Столетнее проклятие - Шэна Эйби Страница 34

Едва она ушла, Авалон отставила миску и отошла к окну. Легкие утренние облачка теперь сгустились, потемнели, набрякли скорым дождем. Ледяной промозглый ветер дул в лицо Авалон, остужая разгоряченные щеки.

Скоро, скоро все кончится! Посланники королей и Церкви требуют освободить ее, и Маркус рано или поздно вынужден будет сдаться.

Авалон уедет — и никогда, никогда больше не вернется сюда. Отыщет себе подходящий монастырь, удалится туда и будет ждать, когда настанет время вернуться в Трэли…

И тут в ее ликующие мысли ворвалось непрошеное воспоминание.

Та девочка в долине была искренне взволнована тем, что Авалон уколола палец о шип ежевики. Она забыла о собственных бедах, чтобы позаботиться о невесте лэрда. То, что было для нее привычными неприятностями, не пристало сносить Авалон. Девочка так горячо сострадала невесте, словно это она, а не Авалон уколола палец.

Надо будет послать в Савер помощь. Овец, зерно, деньги — все, что получится. Авалон знала, что не может, не хочет бросить клан на произвол судьбы. Эти славные люди не в ответе ни за тяготы ее детства, ни за жестокий нрав прежнего лэрда… ни за легенду, которая одна и питает их надежды на лучшее.

«Да, — решила Авалон, — я помогу клану. Когда окажусь в Англии».

Дверь открылась. Вошел маг и по своему обыкновению низко поклонился.

— Тебя хотят видеть, леди, — сказал, он. — Пойдешь?

Наконец-то!

Авалон почти не видела замка. Залы, через которые вел ее Бальтазар, были ей совершенно незнакомы, хотя выглядели они так же, как главный зал, — сводчатые потолки, черно-серые колонны. Почти все двери по пути были закрыты. В конце очередного зала маг остановился у одной из таких дверей. Тут толпились люди, ближе к дверям — мужчины, поодаль — женщины. Авалон заметила Нору, которая вполголоса болтала о чем-то с незнакомой Авалон женщиной. Остальные по большей части молчали, напряженно прислушиваясь к тому, что происходит за дверью.

Толпа расступилась перед магом, который вел за собой Авалон. У двери стояла стража — солдаты Генриха и Малькольма. Шотландцы небрежно привалились к стене, явно мечтая о доброй выпивке, англичане держались прямо и мрачно. Заметив Авалон, все часовые разом дерзко уставились на красавицу, чье похищение вызвало переполох среди столь высокопоставленных особ.

Авалон направилась к двери и сама распахнула ее. Быстро пройдя мимо застигнутых врасплох солдат, она решительно вошла в комнату.

За длинным столом сидели четверо мужчин. За их спинами стояли еще двое солдат — на сей раз из церковной гвардии и вооруженные до зубов. Перед всей этой компанией стоял Маркус, и Авалон, едва она шагнула в комнату, охватило предчувствие неотвратимой беды.

Маркус был вне себя от ярости. Гнев его извивался бесплотной змеей, пронизавшей все его существо; казалось, еще немного — и эта змея обретет плоть, вырвется наружу, раздирая тело своего хозяина.

Авалон оцепенела. Она видела то, чего не мог увидеть никто из присутствующих — ни солдаты, ни надменные гости, ни даже Бальтазар.

Маркус был на грани срыва. В нем точно натянулась до предела тонкая дрожащая нить; еще миг — и она, не выдержав напряжения, лопнет, и тогда случится нечто страшное. Маркус даст волю своей ярости, и солдаты Церкви зарубят его прежде, чем успеют вмешаться воины Кинкардинов.

Авалон смутно понимала, что бесплотная змея, овладевшая Маркусом, тварь иного рода, чем живущая в ней химера. Прежде всего, химера никогда не пыталась овладеть ею всецело. Она была по сути своей безвредна. Змея, с которой приходилось бороться Маркусу, совершенно завладела им и вот-вот погубит его окончательно.

Авалон не знала, что ей делать. Она думала только о собственном спасении, но сейчас надо было спасать положение. Маркус, одержимый демоном, которого не видит никто, кроме Авалон, мог натворить бог знает что.

Услышав ее шаги, он повернул голову. Из его глаз на Авалон с тупым, звериным бешенством воззрилась змея.

Авалон шагнула к нему и, выдержав немигающий взгляд змеи, посмотрела на четверых гостей клана — посланников Малькольма и Генриха и двоих людей Церкви.

Люди Церкви — вот где опасность. Вот кто пробудил демона.

На них были белоснежные туники с вышитыми красными крестами, из-под туник виднелись кольчуги. То были мужчины средних лет, с одинаково поджатыми губами и ханжескими глазами. С виду они казались совершенно безвредными. Но все же именно они ухитрились пробудить в Маркусе эту зловещую змею!

— Леди Авалон де Фаруш? — слегка гнусаво осведомился один из них.

Змея, овладевшая Маркусом, угрожающе поигрывала кольцами.

— Да, — ответила Авалон.

Она остановилась рядом с Маркусом, так, чтобы он мог краем глаза видеть ее. Отчего-то ей казалось крайне важным оставаться в поле его зрения.

Посланник Генриха подался вперед, указав на повязку, в которой покоилась рука Авалон.

— Вы были ранены, миледи?

Маркус повернул голову, и его овеществленный гнев уставился на нового врага.

— Случайно, — ответила Авалон. — Рана пустяковая, милорд.

— Зачем же тогда повязка? — спросил посланник папы.

Авалон пожала плечами.

— Всего лишь предосторожности ради. На самом деле я в ней не нуждаюсь.

Все четверо не сводили с нее недоверчивых глаз. Посланник Генриха задумчиво гладил бороду. Авалон ощутила, что змея Маркуса напряглась, готовясь к прыжку.

Еще немного — и он не выдержит, сорвется. Чтобы удостовериться в этом, Авалон даже не нужно было смотреть на Маркуса. Она чувствовала его, как самое себя.

Нет, она не допустит, чтобы Маркус погиб вот так, бессмысленно и глупо, да еще из-за нее!

Авалон приняла самый беспечный вид, на который была способна, и вынула руку из повязки. Протянула ее перед собой, легонько шевеля пальцами. Потревоженное плечо взвыло от боли. Сняв повязку, Авалон бросила ее на пол и мысленно похвалила себя за естественную плавность этого движения.

— Я совершенно здорова, милорды, — вслух сказала она.

— Леди Авалон, — промолвил старший из посланников папы, — до нас дошло, что вы были похищены силой и доставлены сюда против вашей воли. Это правда?

— Правда, — после краткой паузы подтвердила Авалон.

— Уорнер де Фаруш обратился к Церкви с официальной жалобой. Он заявляет, миледи, что имеет преимущественные права на вашу руку. Так ли это?

— Преимущественные права? — Теперь Авалон колебалась дольше, подыскивая наилучший ответ.

Маркус повернулся к ней. Авалон заглянула в его глаза — и, внешне сохраняя спокойствие, ужаснулась, ибо поняла, что змея готова к прыжку.

— Видимо, и знатные гости тоже почуяли опасность. Миледи, — твердо сказал старший посланник папы, — мы желаем поговорить с вами с глазу на глаз.