У алтаря любви - Дорин Оуэнс Малек Страница 34

Ларвия захихикала и поднялась, перебросив шарф через плечо.

– Надеюсь, портрет будет пользоваться успехом и у тебя появятся новые заказы, – пожелала она художнику.

– Уверен в этом. Когда выставил портрет Кифериды, ко мне выстроилась целая очередь.

– Я не так популярна, как она, – лукаво заметила Ларвия, бросив на него косой взгляд.

Эндемион усмехнулся.

– Ну что ж, пора уходить. Сегодня надо принять управляющего рудниками из Нумидии, который представит отчет о делах моего мужа, – добавила Ларвия.

– Похоже, вам предстоит очень увлекательная встреча, – сухо заметил Эндемион.

Ларвия кивнула.

– В следующий базарный день приду за миниатюрами, которые ты обещал заключить в рамки.

– Обязательно будут готовы к этому дню.

– До свидания.

– До свидания, госпожа Сеяна.

Ларвия вышла на улицу. Вериг ждал ее, скрестив руки, подчеркнуто изображая на лице терпение.

– Итак, ты находишь предложение Эндемиона неприемлемым? – спросила она, улыбаясь.

Выражение отвращения появилось на его лице.

– Он очень тобой заинтересовался, – добавила Ларвия.

– Не понимаю, зачем терять время с такими людьми, как он, – мрачно буркнул Вериг.

– О чем это ты? Он рисовал мой портрет.

– Вы встречаетесь с ним и в другое время. Я видел его у вас на приеме.

– Мне нравится его общество, нахожу его занятным и не являюсь исключением, его приглашают на приемы в лучшие дома Рима.

– Он дегенерат.

– Ты такой целомудренный! Почему тебя волнует его личная жизнь? Мне это безразлично.

– У меня на родине таких людей изгоняют из племени.

– Ах, какое у вас просвещенное общество! Не удивлюсь, если скажешь, что происходите от кроликов или поросят, потому как такие же отсталые, как и они.

– А кто вы? Пресытившаяся скучающая богатая матрона, проводящая дни с льстецами и торговцами, которым только и нужны ваши деньги и славное имя умершего супруга.

Они стояли перед овощной лавкой и ссорились. Вериг хмуро смотрел на Ларвию, стоявшую упершись кулаками в бедра. Вдруг ее как будто толкнуло – публично ссорится со своим рабом. Прикусив губу, хозяйка резко повернулась и гордо пошла вперед, не обращая внимания на любопытные взгляды некоторых прохожих. Ларвия быстро прошла через толпу, совершенно не думая о своей безопасности, желая как можно дальше уйти от этого человека: маленького роста и очень быстрая, подгоняемая злостью, она скоро скрылась от охранника, нечаянно наткнувшегося на мальчика и вынужденного объясняться с его вздорным опекуном. Только завернув за угол, он успел увидеть, как впереди мелькнул край ее лазурного платья с золоченой каймой и исчез в каком-то переулке.

Вериг бросился бежать, проклиная ее про себя: о чем только думает эта женщина? Днем главные улицы совершенно безопасны, но боковые переулки давали пристанище всяким подонкам, которые прятались здесь, ожидая ночного времени, когда можно появиться на улицах. Он остановился, в отчаянии осматривая улицу, как вдруг услышал женский крик. Из-под какого-то навеса выскочил подросток и бросился на противоположный конец переулка.

Испуганная и изумленная Ларвия сидела на земле, рядом с парусиновым навесом, прижав руку к лицу.

– Он ударил меня, – возмущенно проговорила она, увидев Верига. – Ударил в лицо и вырвал кошелек.

– Как бы мне тоже хотелось ударить вас, – зло отозвался Вериг, протянув руку, чтобы помочь встать. Эта попытка ни к чему не привела – ее ноги подкашивались. Подхватив хозяйку на руки, Вериг понес ее в направлении главной улицы, остановился перед домом, похожим на частный, с двором и небольшим фонтаном, усадил на край фонтана.

– Дайте осмотреть вас.

Она взглянула на него, продолжая закрывать лицо.

Он нежно взял ее руку и отстранил слегка от лица: нижняя губа уже припухла, в уголке рта краснел синяк.

– Почему вы убежали от меня? – сердито выпалил он, увидев ее лицо. – Сами всему виной! Что еще могло произойти с женщиной, одетой как вы, которая бродит одна в этом пристанище воров? Вам еще повезло – можно было потерять не только деньги!

Ларвия возмущенно взглянула на него.

– Такой из тебя телохранитель, – огрызнулась она. Она чуть шепелявила из-за вспухшей губы. – Я чувствовала себя прекрасно, пока не появился ты. А с тех пор на меня наехала повозка с бананами, напал малолетний воришка! Лучше бы дед нанял этого преступника Спартака.

– Было бы неплохо. Если бы вы слушались его так же, как меня, он распял бы сам себя, прежде чем до него добрались римляне.

Из каменного дома позади них вышла хозяйка и выбросила в кучу мусора у дверей шелуху от гороха. Увидев Ларвию и Верига, сидящих на краю фонтана, приостановилась.

– Мы сейчас уйдем, госпожа, – обратился к ней Вериг. – Остановились попить.

Женщина с любопытством рассматривала их, ничего не отвечая. Вериг подождал, пока она вошла в дом, и снова обратился к Ларвии, стараясь говорить спокойно.

– Вы уже можете идти?

Она кивнула и поднялась, протягивая руку.

– С вами ничего не случилось? – спросил он. Ларвия снова кивнула, и вдруг ее лицо неожиданно исказилось – из глаз брызнули слезы.

– Я так испугалась, – прошептала она.

– Ларвия, почему вы не позволяете мне исполнять свою работу? – тихо спросил он, даже не заметив, что назвал ее по имени, поскольку мысленно всегда так ее называл. – Почему убегаете от меня, делая невозможным защитить вас?

– Не знаю. Ты всегда злишь меня…

– Почему?

Она беспомощно пожала плечами, кусая припухшую губу и морщась от боли. Ларвия закрыла глаза.

– Наверное, не могу забыть, что ты рядом со мной потому, что дед вынудил тебя к этому, – наконец призналась она.

Чувство симпатии пронзило его – сама себе вредит: под железной волей и детской импульсивностью скрывались ум и доброта, которые не находили случая вырваться наружу.

– Неужели причина моего появления в вашем доме так действует на вас? – задал он вопрос. – Мое место – охранять вас, чтобы вы чувствовали себя в безопасности. Разве не так?

– Я все время злюсь на тебя.

– Этого бы не происходило, если бы вы помогали мне, а не постоянно сопротивлялись.

Она чуть улыбнулась.

– Мне казалось, что я помогаю в меру своих способностей.

Вериг немного задумался, пытаясь оценить ситуацию с ее точки зрения. Разве можно ей быть другой: отец продал ее старому распутнику, брак вышел без любви; муж предпочитал любовные утехи с детьми – достаточно причин, чтобы отталкивать от себя любого мужчину, который пытается вторгнуться в ее жизнь и командовать ею. И хотя они оставались госпожой и слугой, его постоянные предостережения, ежедневное присутствие давали ей ощущение чувствовать себя в ловушке. Он обнял ее за плечи, и она уткнулась в его плечо.