Сильнее всего - Пегги Уэйд Страница 35

Но уклончивое поведение часто неправильно истолковывается как нервозность, а это, в свою очередь, тоже возбудило бы подозрения. Он решил, что безопаснее быть агрессивным. Его противник наверняка не ожидает нападения. И еще, он не мог рисковать Ребеккой. Ему придется действовать очень осторожно.

Адам повесил трость на руку, взял два бокала шампанского с подноса проходившего мимо слуги, и поплыл в направлении Ребекки, как ее личный мальчик на побегушках. Позаимствовав белую розу из цветочной композиции размером с небольшой стол, он заставил свой голос звучать на октаву выше и пропел через ее плечо:

– Розу для розы? – Он расплылся в улыбке, как томящийся от любви дурак, и протянул ей напиток. – Я уж думал, что потерял вас, леди Ребекка.

Она окаменела, но справилась с собой и взяла бокал из его рук. Принимая цветок, Ребекка улыбнулась:

– Мистер Коббалд, могу я представить вам лорда Сиверса?

Встретив прямой взгляд Сиверса, Адам спросил:

– Мы раньше не встречались?

Аристократ скривил губы, но, к счастью, ситуация его только забавляла.

– Маловероятно.

– Гм-м... – Адам поджал губы и постукивал пальцем по подбородку, – возможно, в прошлом году в...

– Я был во Франции.

– Военный? – Адам встрепенулся. – Я восхищаюсь вашей стойкостью и героизмом, но, честно говоря, не могу одобрить ваши усилия. Боюсь, наши взгляды слишком разнятся. Я предпочитаю предоставлять наших соседей самим себе. – Адам припомнил кое-что из слов Шелли. – Почему война должна быть на первом месте? Только для того, чтобы обеспечить мужчинам возможность запастись чудесными золотыми кружочками? – Он слащаво улыбнулся Сиверсу. – Возможно, мы встречались осенью на...

Хотя Сиверс улыбался в ответ Адаму, в его глазах зажегся опасный огонек.

– Невозможно. Я оставался во Франции до недавнего времени. И вы правы, наши взгляды действительно расходятся.

– Вижу, я вас расстроил. Тысяча извинений. – Адам повернулся к Ребекке, вспоминая смешные изъявления нежности Барнарда: – Моя нежная петуния, вы обещали мне танец. Идемте?

Ребекка пожелала Сиверсу доброй ночи вместе с приглашением в любое время нанести визит. К ужасу Адама, этот человек имел наглость принять приглашение. «Нужно было удушить девчонку на месте», – подумал Адам. Он не хотел, чтобы Ребекка вообще приближалась к этому человеку.

Его раздражение ничего не могло поделать с тем фактом, что Сиверс был подходящим холостяком, к тому же красавцем, известным своим успехом у дам. А ведь он, возможно, шпион! Адам собирался отчитать Ребекку, ведя ее к центру бального зала. Он обхватил ее талию, открыл рот и...

– Теперь можете меня поблагодарить, – сказала девушка.

– Поблагодарить вас?!

– Да, теперь вы знаете, когда Сиверс вернулся из Франции. Если бы вы не вмешались, я бы узнала, что он делал все это время. Вам не кажется странным, что он вернулся вскоре после вашего побега?

– Я что-то не помню, чтобы мы обсуждали ваше знакомство с Сиверсом.

– Вы же разговаривали с Сесилом, – напомнила она.

– Я не видел своего кузена три года. У меня было преимущество и уверенность, что он меня не узнает. К тому же Сесил идиот.

– Не будьте занудой. Я занималась своими делами, когда Сиверс оказался поблизости. Я просто воспользовалась возможностью. И прежде, чем вы скажете то, что заставит меня сделать что-то, о чем мы оба пожалеем, скажите, была информация полезной или нет?

Адам отказался отвечать. Не стоит поощрять Ребекку в ее шпионских играх. Он сжал губы и молча грациозно заскользил в такт музыке. Его тело начало расслабляться, осознавая тот факт, что он держит в объятиях прекрасную женщину. Когда он взглянул на Ребекку, то увидел причудливое, почти мечтательное выражение на ее лице.

– Чему это вы улыбаетесь?

– Я раньше никогда не танцевала вальс.

– В таком случае я постараюсь, чтобы этот танец вам запомнился. Хоть я давно не танцевал, мне кажется, это как стрелять из пистолета – однажды освоив, уже не разучишься.

– Можем мы, хотя бы ненадолго, забыть о ружьях и ножах, предателях и шпионах? – Ребекка почувствовала, как напряглись мускулы на плечах Адама.

Он крепче обнял ее, вальсируя, как и все, что он делал, умело и грациозно. Прикосновение его руки к ее талии прожигало шелк платья. Они вращались и кружились, их легкие движения странно сочетались с необузданными мыслями в ее голове. Ребекке вдруг ужасно захотелось запустить руки в его черную как смоль гриву, слегка вьющуюся на затылке. Его аккуратно подстриженная борода манила ее пальцы.

Ребекка закрыла глаза. Ритм музыки, дыхание Адама, его знакомый терпкий запах – все окутывало ее волшебным туманом, сладким и опьяняющим. Она чувствовала, словно плывет в воздухе, в безопасности его объятий, зная, что он не даст ей оступиться. Ребекка проигнорировала голос разума и прижалась к Адаму еще теснее, зачарованная жаром его тела. Из-под прикрытых ресниц она увидела, что он не отрываясь пожирает ее взглядом. Она споткнулась.

– Простите, – пробормотала Ребекка в его крахмальную манишку.

– Ничего, – прошептал он.

Его голос был хриплым, и в нем было обещание, которого Ребекка не понимала, пока он не поцеловал ее несколько недель назад.

Музыка закончилась, и они остановились около стеклянных дверей на террасу. Больше всего на свете ей хотелось оказаться под звездами в объятиях Адама, чувствовать его губы на своих губах. Ее глупый запрет на поцелуи казался бесконечно далеким, смехотворным сейчас, когда ее тело трепетало в ожидании.

Он протянул руку:

– Идемте?

Не в силах вымолвить ни слова, Ребекка подала ему руку и последовала за ним через стеклянные двери на свежий вечерний воздух. Ее сердце застучало громче и быстрее. Они укрылись в дальнем конце балкона, в темноте, где их тела легко смешались с тенями.

Адам стоял очень близко. Ребекка чувствовала шероховатость ткани его камзола под своей рукой, его дыхание на своих волосах. Она приподняла голову, ее глаза медленно закрылись.

– Подождите здесь, – прошептал он ей на ухо.

Она не открывала глаз. Кровь в висках стучала молотом, так же как и сердце в груди. Ее одурманенному разуму понадобилось время, чтобы понять, что что-то не так. Она открыла глаза и огляделась. Адама нигде не было видно. Кровь прихлынула к ее щекам. О Боже, она бросилась в объятия мужчины, а он исчез!

– Один танец, и я предлагаю себя, как жертвенная дева, – пробормотала Ребекка, обращаясь к звездам. – Он даже по-настоящему мне не нравится, – пожаловалась она.

Подавленная и невероятно смущенная, Ребекка вглядывалась в темноту. Там, среди теней, окаймляющих ступени с балкона в сад, мелькнула очень знакомая фигура. Гнев подавил чувство растерянности. Невзирая на ее беспокойство, этот глупец мог потащиться, в темноту и...