Меридон, или Сны о другой жизни - Филиппа Грегори Страница 37

— Данди совсем не думает о Джеке, — неубедительно проговорила я. — Просто мы очень подружились после того, как проработали все лето втроем. Роберт наметил для Джека грандиозные планы, и Данди знает свое место.

Миссис Гривс только кивнула в ответ и отвернулась к плите.

— Обед будет готов через двадцать минут, — объявила она и подобрала мои вещи с полу.

Я вышла в сгустившуюся темноту и побрела к себе домой, подумав, что могу улучить несколько минут и поспать. Но, поднявшись на несколько ступенек, я услышала в нашей комнате голоса и помедлила. Это были Джек и Данди.

— Я думаю, что ты приворожила меня, Данди, какими-нибудь своими цыганскими штучками, — говорил он. — Правда-правда!

— Все колдовство у тебя в штанах, — тихо сказала Данди, в ее голосе слышалась улыбка. — Разве не так?

— Ох, Данди, — вздохнул Джек. — Нет, убери свои руки. Я не хочу, чтобы ты меня дразнила. А то я завтра не смогу работать.

— Дэвид наказывал мне лететь к тебе так, будто я люблю тебя, — задумчиво сказала Данди. — Я так и делаю. И я на самом деле люблю тебя, мой милый. Ты же знаешь это.

— Данди. — Его голос прозвучал укоризненно.

— А ты любишь меня? — серьезно спросила она.

— Данди!.. — опять вздохнул Джек.

— Ты любишь меня, когда я трогаю тебя вот так? — продолжала она грудным голосом. — И любишь меня, когда я вот так расстегиваю свою кофточку? И любишь меня, когда я вот так целую тебя, да, Джек?

Я услышала, как его дыхание стало тяжелым. Послышался шум, видимо, он резко вскочил на ноги.

— А сейчас оставь меня, Данди, — задыхаясь, проговорил он. — Нам пора остановиться. Если отец узнает об этом, он выставит нас обоих на улицу и нам не на что будет жить. Он ведь предупреждал нас. Я — дурак, что прихожу сюда, но это все твое колдовство. Ты же знаешь, я не могу обещать жениться на тебе. И я не собираюсь обещать это никакой девушке. Когда мы с тобой только флиртовали друг с другом, ты сама говорила, что это в шутку.

В комнате воцарилось глубокое молчание. Я придвинулась чуть ближе к двери и навострила уши. Я ожидала, что Данди рассвирепеет и сейчас вышвырнет Джека вон, но она оказалась намного умнее.

— Хорошо, — тем же любящим голосом согласилась она. — Хорошо, милый Джек. Мы будем играть по твоим правилам и не станем расстраивать твоего отца. Ты можешь мне ничего не обещать, и я не стану ничего обещать тебе.

По скрипу половиц я поняла, что Данди встала, и тут же послышался шорох упавшей одежды.

— А сейчас, — сказала она, и в ее голосе слышалось торжество красивой и уверенной в себе женщины, — скажи мне правду, Джек. Не говори, что любишь меня, мы договорились не произносить этого слова. Только скажи, нравлюсь ли я тебе обнаженной?

Тут я услышала стон Джека и скрип кровати под их упавшими телами. Моя сестра всхлипнула, когда он овладел ею, и затем прозвучали ее тихие стоны. Вскоре раздался приглушенный крик Джека и затем удовлетворенный глубокий вздох Данди, будто она наконец получила то, чего так долго хотела.

Я молча сидела на лестнице, уткнув подбородок в ладони, и ждала, когда они кончат свое дело, чтобы зайти в комнату. Я не чувствовала ни зависти, ни волнения. Я тысячу раз в своей жизни видела, как занимались любовью отец и Займа, и это ничего не значило для меня. Меня только удивляло, как быстро нежность сменялась у родителей враждой и озлобленностью. Я предупреждала Данди. Джек тоже просил ее не говорить с ним о любви. Но она помешалась на этом парне с того жаркого летнего дня, когда впервые увидела его в красной рубашке и белых бриджах в поле около ярмарки в Солсбери. Что ж, сейчас она добилась своего. Не знаю, удовлетворится ли она этим. Джек, может быть, горяч, как огонь, но он не влюблен в нее, это ясно. И если Данди считает эту возню помолвкой, то она очень скоро пожалеет о том, что сделала сегодня.

Я пожала плечами и встала. Следовало ожидать, что Данди лишится невинности в очень юном возрасте, и было так же бесполезно помешать этому, как утихомиривать зимний ветер. Может быть, между ними все закончится через пару недель и мои беспокойства напрасны. Когда мы начнем выступать, у них останется меньше времени для этих радостей. Джек ясно дал понять, что он не собирается жениться на Данди, так что все будет в порядке. Посчитав, что они достаточно насладились любовью, я встала и начала подниматься наверх. К тому времени, когда я наконец открыла дверь, они оба успели привести себя в порядок и Джек, сидя у камина, разводил огонь. Он кивнул в ответ на мою угрюмую усмешку и поспешил убраться к себе.

Данди кинула на меня косой взгляд и удовлетворенно произнесла:

— Между нами все произошло.

— Я знаю, — сказала я. — Я была на лестнице.

Мы никогда не были обладателями отдельных покоев и почти всегда находились друг от друга в пределах слышимости.

— Ты довольна? — спросила я. — Завела его для удовольствия и теперь забудешь обо всем остальном?

Данди развязала черную ленту, связывающую ее волосы, и они свободно упали ей на лицо.

— Да, как же! — тихо произнесла она и, улегшись на матрац, стала причесываться.

Я смотрела на нее в полном смущении. Своим восклицанием она как бы воздвигла стену между нами. Мы обе знали, как это происходит. Мы с ней могли бы все делать друг при друге, не стесняясь, но вполне успешно при этом скрывать свои мысли.

— Но вы не сможете заниматься этим, когда мы будем на гастролях, без того чтобы Роберт не догадался обо всем, — предупредила я сестру.

Данди откинула копну волос и спокойно улыбнулась мне, ее глаза хранили удовлетворенно-бесстыдное выражение. Она знала, что делает, и была довольна этим.

— Я все обдумала, — ласково сказала она. — Не трусь, Мери, ты вечно кудахчешь, словно старая наседка. У меня еще впереди десять недель.

Я отвернулась от нее и уставилась в огонь. Если бы я была настоящей цыганкой, я могла бы разглядеть в языках пламени подстерегающую нас опасность. Я бы узнала, чего именно я так боюсь. Конечно, Роберт непременно выгонит нас всех, если узнает, что его драгоценный Джек спит с Данди. Ну и что из этого? Полно других трупп, которые с удовольствием примут нас. Данди обладает совершенно уникальным талантом, а у меня есть опыт дрессировки лошадей. Кроме того, нам принадлежат десять гиней (впрочем, теперь уже девять) и пятидесятифунтовый жеребец. Так что голодная смерть нам уже не грозит. Не этот страх сжимал ледяными когтями мое сердце.

Данди может упасть. Этот риск останется навсегда. Несмотря на то, что она хорошо тренируется, высота не пугает ее и Джек хороший партнер. И Роберт поклялся, что они никогда не станут выступать без сетки. А сейчас она, похоже, получила то, чего добивалась. Я не верила, что это любовь. Я понятия не имела, что это такое. Я никогда не видела влюбленных людей. Но Данди будет удерживать Джека при себе, пока он ей нужен.

— Ты все переживаешь, матушка Мери? — насмешливо обратилась Данди ко мне, кончив наконец причесываться и повязывая на шею свежий платок.