Роман с призраком - Барбара Вуд Страница 34

На его губах появилась нервная улыбка.

— Вам надо когда-нибудь приехать в Эдинбург.

Дженни снова опустила глаза, ее плечи поникли.

— Шотландия очень далеко. Боюсь, что я никогда…

— Дженнифер, если мне дозволено так обращаться к вам… Быть может, я когда-нибудь наведаюсь в Уоррингтон. Я вас застану здесь?

Испуганная настойчивостью в голосе Виктора, Дженни взглянула на него с некоторой тревогой.

— У моего отца нет намерений снова куда-нибудь переезжать. Надеюсь, что Уоррингтон станет нашим постоянным домом. Но вы вернетесь? Вы сможете вернуться?

Обуреваемый страстью, Виктор сердито отвернулся от нее и, положив обе руки на каминную полку, сдавленно произнес:

— Я никогда не смогу вернуться. До тех пор, пока этот дом принадлежит отцу, у меня нет пути назад. Он больше не считает меня своим сыном. Если вы настоящий друг Гарриет, как утверждаете, и если она рассказывает обо мне, тогда вы должны знать все, знать о вражде между отцом и мною…

— Да, она…

— Тогда вы должны знать, что даже сейчас мне не положено находиться здесь, ибо это снова разгневает его и он вышвырнет меня из дома, если застанет здесь. Даже сейчас… — Его голос напрягся, он не владел собой. — Он может вернуться в любую минуту, и мне пора уходить. Мне жаль, что, едва встретив вас, приходится столь неожиданно уходить. Однако я этого не хочу. Я должен уезжать в чужую страну, не обняв мать и не получив благословение отца. У меня никого не осталось, кроме брата и сестры. Надеюсь, что в Шотландии удастся завести друзей. Я должен оставить своих лондонских друзей и тех, кого здесь знал. Ради собственной амбиции я должен вступить в новую жизнь в полном одиночестве.

Он обернулся, в его глазах светились гнев и бессилие. Почему сейчас? — стонала его душа. — Почему я, взглянув на эту девушку, так влюбился? Как это могло случиться? Какие муки меня ждут впереди?

— Виктор… — вдруг я прервала его, мое сердце забилось в одном ритме с его сердцем.

— Нам не стать друзьями, Дженнифер, — продолжал он, — потому что мы больше не увидимся. Я никогда не смогу вернуться в этот дом.

Я вскочила на ноги и протянула руку.

— Виктор, послушай!

Но моя рука повисла в пустоте, и я снова очутилась в старой комнате бабушки.

Бабушка застала меня утром стоящей у окна. Я встала на рассвете, проспав всего несколько часов, и даже же за это короткое время видела странные, тревожные сны. Думаю, она испугалась, увидев меня в холодной темной комнате.

— Андреа, я не ожидала, что ты встанешь так рано!

Щелкнул выключатель, и в комнате стало светло.

— Почему здесь такой холод?

Я слышала, как она шаркает по комнате, а трость стучит по полу, словно третья нога. Бабушка встревожилась:

— Обогреватель не горит! Андреа, дорогая, ты знала, что он не горит?

— Да, бабуля, — спокойно ответила я. — Я его выключила.

— Что ты сделала? Черт подери, здесь словно в ледяном доме! Зачем ты это сделала?

Я не ответила и продолжала смотреть на покрытые мхом стены и ломкие кусты роз, которые пригнула роса. Я слушала, как моя бабушка ковыляет к серванту, выдвигает ящик, достает спички, снова возвращается к обогревателю и зажигает его. Раздался еле слышный гул, но он ничем не напоминал рев и треск настоящего огня, который когда-то горел в этом камине.

— Тебе плохо, дорогая? Стоишь совсем раздетая, если не считать этой рубашки. Пошли, давай попьем чайку.

Бабушка с трудом пробралась через тесную комнату и ушла на кухню. Я продолжала стоять у окна. Холодное утро за окном, словно зеркало, отражало мое настроение.

— Туман поднялся! — пропел голос бабушки из кухни. — Солнышко еще не показалось?

Я покачала головой.

— Нет, — бабуля, — облачно.

— Да, она нагрянет. Похоже, скоро мы увидим сильную грозу. Знаешь, она всегда бывает. Видишь ли, в это время года часто идут дожди… — Бабушка гремела сковородками и тарелками, ее голос звучал очень далеко. — Но лето в этом году стояло прекрасное. Помнится, здорово пекло. Целых две недели держалась температура выше двадцати градусов! При такой жаре я падала в обморок! А вот теперь наступила зима, и мы расплачиваемся за это. К Рождеству может пойти снег. Обычно снега не бывает. Но в этом году, видно, мои кости чувствуют его приближение…

Я не слушала ее. Другой, циничный голос нашептывал мне: «Если бы погоды вообще не было, девяносто процентов разговоров так и не начались бы». Наконец, я отошла от окна и стала бесцельно бродить по комнате. Меня охватило странное настроение, сочетание какой-то печали, тревоги и беспокойства.

Остановившись у камина, я взглянула на часы. Вот в чем все дело. Казалось, будто внутри у меня образовалась пустота. Если бы я была просто подавлена, это, по крайней мере, было бы состояние, наполнявшее меня. Но нет — полная опустошенность.

Куда подевалась моя душа?

— Андреа! — пронзительно крикнула бабушка.

Ее пальцы впились в мое плечо. Отлетев назад, я врезалась в сервант и ошеломленно уставилась на бабушку.

— Андреа, ты чуть не сгорела! — жалобно сказала она, тяжело дыша от усилий, которые ей потребовались, чтобы оттолкнуть меня от обогревателя.

Я тупо уставилась на свои джинсы, штанины немного подрумянились, в воздухе стоял запах гари. С трудом передвигаясь, бабушка подошла ко мне, с большим усилием наклонилась и подняла штанину.

Кожа на моей ноге стала ярко-красной.

— Ты обгорела, — прохрипела она. — Еще немного, и эти штаны вспыхнули бы. Андреа, дорогая, в чем дело? — Дрожащей рукой она коснулась моей щеки. — Снова болит голова?

— Бабуля…

Теперь почувствовалась боль в обожженных ногах, и я испугалась.

— Я виновата. Это я включила газ на всю мощность, и ты не знала об этом. Пока ты здесь, он всегда чуть горел, а я не сказала тебе, что включу его на всю мощность. Черт побери…

Наконец мне удалось сосредоточиться на лице бабушки. Оно было старым, высохшим, и мне хотелось заплакать.

Почему мы не можем остаться такими, какими были в детстве, ведь Джон, Виктор, Гарриет и Дженнифер все еще были молодыми и красивыми? Как им удалось найти вечную жизнь? Как им удалось найти способ остановить время? Почему с нами обходятся так несправедливо?

— Бедняжка, — ворковала бабушка, стирая слезы с моего лица. — Тебе еще не совсем хорошо. Давай смажем твои ноги маслом.

Она хотела было подвести меня к обогревателю, но я уперлась.

— Не бойся, дорогая. Я убавила огонь.

— Нет… Мне тепло, я посижу здесь, на диване.