В поисках Совершенства - Изабель Лосада Страница 34

– Мне казалось, что перерождение существует только для тех людей, кто появился на свет тяжело? – спросила я альтернативную акушерку, жившую в тревожной близости от Бэттерси-Парк-роуд.

Все шло не особенно хорошо. Последний контракт на телевидении закончился. После неудач – я не могла вместе с ними ходить на ленчи, содержавшие пшеницу, и на светские мероприятия с употреблением алкоголя – я очень сомневалась, что смогу когда-нибудь снова работать в этой компании. Так что ближайшее будущее было помечено в моем дневнике, как «я-в-депрессии-по-поводу-работы».

Мне угрожала постоянная безработица. Все еще не возникло никакой личной жизни. На горизонте маячили двое женатиков, желавших изменить женам, да парочка сотрапезников, от которых я отчаянно хотела спать. Дома у меня был подросток, недовольный моими радикальными идеями насчет просыпаться до ленча. Да еще кот умер. Родиться заново, заново – вот очевидное решение.

– Переродиться – это отпустить на свободу воспоминания, чувства и боль, которые хранятся в памяти тела на клеточном уровне.

– У меня имеются травмированные клетки? Понятно. И в чем заключается это лечение?

– Существует два метода. Один в группе, а второй – вы один на один с перерождателем.

Я всегда чувствую себя прекрасно в группе. Мысль о работе один на один кажется мне пугающей. В этом случае придется разрушить мои защитные стены и позволить ей увидеть трещины в моем с таким трудом созданном мужественном панцире. Она может начать задавать мне личные вопросы и все такое.

– Мне кажется, один на один – это для меня слишком сложно, так что я предпочту группу. – Чертово Проникновение в Суть и их концепция «комфортабельных зон».

– В самом деле? Большинство людей считают пугающими группы.

– Я стала своего рода специалистом по групповым занятиям, но очень мало работала с индивидуалами. Сколько сеансов придется пройти?

– Обычное число – десять. Но приходите на три, и увидите, как у вас будет получаться.

Я подумала – десять? По тридцать фунтов за сеанс? Наверняка достаточно будет заново родиться на свет единожды? Я совсем не представляла себе, чего ожидать. Единственный известный мне человек, прошедший перерождение, сказал: «О, это изменило всю мою жизнь». И добавил: «Как и все остальное, что я предпринимал».

А мысль о том, что нужно будет придти домой к неизвестной мне женщине и лечь там на кровать, была сама по себе пугающей. Но я решила – чем рассылать заявления о приеме на работу и дожидаться вежливых отказов, лучше первым делом родиться заново, прямо в понедельник с утра.

На следующей неделе я уселась на свой верный велосипед и покатила через мост Челси в Пимлико. Десять минут спустя я уже пила восстанавливающий чай. Моей хозяйке было лет пятьдесят. Очень теплая, материнского типа, вполне искушенная, с понимающей версией улыбки Новой Эры. У нее были длинные струящиеся волосы и длинные струящиеся юбки – именно такого и ожидаешь от мудрой Матери-Земли, но она обладала еще и профессионализмом, достаточно обнадеживающим. Ее вкусы в искусстве были довольно-таки духовными – стены походили на справочник «Кто есть кто на небесах».

– И кто все эти гуру? – спросила я, глядя на лица в рамках.

– Здесь все духовные учителя, – улыбнулась она. – Для каждого найдется кто-нибудь.

– Вот мой, – заявила я, заметив Христа. – А кто это парит у него над головой?

– Это индонезийская богиня.

– Очень сексуальная. – Я подумала, что при жизни эта индонезийская понравилась бы Христу куда больше, чем все эти рыбаки и мытари, совершенно не понимавшие того, что он говорил.

– Вы знаете что-нибудь о своем рождении? – спросила она, усаживаясь на подушку и взяв ручку и бумагу.

– Все, что мне известно – что у меня были «прелестные маленькие ножки». А мама уже умерла – так что нет.

– А насчет рождения вашей дочери? Как это было?

– Мне было двадцать четыре, и я была в отличной форме, так что все прошло хорошо. Но от первой схватки до младенца прошло восемнадцать часов. Она была счастлива у меня в утробе. Не хотела выходить.

– Это хорошо. Часто первые роды, как в зеркале, отражают наше рождение. Есть какая-нибудь особая причина, по которой вы решились на новое рождение? Как вы сюда добрались?

– Я ехала на велосипеде по Бэттерси-Парк-роуд.

Она вежливо улыбнулась. Наступило долгое молчание. Я не знала, с чего начать.

– Я не знаю.

– Это не имеет значения. Вот что сейчас будет происходить. Вы ляжете на эту кровать и будете дышать особым образом. Нужно вдыхать верхней частью груди – так делает свой первый вдох младенец после того, как перерезают пуповину. Выдыхать не нужно, пусть воздух выходит сам, и сразу же, без паузы, снова вдыхайте. Эта такой круговой способ дышать, и займет это часа полтора. Когда вы будете это делать, всплывут определенные чувства и воспоминания, а тело начнет переживать различные ощущения. Такое дыхание поможет вашему телу высвободить болезненные события, которые хранятся на клеточном уровне.

Я в ужасе уставилась на нее. Я буду делать что? Почему мысль об этом так пугает меня? Может, все дело в контроле дыхания? Готова ли я вверить контроль над моим дыханием и телом этой женщине? Я услышала, как мой велосипед зовет меня домой – на клеточном уровне. Если бы только Роберт Редфорд оказался здесь прямо сейчас... Я была уверена, что тогда смогла бы лечь и начать тяжело дышать. Я снова вышла за пределы зоны комфорта.

– Ну так как, вы готовы лечь на кровать? – Неожиданно кровать стала похожа на докторскую кушетку, застеленную изысканным покрывалом. Но я сумела справиться с этим. И смогла лечь.

– Вдохните, вот так. – Она продемонстрировала, как надо дышать, а я наблюдала. Потом закрыла глаза и скопировала ее ритм. Я дышала, а она продолжала меня инструктировать.

– Хорошо. Не надо выдыхать. Пусть воздух просто выходит сам.

Я сконцентрировалась, стала вдыхать верхней частью грудины и перестала делать паузы между вдохами и выдохами.

– Это наполнит вас кислородом, – произнес голос, показавшийся мне совсем далеким.

Тело стало испытывать странные ощущения. В руках, ногах и висках покалывало. Икры сделались тяжелыми, как свинец. Речь сделалась невнятной, и я уже ничего не чувствовала от шеи до начала ног. Она массировала мои ступни и вдруг нажала на больное место.

– Это ваш страх, – сказала она. – Что вы вспоминаете?

Вдруг я стала совсем маленьким ребенком в своей спальне. Углы комнаты были черными и в них было полно глаз, смотревших на меня. За занавесками прятались привидения и монстры. Они ждали, когда я усну, чтобы накинуться на меня. Я знала, что они там. Я их чувствовала. Мамочка и бабушка внизу смотрели телевизор. Я не могла позвать на помощь. Я не могла шевельнуться. Я не могла дышать. Что-то дергало занавески.