Под сенью замка - Хелен Диксон Страница 35

Эдвард понял причину ее неловкости и, презрительно ухмыльнувшись, пожал плечами.

– Можешь не объяснять, – разгневанно произнес он. – Я помню, с каким пылом набросился на тебя. Ты не устояла перед моим любовным натиском и выбросила красавчика из головы. Но не надолго, – он насмешливо взглянул на нее. – Ведь так? – Он сел и стал натягивать сапоги. – Баттеридж – узник, и ты должна с этим смириться.

Джейн покраснела от гнева.

– Я никогда с этим не смирюсь!

– Мое мнение о нем тебе известно. Почему ты рассчитываешь на то, что я стану добиваться его освобождения?

– Пожалуйста, Эдвард, – молила Джейн. – Сделай это не ради меня, а ради Джеймса. – Она заметила боль в его глазах при упоминании о брате и решила сыграть на этом. В такой ситуации все средства хороши. – Я знаю, что часто после переговоров узников обменивают, а раненых офицеров иногда освобождают под честное слово. Я умоляю тебя использовать все твое влияние на парламент.

– Для тебя очень важно, чтобы он был освобожден? – резко спросил он. – Какое еще может быть доказательство твоей любви? Ты мгновенно бросаешься к нему на помощь.

– Я не люблю Саймона! – с жаром воскликнула она, готовая выложить все начистоту, если понадобится. – Сколько раз мне повторять это? Я люблю тебя, Эдвард, и принадлежу только тебе. Мне больше никто не нужен. Клянусь.

Она вздохнула, сознавая, что его обвинения вызваны исключительно ревностью. Если бы только она могла сказать, что это Энн любит Саймона! Но это делу не поможет, а разъярит его еще больше.

– Я приехала сюда в надежде на твою помощь – в память о Джеймсе. Я не простила бы себе, не попытайся я сделать этого, даже навлекая на себя твой гнев. – Джейн дотронулась дрожащей рукой до Эдварда и подняла на него полные слез янтарные глаза. – Пожалуйста, Эдвард. Ты должен мне верить, иначе наш брак станет просто фарсом.

Ее убитое горем лицо смягчило гнев Эдварда. Он слишком любил ее, чтобы продолжать эту ссору. Она права – в браке должно существовать взаимное доверие. Он с силой прижал ее к себе, отбросив сдержанность и холодность.

– Я люблю тебя, Джейн. Иначе ревновал бы. Я поступил нечестно с тобой, любимая. Тебе не следовало приезжать. Видишь ли, я уже начал заниматься освобождением сэра Саймона. На днях он выйдет из Тауэра.

Потрясенная Джейн не могла поверить услышанному.

– Ты… ты знал, что он заточен в Тауэр? – прошептала она.

– Да. Я тоже видел его в Дерби накануне нашей брачной ночи. Вот почему я не вернулся тогда в Бистоун-Лодж. Я хотел вернуться, но после того, как увидел его, не смог этого сделать.

– Но… что случилось? – ничего не понимая, спросила Джейн. – Почему ты не сказал мне, что видел Саймона? Его уже тогда поймали?

– Да. Я как раз вышел от сэра Джона, а Саймон стоял среди пленников. Я ничего не сказал тебе, думал, ты любишь его, а узнав, что он попал в плен, бросишься к сэру Джону с мольбами освободить его. Это поставило бы меня в неловкое положение.

– Но… я все равно не могу понять, почему ты не вернулся ко мне в Бистоун-Лодж? Причем здесь Саймон?

– А при том, что я – эгоист. Я был вне себя от ревности, твердо веря, что он занимает особое место в твоей душе. Вернись я, то не смог бы сдержать злости, не очень уместной в первую брачную ночь.

– И поэтому ты вернулся к сэру Джону и напился, – с улыбкой пожурила его Джейн.

– Мое тогдашнее поведение заслуживает самого строгого упрека с твоей стороны. Но что сделано, то сделано – и я молю о прошении.

– Ты его получил, – нежно ответила она. – Но ничего этого не произошло бы, будь мы друг с другом пооткровеннее. А почему ты считаешь, что должен освободить Саймона?

– Тебе ведь известно, что я не очень высокого о нем мнения и даже симпатии к нему не испытывал никогда. Но я помню, как был к нему привязан Джеймс, – с чувством произнес Эдвард, – и мне захотелось сделать добро в память о нашей дружбе. Зная, что группа пленных из Дерби направляется в Лондон, я выяснил, в какую тюрьму посадят Саймона.

– Это очень трудно – освободить его?

– Нет, не очень. Как ты сама сказала, пленников обменивают или выпускают под честное слово.

Джейн с любовью смотрела на мужа, тронутая до глубины души его благородством.

– Саймон стольким тебе обязан, Эдвард. Я уверена, что он захочет лично поблагодарить тебя.

– Дело сделано, и я не хочу его видеть. О моем участии он никогда не узнает.

– Бедняга Саймон! – вздохнула Джейн. – Мне кажется, ты несправедлив к нему, Эдвард. Когда я видела его в последний раз, он выглядел намного серьезнее. Он тоже стремится к перемирию, которое положило бы конец кровопролитию. Война изменила его, как и многих других.

– Возможно. Будем надеяться, что король в скором времени примет условия парламента и я вернусь в Дейтон, где смогу провести остаток дней, растя детей и занимаясь хозяйством.

Джейн шаловливо улыбнулась ему.

– Вы, милорд, слишком непоседливы. Держу пари, что не успеем мы оглянуться, как вы ускачете на другую войну.

– Ни за что. – Он нежно взял пальцами ее подбородок и заглянул в прекрасные, бездонной глубины глаза. – Я люблю тебя, Джейн. В твоей власти сделать меня самым счастливым человеком на свете либо превратить в жалкого неудачника.

Он держал ее в своих объятиях, как драгоценность, а ее охватило такое невыразимое блаженство, что она боялась умереть от счастья.

– Нас больше ничто не разлучит, – прошептал он, зарывшись губами ей в волосы.

Сидя в карете, которая везла ее в Лондон, Джейн в отчаянии думала об отношениях Энн с Саймоном. Ведь стоит Энн узнать об его освобождении из Тауэра, как она тут же ринется к любимому, и Эдвард обо всем узнает. Как быть? Ведь они с Эдвардом договорились во всем сохранять честность и верить друг другу, а она уже нарушила слово, утаив от него правду. Ну почему Эдвард так не расположен к Саймону? Почему?

Спустя несколько дней после отъезда Джейн Эдвард отправился с небольшим отрядом проверить, свободна ли от роялистов местность к западу от Виндзора. Он направился к лесу, где, по донесениям, могла прятаться небольшая группа роялистов.

Он оглядел густой лес и чутьем солдата ощутил опасность. Бросив взгляд на возвышающийся перед ним холм, он тут же увидел неприятеля, превосходящего численно его отряд. Эдвард понял, что завел своих солдат в засаду, но отступать было уже поздно. Он натянул поводья, пытаясь развернуть коня для атаки. Солдаты последовали его примеру. Бой им пришлось принять неравный. Роялисты с воплями и гиканьем катились на них сверху, размахивая оружием и сея смятение. Эдвард выхватил клинок и отважно бросился вперед, пригибаясь к конской гриве. Первым же ударом он сразил возглавлявшего отряд роялиста, а следующему проткнул горло.

Началась бойня. Отряд Эдварда углубился в лес, безжалостно круша неприятеля. Эдвард бился ожесточенно. Весь в поту и крови от многочисленных мелких ран, он, казалось, не знал усталости. Несмотря на то что парламентаристы были в меньшинстве, они представляли грозную силу и вскоре стали брать верх, оттесняя врага, который начал в беспорядке отступать.