Пленница в башне - Вайолет Уинспир Страница 35

Она кивнула.

— А как вы, столь романтическая мисс, относитесь к браку? — И он прикоснулся к ее волосам с той же необыкновенной нежностью, которая поразила ее еще на катере, когда он убрал прядь волос с ее глаз, в которых отражались все мучившие ее вопросы. — Несмотря на те глупости, что вы наговорили мне тут о своей любви к юному Конрою, любовь внезапная принесет в вашу жизнь гораздо больше чудес, моя маленькая.

— В мою, но не в вашу, — ответила она, изумленная тем, какая сладкая боль пронзила ее тело в ответ на его внезапный порыв. — Внезапная любовь слишком противоречит вашему обычаю заранее выбирать себе спутника жизни.

— Во что я верю безусловно и стараюсь применять эту веру на практике, так это в то, что многое зависит от случая… Сгорит ли мотылек в огне или улетит от него невредимым, но он не должен улетать, не сделав попытки. Вы смотрите на меня и видите только повелителя Карибского острова, а не мужчину, обыкновенного человека, в сердце которого тоже может гореть огонь любви. И если я сгорю в этом огне, мне будет так же больно, как и любому другому.

— Не думаю, что вы сгорите, — убежденно ответила Ванесса, вспомнив, какая уверенность светилась в глазах улыбавшейся Лусии Монтес. Ее взгляд свидетельствовал о том, что внезапная любовь, в конце концов, настигла дона. Элегантная сеньора была вдовой, а Барбара говорила, что идальго не такой человек, чтобы выбрать себе в жены женщину, принадлежащую другому. Но любовь, как известно, не считается с требованиями и условностями. Она способна взять штурмом любое сердце, и, захватив эту крепость, превращает ее в командный пункт, приказам которого повинуются и кровь, и нервы.

Сердце Ванессы переполняло единственное стремление — поскорее вырваться из стальных пальцев дона, и он, будто почувствовав ее желание, отпустил ее и отвернулся, чтобы сложить газету. Потом позвонил в маленький колокольчик, стоявший на столе, и Ванесса догадалась, что он вызывал слугу, чтобы убрать со стола и увезти сервировочный столик.

— Барбара сегодня не будет завтракать, — сказал он, чтобы как-то заполнить паузу, воцарившуюся в патио. Даже маленькие пестрые птички умолкли на деревьях. Ванесса взглянула на потускневшее, свинцово-серое небо и поняла, что будет дождь. — Я должен был предупредить вас, — при этих словах дон обернулся к Ванессе. — Барбара неважно чувствовала себя ночью. Наверное, съела что-нибудь не то. Консепсьон сделала все, что нужно, и теперь она спит. Девочка очень нервная, и поэтому у нее случаются иногда эти приступы печени. Через несколько часов она придет в себя, поэтому у вас нет причин для беспокойства, мисс Кэррол.

— Мне очень жаль, что она нездорова! — Ванесса припомнила лихорадочный румянец на лице Барбары, который она заметила, когда они еще накануне расходились по спальням. Она решила, что румянец вызван азартом карточной игры, в которую они играли с Раем Алвадаасом. Он поддразнивал ее, и, поскольку дон находился рядом с ними, Барбаре могло показаться восхитительно опасным флиртовать с Раем под самым носом своего крестного.

— Мисс Кэррол!

Она оторвалась от созерцания плетей гвоздики, источающих пряный аромат.

— Да, сеньор?

— Я не слепой, как вам известно.

— Боюсь, я вас не понимаю, — пролепетала она.

— Вы не находите, что остров поразила некая эпидемия юношеской влюбленности, и Барбара, как видно, тоже вообразила, будто встретила свою судьбу в лице моего кузена?

Под его саркастическим взглядом лицо Ванессы залилось румянцем, но кровь тут же отхлынула от щек. Так вот оно что! Он все знал об увлечении Барбары?!

— Я думал, что она завела знакомство с каким-нибудь местным парнем, но, видя, как вас охватывает необъяснимое беспокойство всякий раз, когда вы оказываетесь в компании моей падчерицы и Рая, я, естественно, пришел к правильному выводу, — дон пожал плечами и выразительно взмахнул рукой, — что это именно он, а не какой-нибудь местный парень пробудил в ней эти незрелые чувства.

— Сеньор, и… не знаю, что сказать. — Ванесса понимала, что отрицать влюбленность Барбары в Рая бесполезно. — Могу только заверить вас, что между ними нет ничего, кроме обычного флирта. Я уверена, что дальше этого он не решится.

— И все равно я позабочусь о том, чтобы он вернулся в Испанию. Вам лучше не обсуждать этого с малышкой.

— Конечно нет!

Через патио к ним направлялся слуга в белой куртке. Дон взял Ванессу за локоть и, войдя в холл, сказал:

— Барбара сейчас спит, и вы свободны. Не будете ли вы так добры заглянуть на часок к моей бабушке? Она обрадуется вашему обществу; только вчера я слышал от нее, что ей так и не представилась возможность познакомиться с вами поближе.

Донья Мануэла всегда внушала Ванессе непреодолимый страх, и она нерешительно взглянула в смуглое лицо дона Рафаэля, который в ответ приветливо улыбнулся:

— Бабушка только с виду кажется такой неприступной. Вы увидите, что под чопорной наружностью скрывается очень добрый человек, который не прочь провести время за обыкновенной женской болтовней. Вам есть о чем поболтать. Обсудите с ней ваши новые платья…

Ванессу снова невольно охватило возмущение, как утром, когда она нашла в шкафу зеленый вечерний туалет и почувствовала себя так, будто кто-то чужой нарушил неприкосновенное уединение ее спальни.

Ей не удалось справиться с выражением своего лица, и ее раздражение не укрылось от зорких глаз дона. Он неожиданно взял ее за руки, будто прочел ее мысли:

— Неужели я не имею права сделать вам что-нибудь приятное? Не станете же вы уверять меня, что предпочитаете носить одежду, которая вам не идет, а не ходить в таких красивых платьях, как то, что на вас? Такой холодный оттенок зеленого красив и сам по себе, и, конечно, наилучшим образом подчеркивает медный цвет ваших волос — color de fuego. — Он рассмеялся своим низким гортанным смехом: — Наверное, именно цвет волос и виноват в вашей вспыльчивости.

Этот человек раздражал ее, но в то же время умел и успокоить, и Ванесса невольно улыбнулась:

— Моя мать была ирландкой, сеньор. Видимо, ей я и обязана цветом волос… да и характером тоже.

— И живостью в голосе, очевидно, тоже. Дети часто неосознанно перенимают подобные манеры. Я слышал, что ваша матушка умерла, когда вы еще учились в школе?

Ванесса горестно кивнула:

— Мои родители ехали в школу на рождественские праздники. Накануне был сильный снегопад, и на мосту их машину занесло. Они погибли мгновенно.

— Бедняжка, должно быть, вы испытали настоящее потрясение! — Глаза дона внезапно изменили цвет и стали теплого темно-коричневого цвета. — С тех пор как не стало вашего дяди, мне казалось, что вы воздвигли вокруг себя барьер, чтобы огородить себя от возможных привязанностей, я и не вспомнил о том, что вы сами объявили о своей любви к молодому Конрою. А теперь позвольте мне проводить вас к моей бабушке.

Они шагали по великолепному мозаичному полу через холл, и Ванесса уже собиралась начать новый спор с доном Рафаэлем, но, искоса взглянув на его лицо, поняла, что он погрузился в собственные мысли, которые затуманили его глаза, придав им еще большую выразительность.