Жёстче мести - Виктория Ранд Страница 37

—Есть медицинское заключение. Он насиловал ее в течение двух ночей.

—Где же ты был? Как всегда отсиживался в стороне…

—Он пробирался в дом и надругался над ней. Я не слышал, а Аврора ни слова не говорила,— дрожащим голосом.— Я заподозрил неладное. Она стала зашуганной, истерила сама с собой без повода. Вычислил его по камерам, сразу сообразил в чем дело,— слез он больше не сдерживал. Воздуха в легких не хватало, дышал ртом.— Дождался, когда придет вновь и убил!— сжимая кулаки.— Я бы сделал это снова и снова, только это ничего не вернет. И тебе не вернет, хоть всех убей!

Сил что-то сказать не было и слушать его тоже. Понимал, что нужно, а не могу. Охота разрядить обойму, а в кого — не знаю. Хотелось в себя…

—Потом начались кошмары.

—Он ей снится?

—Да, но она этого не помнит.

—Как это?

—Долгое лечение. Препараты, психиатры, психологи и гипнотерапия. Ей буквально стирали память. Все получилось, но иногда от стресса бывают вспышки. Она не помнит сон в деталях, но и проснуться не может. Ей нужно лечение, Виктор.

Шум в голове мешал собрать мысли в кучу. Я знал, что последний год брат сидел на игле. Признаться, в тот момент мы сильно отстранились. На лечение он не соглашался, ссылаясь, что все в порядке.— Работу выполняю, а личное тебя не ебет,— говорил, когда начинал ему досаждать. Чем он занимался по ночам — не имел ни малейшего понятия. Думал, шатается по клубам, трахает баб.

Сука! Сука!

Подскочил, хватаясь за голову. Мои грани стерты. Не хочу никого и ничего живое, только Аврору. Обнять и никогда не отпускать. Сжал бы сейчас со всей силы, чтоб она растворилась во мне. Я бы защитил от любого, только кто защитит от меня⁈

—Почему не пришел за ней?— рявкнул на него.— Где тебя хер носил все это время?

—Я пытался! Караулил возле твоего дома, людей подсылал. В борделе был мой человек, пытался выкупить. Когда созвонились, появилась надежда, но и она сорвалась.

—Почему он выбрал ее?

—Не знаю. Увидел где-то, выследил. У меня охраны в то время не было. Живем в тихом, мирном районе.

—Но ведь есть за тобой грех, признайся!— хотелось обвинить его хоть в чем-то. Знаю про расклад с женой. Он крупно подставился, будучи простым предпринимателем, а поплатилась жена за долги. Пришли его шкуру трясти, а она заступилась. Полезла на рожон.

Поднялся, плотно сомкнув губы. Ствол оставил на стуле. А мне уже было поебать. Хотелось устроить махач и разъебать здесь все к чертовой матери.

—Она знает?— сразу сообразил, о чем я.

—Без подробностей.

—Не рассказывай! И давай решай уже, что делаем.

Хороший вопрос. Но был еще один. Что бы сделал я, узнав об изнасиловании дочери? Правильно — не пощадил!

—Аврору я тебе не отдам и забрать не пытайся. Обижать ее не буду, но и встреч не гарантирую.

—У нее должна быть своя жизнь, она не вещь!

—Я позабочусь о ее жизни получше, чем ты!— укоризненно.

—Предлагаешь мне оставить все как есть и жить дальше?

—Другого выбора не дам!

* * *

Домой ехал как в тумане. Он мог выстрелить мне в спину, да хоть ногу прострелить, чтоб остановить, но не стал. Не понимаю его. Не боится меня, но и не поверю, что дочь доверил.

Стоило заехать на территорию дома, увидел, как на входе крутится Аврора. Бежать от цыплёнка через гараж глупо, чтобы избежать разговора, поэтому двинулся на нее.

—Виктор,— начала аккуратно.

Остановился. Знал, что нужно поговорить. Меня правда сейчас хоть самого к психологу веди. Может, сразу на пару к семейному записаться? Шутить стал, мозг совсем уже атрофировался. Восемь вечера, а я уже хочу лечь и провалиться в сон, чтоб забыться, и чтобы в моих объятиях была Аврора.

Стоит вся такая на нервозе. Губы снова искусала, все красные. Зато одета теперь нормально. Ей классно в шортах и футболке, такая домашняя.

—Как ты волосы уложила?

—Никак,— удивленно.

Что-то изменилось и дело не только в одежде и волосах. Вроде все как всегда, но вижу я теперь иначе.

—Вы поговорили?

—Относительно.

Совсем растерялась. Да, что же я делаю. Ей нервничать нельзя, а я со своей несговорчивостью. Но и обрадовать мне ее нечем.

—Будешь жить здесь!— словно гвоздь в нее вбил.

От такого приговора рот раскрыла, единственное, что не ахнула.

—Завтра решим как конкретно и на каких условиях,— обошел, задевая ее плечо. Чувствую, ночь будет страшной.

На удивление спал мирно. Либо меня так сильно вырубило, что ничего не слышал, либо ночь прошла спокойно. Заподозрив неладное, умылся и направился в комнату Авроры. Ливень льет по окнам, а в комнате пусто. Куда она могла деться с утра пораньше, да еще и такую погоду? Неужели опять…

Стоило сообразить, помчался на выход. Неужели ее даже погода не остановит, чтобы хоть день не побывать в оранжерее?

Едва успел коснуться дверной ручки, навстречу вошла промокшая Аврора. Мокрые пряди обрисовали ее лицо, с которых бежала вода. Влажные губы, блестящие глаза, насквозь мокрая, прилипшая к телу футболка. Не совладав с собой, прибил ее к стенке, преграждая путь рукой. Заметалась испуганно глазами, а мне каково?

—И чего тебе в такую погоду дома не сидится?— спросил сурово.

—Просто решила прогуляться,— слегка зашуганно.— Я когда вышла, дождя еще не было.

На пустом месте накатил на нее. И без меня стоит вся продрогшая, еще я навалился. Обнять бы, согреть, да не нужно ей это. По крайней мере, от меня.

А мне безумно хочется ее касаться. Чувствовать подушечками пальцев ее нежную кожу. Пробуждать мурашки поцелуями. Хочу вкушать ее запах, вкус и наконец слышать Аврорины стоны.

Не понимаю, почему жизнь так распорядилась. Отец всю жизнь прожил в рабстве любви у женщины. Я презирал его, не понимал. Вокруг полно баб, иди — бери любую. Нет же, зациклился на одной, которой он на хрен не нужен.

В братце души не чаял, а он оказался тварью последней.

Как же так, блять, жизнь меня крутит, что от одного вобрал желание быть с одной-единственной, а с другим вообще судьба переплелась так плотно.

Глядя на нее такую, мокрую и зашуганную, понимал, что безгранично хочу быть с ней. Я видел ее в любых ипостасях. Ничто не оттолкнуло, разве что ее высокомерие, но кажется, я и это стер с нее. Как и надежду…

Не примет она меня никогда после того, что я делал. Не по душе я ей. Аврора может терпеть мучения, лишь бы не сделали хуже ее родным. А мне до боли хотелось, чтоб родным она назвала и меня.

—Переоденься и вытрись как следует. За завтраком обсудим твое будущее.