. – Он отрыгнул.

Дима молча вынул из холодильника бутылку воды.

– Это было что-то, – сказал Тарас, беря из его рук полный стакан. – Не знаю, поверила ли Светка, что ты подвернул ногу, но после первого бокала она начала приставать ко мне. Это было что-то, – повторил он, большими глотками опустошая стакан. – Она все сечет, ее не собьешь… Ушлая, стерва. – И снова отрыгнул. – «А где он споткнулся, а какая нога? Левая, правая?» Как бы невзначай. Но я эту Светку в беседке… – Тарас хохотнул и снова скривился. – Черт, что ж я съел? – Он прижал руку к желудку и побледнел. – Все было свежее, шашлыки с пылу с жару… – Он посмотрел в пустой стакан. – А как Настя? Ничего? – Его губы искривились в ухмылке, но взгляд говорил о том, что ему глубоко плевать на Настю и его беспокоит лишь собственное самочувствие.

– Я люблю ее, – сказал Дима.

– Ага… Любовь зла, полюбишь и козла.

Зазвонил телефон, и Тарас схватил трубку.

– А, сестричка! Сидим, болтаем. Это ты сама у него спроси. – Тарас протянул трубку Диме и, прижав пальцы к губам, отрыгнул.

– Да, Лена?

– Я хотела еще раз сказать, что люблю тебя.

– Лена, я должен…