Конец лета - Даниэла Стил Страница 35

– Мне нравится моя работа.

Динна понимала, что провоцирует Марка, но сейчас ей было всеравно.

– Не думаю, что тебе стоит называть это занятиеработой. – Марк вздохнул и посмотрел на часы.

– Я называю это работой, потому что это и есть работа.В следующем месяце в галерее будет моя выставка.

Голос Динны зазвенел, она понимала, что бросает Марку вызов,ее сердце билось все чаще и чаще. Марк долго не отвечал. Наконец он сказал:

– Что-что будет?

– Моя выставка. В галерее.

– Понятно. – В голосе Марка послышалась неприятнаянасмешка. На какое-то мгновение Динна его по-настоящему возненавидела. –Значит, у нас богемное лето. Что ж, возможно, это пойдет тебе на пользу.

– Возможно, пойдет.

«Бревно бесчувственное! Он никогда меня не понимал!»

– Неужели это так необходимо – устраивать выставку,чтобы настоять на своем? Может, обойдемся без этого? Можешь работать в этойсвоей новой студии, если тебе так хочется.

«Спасибо за разрешение, папочка».

– Эта выставка для меня очень важна.

– В таком случае отложи ее на время. Я вернусь, и мывсе обсудим.

– Марк... – «Я полюбила другого»... – Я все-таки будуустраивать эту выставку.

– Отлично, только отложи ее до осени.

– Зачем? Чтобы ты мог меня отговорить, когда вернешься?

– Я не буду тебя отговаривать. Поговорим об этом, когдая вернусь.

– Выставку нельзя откладывать, я и так уже ждаласлишком долго.

– Знаешь, дорогая, для капризов ты уже слишкомвзрослая, а для менопаузы еще слишком молодая. По-моему, ты ведешь себя крайненеразумно.

Динне хотелось ударить мужа, но одновременно ей хотелосьрассмеяться ему в лицо. Разговор был абсолютно нелепый, она вдруг поняла, чтоведет себя почти как Пилар. Она все-таки засмеялась и покачала головой.

– Может быть, ты и прав. Давай сделаем так: ты занимайсясвоим процессом в Афинах, а я буду делать со своими картинами то, что считаюнужным. Осенью увидимся.

– Это что, твой способ сказать мне, чтобы я не лез не всвое дело?

– Возможно. – Динна неожиданно осмелела, такого с нейне бывало уже много лет. – Я думаю, сейчас каждому из нас стоит просто делатьто, что мы считаем нужным.

«Боже, что со мной? Что я ему говорю...» Динна затаиладыхание.

– Ну что ж, как бы то ни было тебе нужно слушатьсямужа, а твоему мужу сейчас пора спать, так что давай на время закроем эту тему,хорошо? Мы вернемся к этому разговору через несколько дней. А до тех порникаких выставок. Понятно?

Динна чуть зубами не заскрипела от досады. Она давно неребенок, а Марк за все эти годы ничуть не изменился. Пилар получила мотоцикл,Динне нельзя устраивать выставку, и «мы все обсудим, когда у меня будет время».Всегда так.

Марк все делает по-своему, только по-своему. Но теперь сэтим покончено.

– Марк, мне все понятно, но я с тобой не согласна.

– У тебя нет выбора.

Обычно Марк не выражался так откровенно, это было на него непохоже. «Вероятно, он очень устал и поэтому не сдержался», – поняла Динна.По-видимому, Марк тоже это заметил.

– Ладно. Извини. Поговорим в другой раз.

– Хорошо.

Динна молча ждала, что Марк скажет дальше. Он сказал только:

– Bonsoir, – и повесил трубку.

Спокойной ночи. На этот раз Динна не стала говорить «я люблютебя».

«Никаких выставок». Слова Марка эхом отдавались у нее вголове. Никаких выставок. Она тяжело вздохнула и устало опустилась в кресло. Ачто, если она ему не подчинится? Что, если она все-таки устроит выставку? Можетли она поступить так с Марком? А с самой собой? Хватит ли у нее смелостисделать то, чего ей хочется, что она считает нужным? А почему нет? Марк далеко,а здесь у нее есть Бен. Но сделать это она должна не ради Бена, а ради себясамой.

Динна окинула студию долгим взглядом. Она вдруг поняла, чтов этих холстах, повернутых лицом к стене, в картинах, которые никто не видел иникогда не увидит – если только она не сделает того, что должна сделать, – заключенався ее жизнь. Марк не может ей помешать, а Бен не может ее заставить. Онадолжна сделать это сама. Сейчас. Просто обязана – ради самой себя.

Марк повесил трубку и снова посмотрел на часы. Было почтидесять. Разговор с Динной отнюдь не помог ему расслабиться, скорее наоборот.Марк был недоволен собой. Он не собирался говорить Динне про мотоцикл, нопочему-то сказал. А тут еще эта ее дурацкая затея с выставкой. Марк не понимал,почему Динна вообще не бросит заниматься этой ерундой. И его очень беспокоилвопрос, куда девалась Шанталь. Марка снова охватила ревность. Он налил себевиски. Зазвонил звонок. Марк подошел к двери и приоткрыл ее на несколькодюймов. Пришел месье Мотье, маленький старичок лет восьмидесяти, живущий пососедству. Когда-то он тоже был адвокатом, но давно отошел от дел. Сосед питалслабость к Шанталь, как-то раз он даже прислал ей цветы.

Марк вопросительно посмотрел на старика, гадая, что томупонадобилось. Может, он заболел? Иначе зачем он позвонил ему в дверь в такойчас?

– У вас что-нибудь случилось?

– Э-э... нет. Простите, но я хотел спросить вас о томже. Как мадемуазель?

– Спасибо, прекрасно, если не считать того, что онанемного запаздывает. Ее еще нет. – Марк улыбнулся престарелому господину,старик был в бархатной куртке с шалевым воротником и вязаных шлепанцах,наверняка их связала ему дочь.

– Может быть, зайдете?

Марк отступил в сторону. Ему хотелось выпить наконец виски,которое он себе налил. Однако старик отрицательно покачал головой:

– Нет-нет.

Он посмотрел на Марка с сожалением. Старику были хорошо,даже слишком хорошо знакомы его проблемы – мужчина вечно в разъездах, никогдане бывает дома. Он сам прошел этот путь. Его жена умерла, а он узнал об этомслишком поздно.

– Месье, она не опаздывает, ее вчера вечером увезли вбольницу.

Старик видел, что Марк потрясен.

– Шанталь в больнице? Господи, где?

– В Американской больнице. Она была в шоке/Водитель«скорой помощи» сказал, что...

– О Господи!

Марк в ужасе посмотрел на соседа, бросился в квартиру исхватил со стула пиджак. Через несколько секунд он был уже снова в дверях.Старик отступил в сторону. Марк выбежал из квартиры и громко захлопнул за собойдверь.

– Я должен ехать к ней.

«Боже, Шанталь... О нет... Значит, она не с другиммужчиной». С бешено бьющимся сердцем Марк бегом сбежал по лестнице, выскочил наулицу и стал ловить такси.