Милая Кассандра - Дениз Робинс Страница 35

Кевин тут же утешился.

— Вот и славно, — заявил он. — Так и скажем им завтра утром.

Касс предоставила мужу сообщить гостям приятную новость. Выспавшись ночью, она почувствовала себя бодрее и решила, что в силах справиться со сложившейся ситуацией.

Отправляясь сначала в огород, а потом в сарай кормить кур, она все же дала супругу напоследок один совет:

— Я, конечно, буду охранять твой покой, но ты должен четко дать понять Морису и Наташе, чтобы они не смели отвлекать тебя от работы над книгой.

— Ну разумеется, дорогая. — Молодой человек был в отличном настроении. — И я не позволю им свалить на тебя всю черную работу — тебе и так приходится трудиться не покладая рук. Ты как будто хорошо ладишь с местным зеленщиком, мистером Норманом, — добавил он. — Вот, когда сегодня увидишь его, — спроси, не присоветует ли он тебе прислугу.

— Но это ведь не навсегда, правда? — спросила девушка, открывая дверь. — Наверное, Наташа скоро здесь заскучает, даже если бедный милый Морис будет доволен.

— Конечно, это только на время! — поспешил заверить ее супруг. — Морис скоро поедет к знаменитому окулисту в Мурфилдз. Кто знает, может быть, тот сотворит чудо и вернет ему зрение.

Итак, миссис Мартин ушла по своим делам, несколько встревоженная, но примирившаяся с неизбежным, и не виделась с Куррэнами до самого вечера.

Вернувшись домой к обеду, Кассандра с облегчением увидела, что ни Наташи, ни Мориса нет дома. Они на весь день уехали в Лондон. Касс чувствовала себя намного лучше, когда они ели омлет на кухне наедине с ее обожаемым Кевином.

У каждого были свои новости.

Мартин плодотворно потрудился первую половину дня и был уже близок к завершению романа. Он по-прежнему пребывал в радостном и приподнятом настроении.

— Так, теперь мне надо найти в Челмсфорде машинописное бюро, чтобы они перепечатали мой манускрипт, — сообщил он.

— О, Кевин, как чудесно! — Жена посмотрела на него сияющими глазами.

— Вообще-то там работы еще на целый месяц, но по крайней мере первую часть романа можно отдавать в печать, — добавил начинающий литератор.

— А название уже есть? — поинтересовалась Кассандра.

— Да. «Берлинский кошмар».

— Здорово, — восхитилась она.

Парень подобрал с тарелки остатки омлета и усмехнулся.

— Ты всегда мной восторгаешься. Надеюсь, критики и читатели будут с тобой солидарны, — фыркнул он.

— Кстати, последние дни выдались такими суматошными и вечером мы так уставали, что ты не прочитал мне новые главы, — напомнила ему девушка. — Мне ужасно хочется послушать.

Кевин перевел разговор на другую тему:

— Ты говорила с мистером Норманом?

— Да, он обещал помочь. Сначала он объяснил, что у них в районе помощниц по хозяйству найти трудно: они многим нужны, и им готовы хорошо платить, — рассказывала Касс. — Но он мне как будто симпатизирует. И в принципе понимает, почему я не сошлась характером с вредной миссис Пиннер. Он с ней тоже не в ладах.

— Так он смог кого-нибудь подыскать? — уточнил молодой человек.

— Да… у него есть племянница, она замужем за каким-то телефонистом. Им сейчас срочно нужны деньги, и она ищет работу на полдня, — пояснила Кассандра. — Вроде бы ее свекровь овдовела и приехала к ним жить, и им теперь не хватает одной зарплаты.

— А она согласится пойти к нам?

— Он заверил меня, что согласится, — сообщила девушка. — Она сама ему говорила, что ей придется идти работать. У них есть маленький ребенок, но за ним будет присматривать свекровь.

— И сколько она хочет? — поинтересовался Мартин.

— Будет убираться по три часа каждое утро и получать шестнадцать фунтов плюс оплата проезда.

— Ну вот, пусть Куррэны ей и платят, — удовлетворенно сказал Кевин и усмехнулся. — И денег не будем тратить, и тебе больше не придется возиться с шитьем и уборкой.

Кассандре показалось, что ее муж был очень доволен тем, как устроились у них дела. Может быть, с сожалением думала она, мужчины не так сентиментальны, как женщины, и они не испытывают потребности хотя бы время от времени оставаться наедине с любимым человеком. Но если Куррэны не будут уезжать на целый день, то она уже не сможет бывать с Кевином наедине, разве что ночью. От этой мысли настроение ее сразу испортилось и жизнь показалась безрадостной.

Если Касс про себя надеялась, что гости надолго у них не задержатся, то надеждам ее не суждено было сбыться.

Они все жили и жили и не собирались никуда уезжать.

Вскоре после того, как прибыл весь их багаж и французская пара устроилась в своем крыле дома, наступило Рождество.

Это Рождество было совсем не похоже на тот первый праздник, который отмечали Кевин и Касс в первый год после свадьбы, — уже не было прежней захватывающей новизны и близости. Довольно скоро девушке пришлось убедиться, что жизнь ее в корне изменилась — причем, по ее мнению, далеко не к лучшему. Хотя она не могла пожаловаться, что присутствие в доме Куррэнов осложняет ее повседневную жизнь.

Племянница мистера Нормана, Джойс, согласилась у них работать и оказалась очень толковой и трудолюбивой помощницей по хозяйству. Она была жизнерадостной, подвижной молодой женщиной и, как это ни удивительно, работая три часа в день, умудрялась отмыть большой дом дочиста. Вся мебель была натерта до блеска, ковры вычищены пылесосом, столовое серебро сверкало, и на долю Касс оставалось только приготовление ужина по вечерам. Джойс стала верной и преданной подругой хозяйки и с самого начала не скрывала, что недолюбливает мадам Куррэн.

— Она совсем не такая, как вы, миссис Мартин, — заметила как-то домработница, закончив убираться в гостевом крыле. — Она такая неаккуратная, все разбрасывает. На шелковых покрывалах — лак для ногтей, на коврах — пятна: наверное, она уронила свою косметику. И никогда ничего не убирает на место. Считает, что я приду и все сделаю за нее. Не нравятся мне эти красотки с витрины.

Касс рассмеялась, но в душе посочувствовала горничной. К этому времени она хорошо узнала Наташу и убедилась, что та была ленивой, расточительной и невероятно эгоистичной. Даже если ее просили всего лишь сходить в магазин, она всегда покупала что-нибудь не то, да еще и по самой невыгодной цене, что сразу сказывалось на общем бюджете.

Но больше всего Кассандру возмущало грубое и беззастенчиво презрительное отношение красавицы к мужу. Касс прониклась искренней симпатией к этому несчастному коротышке с нелепой бородкой, трагическими глазами и неизменной любезностью. Она никогда не слышала, чтобы он сказал супруге какую-нибудь резкость, а та только и делала, что ныла и пилила его. Морис же боготворил ее и не скрывал этого. Он был терпелив и, как порой казалось Касс, слишком снисходителен.