Все сбудется - Олимпия Кершнер Страница 35

Но нет, ничего этого она не сделала, и вот результат — теперь она даже не хочет уезжать. А время ее пребывания здесь стремительно подходит к концу, и это вопрос нескольких дней, когда Сомаль попросит ее покинуть его дом. Их брачный союз станет ненужным после подписания пресловутого договора. Ее идеи по поводу развития туризма и фотоснимки пойдут в дело, но в личном присутствии Николь де Белльшан необходимости не возникнет.

Николь с трудом сдерживалась, чтобы не вскочить и не завизжать от несправедливости судьбы. Впервые в жизни она встретила мужчину, которого искренне полюбила, нашла дело, которое ей понравилось, а в итоге останется ни с чем!

— С тобой все в порядке? — тихо спросил ее Сомаль.

— О да. Все прекрасно, — ответила она, вскинув на него глаза.

Он пристально посмотрел на нее. Слава Богу, подумала Николь, что он не умеет читать мысли. Тем не менее его спокойный немигающий взгляд нервировал ее.

Нет, ничего прекрасного тут нет, и она вовсе не в порядке. Ей удалось совершить крупнейшую из возможных ошибок и испортить себе жизнь. Но ничего, она выпутается из этой ситуации, ведь все произошло только по ее вине. И не доставит ему удовольствия, показав, как сильно изменились ее чувства.

Сколько бы обед ни тянулся, но и он подошел к концу, пришло время уезжать. Франсуаз нежно обняла племянницу, шепнула ей на ухо:

— Ты такая счастливая, девочка моя! А он, он просто замечательный!

Николь поняла, что испытывают люди, которым вонзают в сердце зазубренный, ржавый нож и проворачивают в ране. Что-то тетя Франсуаз скажет через пару недель? Об этом не хотелось даже думать…

— Ты сегодня была очень молчаливой, — заметил Сомаль, когда они сели в лимузин и направились к вилле. — Ты всегда такая в присутствии дяди и тети?

— Что? О нет. Вообще-то мы обычно много разговариваем.

— О, значит, я испортил тебе встречу с родными?

Николь потрясла головой, стараясь разглядеть его в полумраке салона. Эта поездка вдруг напомнила ей о другой, первой, когда он вез ее из тюрьмы, чтобы назвать своей женой. Тогда ей в голову не могло прийти, что она влюбится в этого мужчину, сидящего, как и в тот раз, рядом с ней.

Лимузин остановился у виллы. Сомаль вышел, открыл дверцу с ее стороны, подал руку. А когда Николь вылезла и попыталась освободиться, не отпустил. Она продолжала тянуть руку, но, увы, безуспешно. А ведь ей совершенно не нужна была излишняя близость к нему — это лишало ее способности мыслить.

Вилла сияла огнями. Они вошли и остановились в холле. Сомаль поднял ее руку, поднес к губам.

— Останься сегодня со мной, — низким, глубоким голосом попросил он.

Николь ощутила, как по венам побежала не кровь, а медленно потек расплавленный свинец. Он хочет ее и сегодня! Осмелится ли она на еще одну ночь, которая лишь сильнее привяжет ее к нему?

Как она любила его, как хотела быть с ним!.. Но ведь все это только временно, шепнул предательски-трезвый голосок. Сможет она еще раз разделить с ним постель и сохранить свое бедное сердце в целости и сохранности? Нет. Но оно все равно будет разбито, так или иначе… Так почему бы не использовать возможность еще побыть с ним, любить его, отдаваться со всей страстью неразделенной любви?

— У тебя или у меня? — спросила Николь.

— Сегодня у меня.

Сомаль наклонился. Его губы коснулись ее с такой знакомой нежностью и лаской, что на секунду она забыла обо всех сомнениях. Николь приоткрыла губы в ответ, коснулась языком его языка, прижалась к нему всем телом и почувствовала, как Сомаль напрягся. Потом он оторвался от ее рта, легонько повернул ее и повел по коридору, прочь от знакомой спальни и иллюзии безопасности, которую она давала.

Он вел ее туда, где она никогда еще не была. В его спальню, его место отдыха и уединения.

Дверь была приоткрыта, и Николь заглянула внутрь. Что-то мерцало на стене напротив входа. Это огромное зеркало отражало свет, падающий на него из коридора. Середину комнаты занимала кровать, достойная ее обладателя. Николь взглянула прямо в бездонные глаза Сомаля. В них светились страсть и нетерпение, хотя последнее он старательно контролировал.

— Да или нет? — спросил он, предоставляя ей право решать.

— Да, — выдохнула Николь, поднялась на цыпочки и поцеловала его.

Она хотела каждым своим прикосновением показать ему, как хочет его, как наслаждается его любовью, его ласками. Как счастлива тем временем, которое проводит с ним. И если ей больше нечего предложить ему, то она может, по крайней мере, быть честной. Если всему этому суждено кончиться, то пусть хоть кончится так, чтобы спустя много лет он продолжал вспоминать ее — и жалеть о том, что расстался с ней…

На следующее утро Сомаль проснулся рано. Николь уютно свернулась калачиком и тихо посапывала у него под боком. Долго-долго он смотрел на нее, любуясь пепельными прядями, рассыпавшимися по теплым плечам, длинными пушистыми ресницами, спрятавшими сверкающие изумруды глаз, розовой, нежной кожей прелестного лица. Он легонько коснулся пальцами волос, упиваясь их шелковистостью, и подумал, что легко мог бы провести так целый день — просто любуясь ею.

Но чувство долга и обязанности одержали верх. На половину девятого у него была назначена важная встреча, имелись кое-какие дела и до этого. Сейчас не время тешить себя фантазиями, какими бы искушающими они ни казались.

Но когда острота ситуации спадет, будь он проклят, если не сумеет найти времени и места, чтобы узнать все тайны этой околдовавшей его женщины, которую он назвал своей женой. Прежде чем позволить ей уйти…

Уаттара ожидал Сомаля с сияющим лицом.

— Ты будешь доволен окончательными условиями договора. Мы добились всего, о чем просили. В такой форме ты можешь представить его на рассмотрение Алассано. Пора подписывать.

— Молодец! Хорошая работа!

— Это твоя заслуга. Не то чтобы я хочу преуменьшить твои таланты как политика, но решение жениться на Николь было просто гениальным. Я совершенно уверен, что некоторые уступки мы получили только благодаря тому, что де Белльшан проявил великодушие к своему зятю.

Сомаль нахмурился. Он не желал таких одолжений. Его отношения с Николь были сложными, они оба ступали по тонкой линии, стараясь не нарушить границ. Но после последней ночи — и предпоследней тоже — линия расплылась, перестала быть тонкой и ясно видимой.

Быстрое завершение сделки… Желал ли он его, был ли готов к нему? Повод для того, чтобы оставаться рядом с Николь, исчезнет. Как бы ни хотели Ндомби и Окемба Номба дискредитировать и сам договор, и его условия перед президентом, но, когда тот будет подписан, говорить будет уже не о чем.

Зазвонил телефон и прервал неспокойные размышления министра. Секретарь сообщила ему, что Окемба Номба в приемной и требует немедленной аудиенции. Сомаль согласился принять его.