Пристанище - Юля Снесарева Страница 35

– Отвечай на вопрос, Роял, – рычит Кайсон. Его голос наполнен гаммой эмоций от страха до облегчения.

Риз сжимает зубы. Слышен скрип эмали об эмаль. Он старается ни на кого не смотреть – ему стыдно. Ребята дают парню время, и вскоре он с неохотой произносит: – Одну.

Вздох облегчения вырывается из груди Линн. Бутылек с таблетками выпадает из рук и закатывается под кровать. Каким бы не было это лекарство, если у принявшего нет на него аллергии, одной таблетки недостаточно, чтобы его убить.

– Тогда что за цирк ты тут разыгрываешь? – все еще злится Кайсон. Рука тянется к лампе на прикроватной тумбочке, чтобы зажечь свет, но Риз перехватывает ее. Злость кипит внутри, и он медленно, сквозь сжатые зубы произносит: – Я не хотел, чтобы меня спасали. Я хотел, чтобы меня не нашли.

Кайсон вырывает руку и делает шаг назад. Теперь, когда все прояснилось, он вспоминает почему здесь находится. Роял ему не нравится, но ссора с ним – пустая трата драгоценного времени.

– Мне плевать на тебя, – почти выплевывает Кайсон, – мы ищем Джордан. Я надеялся, что она у тебя.

Темная пелена спадает с глаз Риза. Он почему-то бросает взгляд за спину Кайсона, на все еще приоткрытую дверь.

– Почему она должна быть со мной?

– После университета Джордан так и не вернулась домой. Мы обзвонили всех знакомых, а ее мать сейчас в полицейском участке.

Риз выуживает из-под подушки свой телефон и поднимается на ноги. Время – 00:00.

– Зря вы сюда пришли, – шепчет Риз, вновь бросая взгляд за спину Кайсона. – Вам нужно выбираться отсюда.

Теперь уже Кайсон и Линн могут слышать почему Роял так взволнован. Тихие вкрадчивые шаги раздаются с первого этажа. Скрип. Это ботинок ступает на первую ступеньку.

– Что здесь происходит? – шепчет Линн и отступает подальше от входа.

– Сегодня я должен был умереть, но струсил. Сейчас сюда поднимаются люди, пришедшие чтобы забрать мое тело. И без него они не уйдут.

Лес неподвижен. В бриллиантовом снежном сне не слышно не звука. Даже когда Джордан ступает по сугробам, ничто не скрипит под ее ногами. Ей не холодно, хотя клубы пара вырываются из разомкнутых губ.

Впереди мерцает огонек – свет в окошке белоснежной хижины. Вокруг нее ели. Их укутанные снегом ветви надежно укрывают домик от нежданных гостей. Но Джордан знает – ей там рады. Там уже заварен чай с цитрусом и корицей. Вкус фруктов такой яркий, что щиплет горло.

Но когда до двери остается всего несколько метров, когтистые лапы хватают ее за плечи, утягивая назад. Девушка отчаянно сопротивляется, но ее сила в сравнении с вражеской – крупица соли в море.

Хижина становится все дальше и дальше, а вскоре и вовсе тает. Вместо заснеженного леса – бетонные стены. Вместо луны – тусклая лампа. Вместо теплого света в окне – лицо Августа Беннета, изуродованное хищной улыбкой. Она порочна. Похожа на ту, что приберегают для злейшего врага. Но мужчина ведь только что спас Джордан. Его руки покоятся на ее груди, которая болит так, словно по ней били бессчетное количество раз.

Джордан ощущает, как горло выталкивает ледяную воду. Она жива. Но это осознание не приносит радости. Внутри девушка уже сдалась. Сломить ее оказалось не сложно, еще немного и она начнет умолять о смерти.

– Не торопись умирать, птичка, – словно читая ее мысли, говорит Август. Он поднимается на ноги, оставляя девушку лежать в луже воды, и принимается расхаживать по комнате. Видно, что воспоминания молниями вспыхивают в его разуме.

– Твой брат держался стоически. Он справился с этим испытанием с первого раза. Но я знал, что Шон – лгун. Чувствовал, как его тело напрягается, пытается бороться со мной. – Август замирает на месте и улыбается, закатывая глаза от удовольствия. – Но его разум… Ох, Джордан, он сумел даже подчинить свое тело. Мне пришлось заставить себя поверить, что Шон не боится смерти. Жаль, что пришлось убить его.

– Ты лжешь!

Джордан поднимается на ноги и сплевывает остатки воды. Хоть тело и дрожит, вид у нее воинственный. Но это только раззадоривает Августа. Его кредо – ломать людей. Раз за разом. Пока от них не останется кусок мягкой глины, из которой можно вылепить что угодно.

– Может и лгу, но ты вряд ли узнаешь об этом.

В один прыжок он оказывается рядом. Сильные пальцы вновь переплетаются с волосами. Надежно, точно корни вековых деревьев. Август окунает свою жертву в бочку, но больше не ощущает таких же сопротивлений, как прежде. Она разбита. Сломлена. Сдалась. Ей можно манипулировать. Можно заставить умереть. Можно убить. Она не скажет нет.

Август теряет интерес. Он тащит вверх, вытаскивая голову девушки на поверхность, а потом небрежно, словно надоевшую куклу, отбрасывает в сторону. Джордан падает, разбивая колени в кровь. Жадно глотая воздух, она прижимается к бетонному полу. Щекой впитывает ледяную прохладу. Держаться за реальность, за ощущения – это ее план. Пусть Август думает, что подчинил ее, избавил от страха смерти. Девушка просто будет ждать возможности сбежать.

Два знакомых стука в дверь и плач петель. Затем раздаются тяжелые шаги. Джордан не смеет поднять глаз – слишком много сил отнимет даже это простое движение.

– Третье испытание. Испытание одиночеством, – слышится голос Августа.

Кто-то подхватывает девушку и рывком ставит на ноги. Ее голова опущена. Волосы шторкой скрывают обзор. Она движется по наитию, изредка получая небрежные толчки в спину. Они минуют порог комнаты. Выходят на улицу, и мороз тут же обжигает мокрую кожу.

Джордан приподнимает голову, чтобы оглядеть местность. Важно сбежать, как только представится такая возможность. Но ничего существенного она увидеть не успевает, потому что руки с силой толкают ее в спину. Земля под ногами пропадает, и Джордан падает в двухметровую яму. Диаметром не больше метра.

Могила! Почти кричит разум. Девушка тут же вскакивает на ноги, позабыв о боли. Книжка с говорящим названием «Пристанище» летит в лицо. Затем деревянная решетка закрывается над головой, а через секунду пропадает и силуэт надзирателя.

– Если не сдохнет за ночь, – доносится сверху голос Августа, – ты знаешь, что делать.

Вместо ответа – звук удаляющихся шагов.

В первую минуту Джордан радуется, что мучения закончились, и что яма – всего лишь яма, а не могила. Быть похороненной заживо – ее главный страх. Но потом выброс адреналина заканчивается, и девушка начинает ощущать дикую боль. Особенно сильно болит кожа головы – многочисленные захваты за волосы не прошли бесследно. Горло и грудь все еще сдавливают невидимые тиски. Лодыжка, повреждена при падении.

Но все это меркнет по сравнению с холодом, который приходит через пару минут. На улице не настолько морозно, чтобы умереть. Запросто можно переночевать в яме если на тебе есть куртка и теплая шапка. Но из вещей на Джордан лишь маечка на бретельках, а поверх – кашемировый свитер, на котором не отыскать сухого места. Джинсы не такие мокрые, но все же в некоторых местах прилипают к коже. Остается радоваться высоким зимним ботинкам, что так предусмотрительно оказались надеты.