Зимний зной - Иден Бар Страница 34

После концерта интервью согласно пресс-релиза, афтепати, потом вылет в Вильнюс в пять утра. В Вильнюсе участие в сборном концерте. Оттуда — Дубай, на сутки. Я привычен к жесткому гастрольному графику.

И в дороге обычно творю «в репертуар» что-то новенькое. Сейчас тоже пытаюсь, но все, что выходит, только маниакально-депрессивное!

В Дубае будем снимать клип на совместную композицию с Клаудиа. Как мог, я оттягивал момент записи из-за этой дурочки.

Еще, хотелось, чтобы она пожестче прочувствовала мое неприятие. К ней, из-за той ситуации, и вообще! Хотя, тянуть с треком дальше нет никакого смысла.

—Закрылся! Слушает русский рок и загоняется,— продолжает Антон за дверью. В его голосе вселенская грусть. Но до моей ему далеко точно.

—С чего ты взял, что русский рок?— улыбаясь, я выхожу из комнаты.

Вообще-то, номер мой, но парни из команды часто приходят ко мне «погостить». Посмотреть хороший телек, попить кофе на веранде балкона, поваляться в джакузи — сам-то я, кроме душа и спальни, в номере обычно никуда не захожу.

Голый по пояс, я слегка разминаю затекшие от долгого сидения мышцы и с удовлетворением подмечаю зависть в глазах Антона при взгляде на мое тренировано-татуированное тело.

Ну, а кто ему мешает походить в ту же качалку?

Беру органайзер, но вижу там только Тонины глазки — темные, манящие, затягивающие меня в свой гибельный омут. Антон прав! Я загоняюсь, дурею, схожу с ума…

Мне нельзя на нее смотреть, нельзя о ней думать. Факт. Но где, в чем или в ком мне искать спасение от этих дум?!

Юрик и Санчо сидят за нардами. На инкрустированном столике рядом с ними батарея бутылок с дешевым пойлом. Выжидательно глядят на меня как хорошо натасканные охранные псы. Мутит от ассоциации.

—Зима, там телки приехали,— вдруг застенчиво сообщает Антон,— танцоры с ними в сауне парятся. Ты не хочешь?

Краснеет как девочка. Я удивляюсь откуда-то взявшемуся во мне ощутимому отвращению к связям без эмоций. Люди уже кажутся мне животными, но давно ли я сам был таким?!

Усмехаюсь. И рявкаю:

—Антон. У нас выезд через час, кто следит за таймингом, ты или я?! Иди скажи, пусть трахаются быстрее. И проверь там все перед выездом.

Решаю побыть чуток сволочным. Ну, для разнообразия. Не отказываю себе в удовольствии пошпынять и охрану.

Парни резво разбегаются по номерам. Ну а я, разогнав всех, опять впадаю в глухой ступор. Иду в душ, чтобы как-то убить время.

Так нельзя. Это может плохо закончиться…

Мой маяк, мой светоч, моя девочка. Где ты сейчас, с кем?!

Я ведь дал тебе только время подумать, чтобы не рвать нашу связь по-живому, с мясом и с кровью. Потому что я снова врос в тебя, глубоко, как дерево корнями. Охренеть. Всего за одну встречу.

А ты хочешь покончить со всем этим, покончить с нами. Ты думаешь, это реально?!

Из переписок в WhatsApp

«Юрий Шмильевич, готовы ли вы дать нам ответ по поводу продажи вашего проекта?»

«Нет. Мне нужно ещё немного времени для принятия окончательного решения»

«Сколько?»

«Поймите, ZIMMA для меня не просто проект или бренд. Парень мне практически как сын, к тому же он очень талантлив. Вы и сами знаете это, иначе не предложили бы мне подобную сделку»

«Хорошо. Но вы уже определились с ценой?»

«Вопрос не в цене. Кроме того, у нас с ним масса незакрытых текущих контрактов»

«Вам не о чем беспокоиться — все незакрытое юридически перейдет к нам и будет отрабатываться ZIMMA согласно ранее принятых договоренностей, и уже в составе «Graffit Star»

«Я понимаю. Но вы также должны знать, что условия моего сотрудничества с ZIMMA практически для него кабальные. Мы работаем 90/10. Его процент 10»

«Вы только что открыли «Graffit Star» ключевой момент вашего с ним соглашения:). Означает ли это, что вы согласны? Итак, Юрий Шмильевич, назовите цену за подопечного, и со следующей недели проект ZIMMA переходит в полное юридическое владение нашего лейбла?»

«Я дам вам ответ в ближайшее время»

«Когда?»

«Завтра, во второй половине дня вас устроит?»

«Да, спасибо! Надеемся на успешное сотрудничество. Вы можете звонить Тимуру Эльдаровичу лично. Он будет ожидать ваш звонок»

«Договорились»

Новый поворот

Антонина

С неудовольствием захожу в неприметное серое здание полицейского управления. С другой стороны, чего мне печалиться, у меня сегодня абсолютно свободный вечер! Данил мне не звонил и, видимо, не собирается. Я тоже. Пока, во всяком случае.

Плетусь, убеждая себя, что это очень даже хорошо, что не сижу сейчас дома, погружаясь в невеселые думы. Занятость — благо для человека с проблемами. Впрочем, без проблем тоже. И все-таки, для проблемного особенно!

Здороваюсь с постом охраны на первом этаже, и тактично осведомляюсь у дежурных, можно ли мне пройти к майору Ивакину в кабинет номер четырнадцать. Называю свою фамилию.

Один из них набирает майора при мне по аппарату внутренней связи. Получив «добро», кивает на открывшуюся передо мной с противным тонким писком пропускную перегородку.

Говорю «спасибо», иду дальше. Веселею при мысли о том, что майор, вероятнее всего, и есть брат моей Елки — фамилия у него та же.

Дядя Ваня, конечно, повздыхал о произошедшем, но, убедившись в том, что ни к каким наркотикам я отношения не имею, посоветовал говорить ментам правду и только правду. Само собой, я не собиралась поступать иначе.

Еще, он немного успокоил меня целым спичем на тему того, насколько тяжела и неприятна работа борцов с наркопреступностью.

Я даже прониклась к ним уважением и вполне осознаю, что моя задача сегодня максимально помочь им, но разумно и без лишних эмоций.

Постучав в дверь кабинета номер четырнадцать, вхожу. Со своего рабочего места мне навстречу поднимается молодой улыбчивый мужчина, на вид немногим более тридцати лет.

Тридцать пять, может быть. Он хорош собой, высок ростом и атлетически сложен. Блондин. Похож на Елку, думаю с затаенной радостью.

—Здравствуйте,— произошу, робея,— я Брежнева Антонина, по вызову майора Ивакина…

—По приглашению,— мягко поправляет. Выдерживает паузу, отодвигая для меня стул за небольшим приставным столиком напротив его рабочего.

К счастью, блондины-атлеты вообще не в моем вкусе, так что эти его улыбочки и подчеркнутая галантность — мимо. Мою бдительность таким не притупить.

Привык, наверное, «работать» таким макаром с женской аудиторией!