Поцелуй возлюбленного - Мэри Блейни Страница 36

Для начала свежая форель. Она приготовит ее в луковом соусе. Подаст суп из четырех видов грибов и котлеты из молодого барашка с розмарином. А еще спаржу.

Десерт – это совсем просто: изумительно вкусная земляника со сливками. Она сама взобьет сливки. А может, лучше окунуть ягоды в шампанское и подать сладкий торт?

Оливия зевнула и подумала, каков будет вкус поцелуя после земляники.

– Оливия, пока ты не заснула, у меня к тебе один вопрос. – Говоря это, герцог сделал несколько шагов в ее сторону. Майкл оставался на своем месте, но ему было видно, что она не открыла глаза. Слова «Какой, Лин?» она произнесла уже сквозь сон.

– Скажи мне, что ты думаешь о майоре Гаррете? Это был не тот вопрос, ответ на который Майкл хотел услышать от нее в полудреме. Помоги ему Бог, если это был запланированный ход герцога – получить от нее ответ тогда, когда она расслаблена. Бог знает, что она ответит. Особенно если учесть короткую, но бурную историю их отношений.

– Он хороший человек, – зевнув, произнесла Оливия, затем добавила: – Он не идеальный. Он упрямый и все хочет делать по-своему. Не могу себе представить, чтобы он подчинился чьему-то приказанию. – Она открыла глаза и повернула голову.

Теперь она проснулась и, помоги ему Господь, собиралась рассказать всю правду.

– Он обнимал меня голой и даже целовал меня, но всегда относился ко мне как к леди.

Взорвав эту бомбу, Оливия откинулась назад, закрыла глаза и заснула. Майкл никогда не видел человека, который так легко засыпал после того, как приговорил другого к медленной болезненной смерти.

Он тоже пересек комнату, остановился рядом с герцогом и удостоверился, что она действительно заснула. Голова ее упала, тело расслабилось, дыхание стало глубже.

«Забудь о ней. Забудь. Забудь». Майкл повторял эту фразу десятки раз, но приказ самому себе становился невыполнимым, едва Оливия оказывалась в поле его зрения.

– Она такая с детства. Засыпает между двумя словами.

– Я этому завидую. – Майкл улыбнулся, глядя на ее милое тонкое лицо.

– Вам это не дано, майор. Это дар только чистой души.

Герцог отвернулся от сестры и подождал, пока Майкл поравнялся с ним.

– Расскажите мне об этом поцелуе.

Это не было приказом. Это было скорее любопытством, тон судьи прозвучит тогда, когда он уже услышит ответ и примет решение о наказании. Герцог шагнул за письменный стол, и Майкл с радостью отметил, что пистолет больше не лежит на столешнице.

– Вы хотите знать об этом поцелуе. – Ему очень хотелось спросить герцога, почему он испытывает потребность пережить чужую радость, но сдержал свой порыв. – Нет, ваша светлость, я не расскажу вам об этом. Ни малейшей подробности. – Майкл оглянулся на невинное лицо Оливии. Ему нечего, совершенно нечего стыдиться. Было несколько шальных мыслей, но он не сделал ни одного шага для их осуществления. – Этот поцелуй касается только нас двоих. Клянусь честью, что не сделал ничего, чтобы злоупотребить невинностью этого сердца.

Герцог не стал спрашивать, о какой чести говорит Майкл, не назвал его распутником и не стал настаивать на ответе. Он выглядел встревоженным.

– У нее было невинное сердце. Не знаю, какое оно сейчас. Мы все хотели бы, чтобы все это оказалось лишь сном.

Майкл понимал это. Герцог не собирался распространяться о своих секретах. Майкл ждал, что его отпустят. О чем еще можно говорить?

– Подойдите сюда. – Герцог подвел его к большому столу, поверхность которого была покрыта картами. Мерион сел спиной к комнате и жестом пригласил Майкла сесть напротив.

Это уже был приказ, а не приглашение. Майкл хотел было проигнорировать его. Он не слишком ладил с приказами в армии и был достаточно наивным, чтобы считать, что в мирной жизни приказам можно не подчиняться. Удивительно, что в его душе еще оставалось место для наивности.

Герцог напряженно ждал.

– Я хочу найти этих людей, майор Гаррет. – Он говорил пустому стулу напротив, затем встал и повернулся к Майклу лицом. Это была не ахти какая уступка, но это было начало.

– Оливия сказала, что вы спасли ей жизнь. Это означает, что вы спасли от смерти уже двух членов моей семьи. Спасать Пеннистанов – для этого, кажется, нужен талант.

– Тогда было сказано всего одно предложение, ложь. Вот и все, что я сделал для Гейбриела. Вряд ли это можно назвать спасением.

– Но это спасло его. Если бы вы назвали его или Линетт, их бы уже не было в живых.

Герцог был прав. Майкл пожал плечами, надеясь, что герцог на этом закончит.

– Я прошу вас о помощи, майор, полагая, что вы заинтересованы в безопасности Оливии. Я прошу вас, – он сделал нажим на слове «прошу», – задержаться на некоторое время и рассказать мне все, что вы знаете. – Герцог сел. – Оливия рассказала мне то, что могла, но у вас может быть другой взгляд, возможно, более ценные наблюдения. Я прошу вас, Гаррет, не приказываю, а прошу, хорошо зная от сестры, что вы плохо воспринимаете приказания.

Не полная победа, но уже неплохо, решил Майкл. Не говоря ни слова, он обошел стол и сел. Спиной к стене и лицом к Оливии, и наконец расслабился.

Герцог и Майкл провели весь следующий час над картами. Майкл пересказал каждую более или менее стоящую деталь о проведенном вместе с Оливией времени. Затем герцог попросил его описать двух похитителей, которых он встретил возле хижины утром после урагана.

– Они назвались Смитом и Джонсом, значит, у них нет воображения, но они настолько неприметны, что эти имена им идеально подходят.

Майкл посмотрел в потолок и припомнил некоторые детали.

– У Смита был акцент. Думаю, шотландский, Смит был лучше одет, хотя и не шикарно. Другого можно принять за слугу, да, видимо, он и есть слуга. Смит вел весь разговор.

– И они не сказали вам, откуда они?

– Я спросил Смита, но он туманно ответил, что они путешествуют по Пик-Дистрикт.

Герцог кивнул.

– Что никто не делает в это время года.

– По разговору Смита можно предположить, что он учился в школе, – добавил Майкл. – Но это всего лишь догадка.

– Выдумаете, он разыгрывал из себя джентльмена?

– Возможно, он и есть джентльмен, ваша светлость. – Майкл посмотрел на герцога с печальной улыбкой. – Но разорился в трудные времена.

Герцог кивнул, и Майкл был почти уверен, что он понял его невысказанную мысль: один человек, который живет впроголодь, способен легко признать другого.

– Мы оказались в том самом месте, где держали Оливию. В сарае, где я поставил свою лошадь, обнаружились следы их недавнего пребывания. Они оставили сено и воду, и я задавал себе вопрос, собирались они вернуться или просто в спешке покинули все, когда обнаружили отсутствие леди Оливии. На дворе заметны были следы их экипажа.