Умение не дышать - Сара Александер Страница 36

– Если так, продолжай делать упражнения, – говорит Дэнни. – Для подводного ущелья тебе понадобятся стальные бедра.

Он едва заметно улыбается и склоняет голову к плечу. И тут я понимаю, что раньше я абсолютно неправильно понимала язык его тела. Нет у него никаких чувств ко мне. Он просто меня жалеет.

В воскресенье в духовке пузырится корочка моего пастушьего пирога. Струйки расплавленного сыра стекают на противень. Диллон, как псих, листает учебник, сидя за кухонным столом.

Завтра у нас с ним последние экзамены. Сегодня – день биологии.

– Давай я тебя проверю, – говорю я.

Диллон протягивает мне свой учебник биологи. У него темные круги под глазами, кожа обтягивает выпирающие скулы.

– Какая разница между ДНК и РНК? – спрашиваю я.

– У ДНК двойная цепочка, у РНК – одиночная.

– Тут написано побольше.

Диллон шумно выдыхает, подбоченивается и давит большими пальцами себе под ребра.

– С сахарами там все по-другому. Не знаю, не могу вспомнить.

– А ты попробуй, – говорю я. – Ты обязан это знать. У тебя экзамен завтра.

– Пиримиллиновые и пуриновые основания.

Брат дает мне знак, чтобы я перешла к следующему вопросу.

– Ответ неверный.

Диллон хватает учебник и начинает бешено листать страницы.

– Мозги у тебя усохли, вот что, – говорю я.

Попозже, после того как я быстро пробегаю глазами свой учебник биологии, а Диллон целый час по телефону умоляет отца возвратиться домой, я иду следом за ним в ванную. Я не даю ему закрыться там – подставляю ногу под дверь. Теперь я сильнее его физически. Он бредет к раковине. Его трясет в ознобе.

– Пожалуйста, Элси. Уйди.

– Нет!

Толкаю его, и он едва удерживается на ногах. Он стал тощим, как мама, но при этом почти на фут выше ее ростом.

– Никуда я не уйду. – Я строптиво скрещиваю руки на груди.

– Отлично, – говорит Диллон и отталкивает меня в сторону, чтобы пройти к унитазу.

Он наклоняется над ним, и из его рта выливается мой пастуший пирог в виде густого говяжьего супа. Диллон выпрямляется и тут же сгибается снова. Я закрываю ладонью нос и рот. Глаза заволакивает слезами.

– Не реви, – говорит мне брат, утирая губы. – Извини за пирог.

Я громко рыдаю.

– Как ты это делаешь? – спрашиваю, все еще прикрывая губы и нос рукой. – Ты ведь даже два пальца себе не…

– Это просто происходит, – отвечает Диллон. – Я просто наклоняюсь, и все…

– Господи, Диллон. Тебе нужна помощь. Я поговорю с мамой. Может быть, тебе нужно будет встретиться с ее психотерапевтом.

Диллон цепко хватает меня за запястье и наклоняется ближе:

– Только скажи кому-нибудь! Я тогда расскажу про твой дайвинг.

– Ладно, остынь. Не скажу, – говорю я и отворачиваюсь. – Ты бы душ принял, что ли? Разит от тебя.

Пока Диллон принимает душ, я нахожу в ящике его тумбочки слабительное. Принимаю три таблетки, но результат нулевой. Остальные таблетки прячу к себе под кровать – туда, где лежит всякое-разное из магазина «Superdrug».

Воображаю свою жизнь в будущем. Когда Диллон уморит себя голодом до смерти, будет у меня два мертвых брата. Отец не вернется, и останусь я с мамой. Каждый день будет наподобие сеанса психотерапии. Смогу ли я задержать дыхание на целый год? Я играю сама с собой в такую игру: если с утра мне удастся задержать дыхание на двадцать секунд больше, чем обычно, то я в последний раз прочту конспекты перед экзаменом.

Наконец экзамены позади. Прежде чем уйти из школы на все лето, захожу в класс технологии, чтобы забрать свой кораблик. Но в ящике, где я его оставила, кораблика нет. Во мне закипает злость. Эйлса. Проверяю везде – во всех мусорных ведерках, под столами, за шкафами, смотрю, нет ли где обломков моего кораблика. Ничего. Спрашиваю мистера Джонса. Он хмурит брови.

– Спроси его, – указывает он на Фрэнки. – Этот парень тут то и дело бывает, может, что-то знает.

– Что ты сделал с моим корабликом, Фрэнки?

– Расслабься, – спокойно говорит он. – Я спас его от той уродки, которая тебя постоянно достает.

Он идет к своему ящику и вынимает оттуда деревянную шкатулку. Шкатулка очень красива – намного лучше моего кораблика, и меня охватывает зависть. Она покрыта резьбой в виде ложбинок, которые образуют различные рисунки, похожие на математические знаки и физические символы. Надо мне было постараться получше, больше времени уделять моему кораблику вместо чтения заметок о дайвинге. Фрэнки поднимает крышку шкатулки и вынимает мой кораблик. Он целехонек.

Выхватываю у него кораблик и только тут вспоминаю, что надо сказать ему спасибо.

– Он очень хорош, – говорит мне Фрэнки. – У парусов идеальные пропорции. Будь он настоящим, был бы очень быстроходным.

– Спасибо, – повторяю я. – Мне твоя шкатулка тоже очень нравится.

Фрэнки заливается румянцем и интересуется, не хочу ли отправиться с ним за крабами. В этот самый момент в кабинет входит Лара:

– Элси, я тебя всюду искала.

Она встает между мной и Фрэнки, подбоченившись одной рукой, и широким жестом отбрасывает волосы за плечо. При этом они задевают лицо Фрэнки. В последнее время Лара то и дело меня разыскивает. Выслеживает в коридоре и умоляет сказать, где Диллон и почему он перестал с ней встречаться.

– Я не знаю, где он, – говорю я ей. – Он отстрелялся за час до окончания экзамена – так что, наверное, отправился отмечать.

С трудом сглатываю сжавший горло ком. Диллон, можно сказать, пулей выскочил из кабинета, где проводился экзамен, и настроение у него было совсем не праздничное. Вид был, будто его вот-вот вырвет.

– Да если честно, мне до него теперь и дела нет, – говорит Лара. – Я зашла спросить, не хочешь ли ты где-то со мной потусоваться летом. Ну, в Инвернесс смотаться, и всякое такое. Ну, напиться, найти парней, поцеловаться с ними – как-то так.

«Как-то так» она произносит, словно речь идет о чем-то непристойном. Я стараюсь не думать о ней рядом с Диллоном. Еще несколько недель назад я мечтала о том, чтобы у меня было «как-то так» с Тэем все лето напролет. При одной мысли об этом меня бросает в жар. И тут я вспоминаю о Дэнни, и мне становится еще жарче. На помощь мне бросается Фрэнки.

– А мы с Элси как раз строим планы походить на отмели за крабами, правда же, Элси?

При этих словах Фрэнки лицо Лары так перекашивается, что мои губы сами расплываются в улыбке, и вдруг мне хочется именно этого – половить крабов на лиманах. Если даже не для чего-то еще, то хотя бы для того, чтобы немного охладиться.