Капелька скандала - Амелия Грей Страница 36

Пока Хиткоуты говорили о ней так, словно ее здесь нет, Миллисент была занята своими мыслями. Хорошо, что она не сказала им, что лорд Данрейвен несколько раз просил принять его и что она ему отказала. Лучше она поделится этим только с теткой.

Если тетя Беатриса подозревает, что виконт и виконтесса хотят сами поставлять материал для ее раздела, Миллисент нужно быть осторожной и не говорить с ними ни о чем важном, предварительно не обсудив этого с теткой.

Миллисент понимала, что лорд Данрейвен действительно ею увлечен, но, без сомнения, это ненадолго. Она сознавала и опасность своего положения, поскольку, даже зная об этой опасности, оказалась в его объятиях. Пришло время честно поговорить с теткой и признаться ей во всем.

Сегодня днем она оказалась совсем близко к несчастной участи своей матери, которую вышвырнули из Лондона, словно грязную шлюху. Миллисент не могла этого объяснить, но знала, что когда дело касается графа, она становится совершенно безвольной.

Ангелы небесные! Если она позволила ему целовать себя в лавке, значит, в его обществе она нигде в Лондоне не может быть в себе уверена.

Она не должна позволить себе влюбиться в него еще больше, чем это уже есть, и впредь никогда не должна оставаться с ним наедине. Но несмотря на это решение, минуты до того момента, как лорд Данрейвен подошел и повел ее танцевать, показались Миллисент часами.

Легко ей бранить себя и упрекать в безволии, пока она не посмотрит в его небесно-синие глаза, пока он не обласкает ее своим гипнотическим взглядом, не поддразнит своим восхитительным голосом.

Миллисент в течение этого вечера несколько раз видела лорда Данрейвена, но издали. И вот он шел к ней своей уверенной походкой богатого титулованного господина. Он был чертовски красив, с волосами, отброшенными по моде назад, с красиво повязанным шейным платком. Его парчовый жилет и вечерний фрак почти полностью скрывал накрахмаленную белую рубашку, но от взгляда Миллисент не укрылось узкое кружево, которым были оторочены манжеты.

Вспомнив слова виконта, Миллисент ощутила острый укол в сердце. Ибо у того, кто шел к ней, воистину была внешность человека, который не имеет намерений остановиться на одной женщине. Тем больше оснований было у Миллисент попросить совета тетки, как избавиться от внимания лорда Данрейвена раз и навсегда.

Она глубоко втянула воздух, чтобы собраться с духом, когда он вел ее танцевать с непринужденностью человека, обладающего многолетней практикой.

«Ах, как он хорош, будучи таким плохим!»

– Я весь вечер ждал танца с вами.

– Держу пари, вы говорили это всем дамам, с которыми прогуливались сегодня.

Лорд Данрейвен с любопытством взглянул на нее:

– Почему вы так считаете?

Миллисент удивленно подняла брови.

– Не следует ли из вашей репутации, что вы умеете чаровать молодых девушек, заставляя их думать, будто безумно влюблены, а потом посещаете их всего один или два раза?

– Так, мы опять все на том же месте. Боюсь, моя репутация вечно будет стоять между нами стеной.

– Иногда такая стена необходима. Мне нужны доспехи, лорд Данрейвен, когда дело касается вас, потому что одной моей воли недостаточно.

Он с кающимся видом поднял уголки рта.

– А я-то думал, что это мне нужно обороняться от ваших чар.

Уголки губ Миллисент задрожали, предваряя улыбку. Но сегодня она не даст сбить себя с толку.

– Вы шутите, милорд, а я говорю серьезно.

– Не нужно говорить серьезно. Хотя бы сегодня. Давайте насладимся танцем, вечером. Наверное, у Довершафтов было очень хорошо, раз вы там так задержались.

– Мы не задержались. Просто мы поздно выехали из дома.

Заиграла музыка, лорд Данрейвен взял Миллисент за руку и уверенно положил свою ладонь ей на спину. Даже сквозь свою перчатку и ее платье он ощущал тепло тела девушки, и это его волновало. Они легко влились в круг танцующих. Миллисент ошиблась один раз, но он легко исправил ее ошибку. Что-то с ней, должно быть, происходило. Обычно она танцевала так, словно летела по воздуху, а не скользила по паркету.

– Вы сегодня немного скованны, мисс Блэр.

Она ответила, не глядя на графа:

– Вероятно, это потому, что я пришла в себя.

– А вы выходили из себя?

– Даже слишком.

– Мы несколько раз поцеловались.

«Нет, это было больше, чем поцелуи».

– И только, Миллисент. Ваша репутация ничуть от этого не пострадала.

Миллисент не была уверена, что озабочена она только своей репутацией. Теперь она боялась, что и ее сердце тоже в опасности.

Бесстрастный тон лорда Данрейвена заставил ее посмотреть ему в глаза.

– Меня не удивляет, что вы так легко относитесь к столь непристойному поведению.

– Я не вижу ничего дурного в том, что произошло между нами.

Его пальцы непрестанно двигались по руке Миллисент, затянутой в перчатку, гладя ее и лаская. Казалось, лорд Данрейвен никак не может насытиться прикосновениями.

– Это потому, что вы негодяй, сэр. Вы проделывали такое много раз с разными женщинами. Это так же естественно для вас, как дышать.

– И это не было для вас секретом еще до нашей встречи сегодня днем.

– Если бы нас застали, вас не выгнали бы с позором из Лондона, выгнали бы меня.

– Посмотрите на меня. – Когда она встретилась с ним глазами, граф продолжал: – Я бы не позволил случиться такому. Будучи джентльменом, я подвергаюсь риску и вполне готов ответить за любые последствия, которые могут явиться результатом моих поступков. Вы должны мне в этом доверять.

– Вы кажетесь таким искренним сейчас, что я могла бы вам поверить. Но я не могу. Скольким девушкам вы говорили то же самое?

– Не столь многим, как вы думаете. Знали бы вы, как мне хочется заключить вас в объятия и снова поцеловать, мисс Блэр!

Миллисент опять устремила взгляд куда-то мимо его плеча и вздохнула:

– Признаюсь, я не жалею о том, что мы поцеловались вчера и сегодня.

– И о том, что мы целовались так пылко?

Их взгляды встретились, и на мгновение Чандлеру показалось, что он заметил на лице Миллисент легкую улыбку.

– Да. Мне это очень понравилось.

– Интересно, понимаете ли вы, как подобные слова действуют на меня? Я даже не уверен, что еще не сбился с ритма вальса. Я страшно рад, что вы не раскаиваетесь в том, что произошло между нами.

– Но больше ничего непристойного между нами не будет. Никогда.

– Конечно, не будет. Могу я посетить вас завтра?