Полюби меня снова - Энн Мэйджер Страница 36

…Ну вот и все… все как тогда, подумала Дайана. Она опять убила любовь. Дайана смотрела в окно и видела, как он шагает, упрямо пробиваясь сквозь стену дождя. Она не чувствовала ни сожаления, ни печали, а только отчаяние.

Тетя Патриция примчалась сразу же, как только Дайана позвонила. Она была свежа, как будто только что пробудилась ото сна, хотя шел уже второй час ночи. Вероятно, профессия наложила свой отпечаток: привыкла являться к больным по первому зову, как говорится, в полночь и за полночь.

– Главное, не волноваться! Вот так, моя дорогая, – посоветовала тетя, прикидываясь бодрячком при виде серого лица племянницы. Схватила чайник, налила воды до краев и поставила кипятить. Патриция обожала гонять чаи. – Когда я была маленькая, со мной постоянно приключались такие истории, ну просто с ума сойти! Хочешь – верь, хочешь – нет, но с твоей матерью ни единой! Я тебе не рассказывала? Сейчас расскажу, умрешь со смеху…

Патриция говорила и говорила, не переставая, а дождь за окнами лил как из ведра. Дайана улавливала лишь какие-то обрывки этого монолога, но была благодарна тетке за присутствие.

Было около пяти утра, когда Дайана услышала шум мотора фургона, на котором уехал Росс. Она выскочила из дома и босая помчалась навстречу.

– Росс… Эдэм… где?

Спазм перехватил ее горло, когда она услышала звонкий голос сына.

– Мамочка! – закричал он, высунувшись из окна кабины.

Дайана распахнула дверцу, сжала его в объятиях, зарывшись лицом в мокрую курточку. Радость, счастье переполняли ее сердце. Она подняла на Росса глаза и встретила холодный, равнодушный взгляд.

По ее лицу текли слезы. Что она наделала? Почему опять так глупо повела себя? Она протянула к нему руку, коснулась его руки, но он отдернул ее, будто его ударило током. Вышел из кабины, гордый и неприступный, с Эдэмом на руках.

– Росс… я… прости…

– Не надо! Твое «прости» ничего не изменит. Я все сказал, уходя. – Он резко повернулся и пошел к дому, не глядя на нее и унося Эдэма.

– Росс…

Но он даже не оглянулся. В ушах звучали его слова о том, что между ними все кончено.

Дайана водила пальцем по ручке чашки, из которой тетя Патриция время от времени отхлебывала остывший крепкий чай. Кажется, это была уже седьмая чашка. Дайана смотрела без всякого выражения на своего мужа и думала, почему тетя Патриция не оставит его наконец в покое.

– Безусловно, я знаю, что делаю. Хочу, чтобы она утром отправлялась к себе в Хьюстон, – сказал Росс решительно.

Он мог бы этого и не говорить, потому что Патриция никогда не слышала того, чего не желала слышать.

– Но это же нелепо, мало того – смешно… – начала она, не обращая внимания на то, что он помрачнел, а челюсть заходила ходуном. Она налила себе очередную чашку и добавила: – Вы созданы друг для друга. Более того, как врач, заявляю со всей ответственностью, проблема не стоит выеденного яйца.

– А меня, видите ли, абсолютно не интересует чье-либо мнение по этому вопросу, в том числе и ваше, – ответил Росс довольно резко. – Суете нос в мою жизнь с той же самой настырностью, что и Мадлен.

– Ну зачем вы так? Обижаете… – Патриция едва сдержалась. Когда ее сравнивали с сестрой, она воспринимала это как оскорбление, – Что касается Мадлен, она мечтает, чтобы вы развелись.

– Вы меня радуете! Наконец-то за все время моего знакомства с ней наши желания совпали, – хмыкнул Росс.

– Ах, оставьте, дорогой Росс! Не то вы говорите. Понимаю, ваше мужское самолюбие задето, ибо Дайана опять оттолкнула вас. Как после смерти Тэми. Однако это отнюдь не причина, чтобы рушить семью.

– Неужели вам не ясно, – сказал он, всем своим видом показывая, что он устал и что ему абсолютно все равно, понятно ей или нет, – что все гораздо сложнее. Мне нужна преданная женщина, не бросающая меня в трудную минуту. – Согласна! Именно этим жена отличается от любовницы, – кивнула Патриция.

– Рад, что мы с вами солидарны.

– Вовсе нет! С чего вы взяли? Я лишь за то, чтобы вы образумились. Дайана ваша жена. Я мечтаю, чтобы вы всегда были вместе.

– Мечтать не вредно! А я с вашего позволения пойду спать. Устал чертовски!

– Все дело в том, – продолжала Патриция, – что ни вам, ни ей не известно одно существенное обстоятельство, которое прояснило бы многое, расскажи я об этом Дайане пару лет назад. Но… но я боялась Мадлен.

Росс направился было к двери, но остановился, услышав безжизненный голос Дайаны:

– Тетя Патриция, прошу тебя, оставь его в покое. Бесполезно что-либо ему объяснять. Если уж он что решил, то своего намерения не изменит.

Росс резко обернулся к ней.

– Что верно, то верно! – сказал он, перехватив ее взгляд. – Хорошо, я весь внимание, слушаю вас, – обратился он к Патриции.

– Думаю, причина, из-за которой вот уже второй раз ваш брак под угрозой, весьма уважительная. Ведь Дайана – приемная дочь. Я сама привезла ее в дом сестры, когда девочке было два с половиной года. Тогда же я пообещала Мадлен, что никому и никогда не скажу об этом. Теперь вижу, я не вправе хранить эту тайну, когда рушится семья.

– Приемная дочь… – прошептала Дайана. Как это всегда бывает в момент крайнего возбуждения, все, что мучило ее и не давало покоя, моментально прояснилось. Вот, оказывается, почему ей всегда хотелось нравиться матери, для которой так важно было, чтобы Дайана была образцовым ребенком. Везде и всегда первой. Значит, поэтому она ощущала себя одинокой в родительском доме. Дайане всегда не хватало материнской ласки и тепла, поэтому, когда выходила за Росса замуж, она с великой радостью усыновила маленького Эдэма, решив раз и навсегда, что ее сын никогда не почувствует себя обделенным. Теперь понятно, пронеслось в голове, почему Мадлен ни разу в жизни не приласкала ее, не прижала к груди. Кто же ее настоящие родители, где они? Ладно, теперь это уже не столь важно, подумала она. Да, но при чем тут Росс?

– Черт возьми, почему вы хотите привязать мои проблемы к этому обстоятельству? – спросил Росс с недоумением, хотя было заметно, что он потрясен этим известием.

– Думаю, все объясняется трагедийностью обстоятельств, лишивших Дайану ее настоящих родителей. – Взволнованная Патриция осторожно подбирала слова. – Когда ей было два года, родители решили провести отпуск, так сказать, среди дикой природы в горах и, взяв с собой ребенка, отправились в Колорадо. И однажды во время грозы на их палатку упало дерево… Их смерть была мгновенной. Через сутки люди наткнулись на несчастного ребенка. Она бродила вокруг палатки и плакала навзрыд, повторяя одно и то же: «Виновата, больше не буду… виновата, больше не буду…» Вероятно, когда началась гроза, Дайана проснулась и ушла из палатки. Скорее всего, родители ей запрещали делать это, поэтому, когда случилась трагедия, она восприняла это как наказание за непослушание. У девочки наверняка был нервный шок.