Мышеловка - Яна Лари Страница 34

Стерва. Ответ должен меня удовлетворить, но пальцы, сжавшись, ломают сигарету. Заторможено поднявшись со стула, отворачиваюсь к окну. Гадство. Впервые стыжусь своей жены, вернее хочу думать, что это стыд – заслужила, но на деле испытываю зудящее желание припечатать малявку о стол.

– А если бы оказалось, что он слишком поздно осознал свою ошибку? – почти ласковым тоном подначиваю я, пытаясь подавить поток глухой агрессии. – Если жена скажем так... морду воротит и это взаимно, в то время как ты заводишь его настолько, что он готов плюнуть на отданный за неё выкуп, и вышвырнуть неблагодарную клушу к чёртям собачьим, ты бы дала ему шанс?

Обернувшись, склоняю голову к плечу. Зара из последних сил старается держать марку, но лихорадочный блеск в глазах выдаёт её ликование с потрохами.

– Возможно, – откровенно игривый взгляд из-под полуопущенных век очевидно призван распалить моё желание. Так и происходит: впервые мне так сильно хочется втащить женщине.

– У моего друга послезавтра день рождения. Пойдёшь со мной?

– Нет, – с досадой, но решительно качает головой. – Мне не нужны разговоры. Да и не пустит никто.

– Я возьму с собой Раду, – отпихнув стоящий на пути стул, склоняюсь к её лицу. – Разыграем попытку перемирия, с сестрой тебя отпустят. – Понизив тон, лениво приглаживаю встрёпанные супругой волосы. – Ну же, соглашайся, детка. Будет весело. Дом большой. Очень большой. Можно где-то ненадолго затеряться, спокойно всё спланировать. Если твоя сестра прилюдно опозорится, никому и в голову не придёт назвать тебя разлучницей. Решайся. Другой возможности не будет.

Меня определённо смущает горящая в её глазах безуминка, но тем охотнее замолкает голос совести. Не рой другому яму, девочка. Разве тебе не говорили?

– Только с родителями договаривайся сам, – прерывистый шёпот Зары отдаёт каким-то болезненным куражом и в следующую секунду пересохшие губы смазанным движением скользят по моему рту. – Прости. – Тут же спохватывается мелкая, а я, стремительно разогнувшись, тянусь к пачке сигарет. Вчера с обычной шмарой зависал и ничего, а эта скромница прошлась – будто гадюка облизала. Чего не стерпишь ради...

– Зара, тебе пора домой. Моросит. Не ночевать же ты здесь собралась.

Я вскидываю бровь, заметив с какой ненавистью взгляд вошедшей Рады задерживается на неожиданно смутившейся сестре. И удивляют меня сразу две вещи: первая – наличие у Зары зачатков совести и вторая – реакция жены на остатки повисшего в воздухе флирта. Не страх потерять единственную возможность родить детей и сытое будущее, а что-то другое. Что-то, едва не растянувшее мои губы в довольной ухмылке. Но птичка если и станет ревновать, то явно не меня. У неё для этого есть белобрысый ушлёпок.

– Не переживай, она всё равно со мной доедет. Нам по пути, – мрачно отвечаю за мелочь, нарочно умалчивая о том, что поедем мы с Мадеевым и его беременной матерью, и нагло тешу своё раздражение, наблюдая за тем, как зло сужаются её зрачки. – Что-то ещё?

– Чаю, погорячее, – сухо цедит жена, переводя полыхающий взгляд обратно на Зару. Та, уставившись в зеркало, невозмутимо обрабатывает царапины. По второму кругу.

– Потом заваришь, – подойдя вплотную, хватаю Раду под локоть и силой увожу в сторону ванной. Ох, ты ж... влажная ткань плюс жар её кожи – обалденное сочетание, вмиг пробравшее мышцы низменной дрожью. И паршивка это заметила. В жизни не испытывал ничего унизительней её усмешки. – Надеюсь, я не подцепил какую-то чесотку от твоего отребья. Зудит всё, будто в дерьме извалялся.

– А что, есть опыт? – вызывающе уточняет она и, пользуясь вызванным замешательством, высвобождает руку. Не знаю, что такого мелькнуло в моём лице, но Рада предусмотрительно пятится к стене. Очень зря. Потому что любая её попытка свинтить вызывает мгновенный рефлекс догнать. Причём догнать не расправы ради, а чтобы убедиться, что вот она – рядом, всё ещё моя.

– Заткнись, и делай что говорят, – нагло глядя в разгневанное лицо, заправляю ей за ухо прядь влажных волос, а сердце отчего-то пропускает удар. Мне дико нравится вжимать Раду в стену, заводясь от контраста её беззащитности и моей собственной силы. Хочу, чтобы она тоже его уловила, пусть привыкает к мысли, что я буду ей хорошим щитом. Я, а не какой-то мутный белобрысый херувим. – Сейчас ты пойдёшь к себе в комнату, и только попробуй пока я моюсь сунуться к сестре. Отправишься спать на улицу.

Если нарушит – слов обратно не возьму, Рада с лёгкостью считывает это по моим глазам. Ну-ка глянем, умеет птичка вовремя тормозить или мне всё же придётся вынести ей камин?

– Ехать вдвоём с Зарой как минимум неприлично, – обиженно бормочет она. Умничка. В кровати спать удобней. Пожалуй, даже промолчу о своих планах на эту ночь. Пусть будет сюрпризом.

– Так тебя приличия волнуют? – насмешливо шепчу ей в макушку, отчего Рада резко вскидывает голову. Я легонько сжимаю её плечи, на мгновение позволяя себе представить, как склоняюсь, чтобы поцеловать сердито поджатые губы. Пусть это будет ревность, родная... пожалуйста.

– Меня волнует твоё отношение. Ты с псами своими обращаешься лучше, чем со мной.

От обвинительного тона моё наваждение слетает в два счета. Хочет сделать меня крайним? На здоровье. Какого ляда я вообще распинаюсь?

– Так ты пока не давала мне повода относиться к тебе достойно.

– Будто ты на это способен, – ехидно шипит она, сбрасывая мои руки.

– А ты проверь, – возвращаю ладони на ей на плечи и, развернув лицом к спальне, пинаю под зад. Не сильно, но достаточно, чтобы унизить. – Вечером поедешь со мной провожать родителей. Опозоришь – на цепь посажу, заодно прочувствуешь разницу.

Рада

Что может быть безнадёжней, чем связать свою жизнь с человеком, для которого ты пустое место? Только обнаружить, что испытываешь к нему особые чувства. Таиться у окна, наблюдая за его мимикой и движениями, ища в них даже не взаимность, а хотя бы намёк на то, что он не забыл о твоём существовании, едва потеряв из вида.

В этом плане Драгомир для меня закрытая книга.

Он улыбается, прижимая к уху телефон и щурясь так загадочно, что приходится закусить губу, заталкивая вглубь себя никому ненужные чувства. Оказывается, помимо обиды и страха можно задыхаться от восхищения, если, конечно, не заморачиваться угадыванием его помыслов. Скорее всего, жене их лучше не знать. Я и гоню подобные мысли, как любые другие, которые кроме безысходности ничего не приносят.

Три дня назад наш брак казался противостоянием, была утешительная уверенность, будто гнуть своё не страшно. Всё верно. Противиться действительно не страшно, в моём положении это скорее бессмысленно. О чём торговаться с человеком, имеющим власть посадить меня на цепь, выгнать спать во двор или пнуть под зад как нашкодившего щенка? Кому жаловаться, плакаться, протестовать? Некому. И убиваться из-за произвола нет резона, он от этого всё равно никуда не денется. Остаётся приспосабливаться: изучать повадки хозяина, потихоньку разведывая границы своей условной свободы. Живут же люди в тюрьмах десятками лет, привыкают. Так и с браком.