Душа Ягуара - Анна Ривн Страница 37

– Прострелено правое легкое и сломано одно ребро. Пуля застряла в кости, нужна срочная операция и переливание крови, – сказал один из врачей по-английски, едва мы приземлились на вертолетную площадку больницы. – Везите его в пятую операционную, там уже все готово. Единственное, что нам нужно, это кровь. У него очень редкая группа крови, четвертая отрицательная.

– Вы сказали «четвертая отрицательная»? – я не могла поверить собственным ушам.

Английский я знала с детства, как родной русский, об этом позаботился мой старший брат. Все мечтал отправить меня за границу работать, чтобы я хорошо устроилась после университета. Но меня все время что-то удерживало в России. Теперь я знаю почему. Я должна была спасти жизнь арабскому президенту.

– У меня четвертая отрицательная, и я абсолютно здорова.

– А Вы кем будете господину Намурону? – недоверчиво спросил меня врач.

– Я – его девушка, – быстро ответила я, сжимая крепко руку Ягуара.

Операция длилась около четырех часов. Мне казалось, что из меня за это время высосали всю кровь и душу. Я ужасно переживала за Ягуара. Лежа на кровати в соседней с ним палате, я смотрела на его слегка порозовевшее лицо через стеклянную перегородку. Врачи сообщили, что операция прошла успешно. Кровь идеально подошла, чему я была безмерно рада и за что благодарила Бога.

Меня кормили через каждые полчаса, чтобы моя кровь быстро восстанавливалась в необходимом для нормального самочувствия количестве. Мне безумно хотелось быть сейчас рядом с Ягуаром, но слабость не позволяла встать с кровати и дойти до его палаты. Взять его за руку, чтобы он почувствовал мою поддержку. Сказать, чтобы он быстрей поправлялся и возвращался к своей семье.

Я старалась не засыпать, но организм решил иначе. Не прошло и пары минут, как я уже тихо и крепко спала, видя здорового и улыбающегося мне Ягуара во сне.

Ночью я проснулась от ощущения тревоги. Осмотревшись по сторонам, я немного успокоилась. Ничего подозрительного я не увидела. В моей палате было практически темно, как и в палате у Ягуара. Он лежал в той же позе, что и раньше, его грудь размеренно и плавно опускалась – он был подключен к аппарату искусственной вентиляции легких. Плотная ткань повязки опоясывала его грудь, спускаясь ниже и крепко фиксируя ребра.

Встав с койки, я прошлась по палате. Ужасно хотелось в туалет, и, найдя за дверью справа маленькое помещение с небольшим душем и унитазом, блаженно застонала. Сделав все свои дела, я захотела побыть с Ягуаром. Сон прошел, так что у меня была куча свободного времени, которое я хотела потратить на милого моему сердцу мужчину. Выйдя из палаты, я заметила возле дверей в палату Ягуара двух мужчин, которые в бессознательном состоянии лежали на полу.

Ужас сковал мое сердце. Как назло, а может, в соответствии с планами убийцы, в коридоре больницы не было ни одной живой души. Быстро добравшись до тела первого вооруженного мужчины, я достала из его кобуры пистолет и сняла его с предохранителя. Опыт у меня уже имелся. Тихо как мышка я заглянула в палату Ягуара. Мне казалось, что мое сердце шумит на весь коридор, так сильно оно билось у меня в груди.

Дверь бесшумно открылась наполовину, когда я смогла рассмотреть в полумраке комнаты высокого мужчину в маске. Он стоял над Ягуаром, прижимая к его лицу подушку. Злость и страх за любимого мужчину сорвали мне крышу. Я молниеносно выбросила правую руку вперед, уверенно нажимая на курок.

Выстрел в закрытом помещении звучит, как удар грома. Убийца хватается за левое плечо и оборачивается в мою сторону, сверкая злобными и холодными глазами. Не буду скрывать, мне было страшно. До чертиков, до дрожи, но пистолет я уверенно держала перед собой, целясь киллеру прямо в грудь.

– Отойди от него, – холодно и уверенно сказала я по-английски, – вряд ли убийца знает русский. – Иначе я выстрелю снова, но уже тебе в сердце.

– Смелая малышка, – плотоядно ухмыляясь, сказали мне, медленно отступая к приоткрытому окну. – Мы еще увидимся, и в следующий раз не обещаю, что наша встреча будет такой теплой.

А потом он выпрыгнул в окно и исчез в высоких густых кустах. Жаль, что наши с Ягуаром палаты находились на первом этаже. Пусть это жестоко и бессердечно, но мне хотелось, чтобы убийца сломал себе что-нибудь. Больше не думая о посторонних вещах, я подскочила к койке Ягуара и сдернула с него подушку. Его глаза были открыты и смотрели прямо на меня, взглядом прожигая во мне дыру.

Его взор был жестким и даже злым. Господи, ну что опять не так?

– Привет, – тихо начала я, кладя пистолет на прикроватную тумбочку. – Как себя чувствуешь? – спросила я, присаживаясь на его койку. Руки по-прежнему дрожали от перенесенного прилива адреналина и страха, что могла не успеть спасти его. Ягуар молчал, но я чувствовала, что он смотрит на мои дрожащие руки, которые я быстро сжала в кулаки.

– Спой мне, – тихо просит он меня, накрывая своей горячей ладонью мои холодные руки.

Я не знала как, но он будто понял, что мне нужно было успокоиться самым любимым для меня способом. И я запела, тихо, смотря в окно на восходящее из-за горизонта белое яркое солнце.

Ты вернулся в жизнь, в наш непрочный дом,

Полный странных лиц и чужих имён.

Как в измерении другом

Тебе дышалось нелегко.

Нежеланный гость – человек войны,

Словно ржавый гвоздь, в сердце чувство вины,

Но ты сдаваться не привык

И не требовал любви.

Твой День – день, когда тебе везёт,

Твой год – Бог простит, а рок спасёт,

Твой век – то, что было, всё твоё,

Время всё быстрей берёт на прицел.

В клочья воздух рвал, мчался наугад,

Счастье догонял – золотой свой град.

Ты этой гонкой смерти мстил

За тех, кто умирал молодым.

А в кривых зеркалах нет свинцовой тьмы,

Но ты здесь – снайпер с той стороны,

Продолжаешь игру без лишних слов.

Кто кого – спор отчаянных врагов!

Я пропела последние строчки, когда в палату ворвались люди в военной форме. Меня не очень бережно сорвали с койки Ягуара и поволокли подмышки к выходу.

– Не смейте ее трогать! – грозно зарычал Ягуар, пытаясь встать со своего ложа. – Руки от нее убрали и вышли все отсюда, пока я вас всех не уволил к чертовой матери!

– Господин Намурон, мы слышали выстрел, ваша охрана была убита, а она единственная, кто был с вами в момент покушения, – принялся оправдываться начальник охраны, убирая от меня свои руки, которые, наверное, успели оставить на моей коже синяки.