Пути любви - Лора Брантуэйт Страница 34

Анна была в восторге от Эдинбургского замка, древней крепости, воздвигнутой на вершине давно потухшего вулкана. Ранние постройки сохранились еще с двенадцатого века. От мощных, лишенных украшений стен этого здания веяло дыханием истории. На Питера замок произвел такое же сильное впечатление, как Тауэр в Лондоне. Воронов, правда, здесь не было. Зато — сколько угодно легенд о Марии Стюарт, а сильные женщины Питера всегда восхищали и вдохновляли.

У подножия скалы, на которой возвышался Эдинбургский замок, раскинулся огромный парк — Принсесс Стрит Гарденс. Экскурсантам предоставили достаточно времени, чтобы вдоволь побродить по историческим, можно сказать, аллеям. К востоку от замка лежал старый город, где было много домов, построенных еще в семнадцатом столетии. Анне непременно нужно было сфотографироваться возле каждого второго — и, естественно, пленка в фотоаппарате закончилась раньше, чем этот план был реализован. Неудача, однако, ничуть не расстроила Анну, и она продолжала жадно внимать экскурсоводу и старательно фиксировать в памяти всевозможные архитектурные «ухищрения» трехсотлетней давности.

Питер внимательно следил за Анной — за каждым ее жестом, словом, взглядом. Он искренне боялся, что она опять ускользнет от него: на этот раз — погрузившись в свою обиду и боль. Но, казалось, она так увлечена прогулкой, что и вовсе забыла обо всех своих горестях.

На самом деле Анна мужественно пообещала себе, что ничем не проявит своих внутренних терзаний: никто на свете не должен видеть ее опустошенной и подавленной предательством. Не родился еще тот человек, победу которого над собой она признает прилюдно!

Возвращались в гостиницу уже под вечер, усталые, но и очень довольные впечатлениями от города. Анна с удивительной прытью поднялась в номер, сказав Питеру через плечо, чтобы он распорядился насчет ужина в номер: она, мол, сегодня и шагу больше не сделает. Едва дойдя до номера и с трудом сняв туфли с усталых ног, Анна вытянулась на кровати и заснула.

Питер сделал заказ и, едва переставляя ноги, поднялся по лестнице. В узком коридоре царил мягкий полумрак, казавшийся еще плотнее после дня, проведенного на ярком солнце. Питер едва сдерживался, чтобы не опереться о стену — настолько он устал. В этот момент и произошло неожиданное столкновение — в буквальном смысле слова. Впереди Питера шел тоже очень усталый человек, но он, очевидно, совсем не торопился, и Питер пошел на обгон. То ли он не рассчитал траекторию, то ли идущего впереди качнуло от усталости — в общем, Питер ощутимо задел его плечом. Он вежливо извинился и даже не удивился тому, что человек слегка притормозил, вероятно удивленный: здесь, в Шотландии, где язык еще более непохож на английский в том варианте, в каком его используют американцы, прохожие часто с любопытством оглядывались, заслышав американскую речь. Но, в самом же деле, это не повод хватать незнакомого человека за руку!

— Питер Роули? — Взгляд незнакомца был пронзительным и сухим.

— Простите?

— Слава богу!.. Где Анна?

Только тут до Питера дошло, что человек, сжимающий его запястье, не такой уж незнакомый. Доктор Глэдисон, черт бы его побрал! Проклятье: этот негодяй их преследует!

— Ее со мной нет, — процедил Питер, и на его скулах заходили желваки.

Дэниел побледнел.

— А если бы и была, неужели ты, подлец, думаешь, что я позволил бы тебе еще раз приблизиться к этой девушке — после всего, что ты ей сделал! — Питер почему-то говорил злобным шепотом.

Он перехватил правую руку Дэниела и теперь сам яростно стискивал ее — до боли в суставах. Что ж, этот поединок был тихим, но от этого не менее накаленным.

Дэниелу стало ясно, что Питер блефует. И еще он осознал, что молодой человек действительно дорожит Анной и пытается уберечь ее. У него ведь есть все основания считать Дэниела врагом номер один. Дэниел разжал пальцы.

— Я не знаю, что именно подумала Анна обо мне и о моем к ней отношении, не знаю, почему она так внезапно сбежала от меня, но я могу доказать, что все это — нелепость, недоразумение.

— То, что ты говоришь, — вздор! Ты, мерзавец, заставил ее поверить тебе, а сам одновременно поддерживал связь с бывшей подружкой!

Дэниел не мог не уважать столь трепетного отношения к Анне и к ее чувствам, из-за которого этот чудной парень, явно принадлежащий к другой весовой категории, чем он, Дэниел, готов был зубами рвать обидчика подруги. И Дэниел сказал просто:

— А не кажется ли тебе, дружище, что, если бы я был коварным соблазнителем, я бы уже давно успокоился и искал бы новых приключений? А между тем — я здесь, уже вторые сутки гоняюсь за этой девушкой, которую люблю безумно. Есть ли в этом логика донжуана?

Питер задумался. В том, что говорил этот тип, явно был смысл. Почувствовав ослабление агрессии, Дэниел продолжил:

— Как я уже сказал, есть человек, который может подтвердить мои слова. Может быть, ты позволишь нам с Анной решить этот вопрос? Я думаю, она должна сама выбрать: верить мне или нет.

Питер отступил. Дэниел выбрал правильную точку приложения давления. Питер никогда не лишал свою подругу возможности самостоятельного выбора и никогда не пытался ограничить свободу ее воли. Это было свято. Как бы Питер ни хотел уберечь ее от страданий, он признавал, что они — тоже возможный выбор. Ее личный выбор.

Бросив на Дэниела, своего соперника, взгляд исподлобья, Питер прошел несколько шагов по направлению к своему номеру. Обернулся. Сказал очень серьезно:

— Выбирать она, конечно, будет сама. Только, знаешь, если ты обманешь ее, обидишь — я тебя убью. Точно. Уничтожу.

— Верю. — И в голосе Дэниела не было иронии. Он уже почувствовал, как сильно этот парень любит свою подругу.

Дверь открылась беззвучно. Анна даже не шевельнулась. Питер вошел в номер, жестом велел Дэниелу молчать и, впустив его, закрыл дверь.

Дэниел смотрел на девушку, перевернувшую всю его жизнь, и чувствовал, что готов совершить еще десять тысяч таких путешествий, лишь бы быть с ней рядом — всегда. Он понял, что не ошибся, проделав этот путь до конца. Дэниел тихо-тихо сел в кресло рядом с ложем Спящей Красавицы — он ждал ее пробуждения, чтобы она решила его судьбу.

Питер беззвучно, как мышь, прокрался к окну и сел на стул, бросая взгляды то на Анну (нежные, грустные и встревоженные), то на соперника (разумеется, очень враждебные). А Дэниел смотрел только на Анну. Весь мир перестал существовать для мужчины, оберегавшего сон любимой.

В составе исчезнувшего для Дэниела мира была и бедняжка Элизабет, которая за последние часы переделала все свои возможные дела: приняла душ, перекусила, отдохнула, сменила прическу, освежила макияж. Оставалось только смотреть в окно и ждать возвращения Дэниела. Хотя, по правде говоря, она допускала, что он, если и вернется, то вполне может привести с собой свою Рыжую Анну… Тогда придется исполнять данное обещание: разговаривать с этой высокомерной девицей, даже — ох, кошмар какой! — извиняться перед ней за свое некорректное поведение. Она, Бетси, будет унижена и уничтожена, и рухнут все ее надежды на счастливую жизнь с Дэниелом.