Все мужчины ее жизни - Ника Сафронова Страница 37

Машина у людей с телевидения мне понравилась. Большой вместительный джип, багажник которого был завален всякой всячиной. Преимущественно пакетами с едой и спиртными напитками.

– Знакомьтесь, – кивнул Дмитрий на водителя, – это Денис. Лучший звукооператор на все Останкино.

Мы все тоже по очереди представились. После чего я спросила:

– А где же обещанный Ваня Сорокин?

– Ваня приедет на место чуть попозже. У него рабочий день еще в самом разгаре.

От сердца отлегло. Расслабленно откинувшись к спинке, я стала смотреть в окно.

Москва была хмурой. Начинал накрапывать дождичек. На проводах, нахохлившись, сидели птицы. Люди в оранжевой спецодежде охапками сгребали сухие листья и утрамбовывали в черные мусорные пакеты.

Я и сама не заметила, как мало-помалу размечталась о другом городе, таком же сером, вечно дождливом. Лондон виделся мне строгим джентльменом, одетым в гранитный фрак набережных и мощенных булыжником переулков. Рыхлое небо, цепляющее брюшком островерхие крыши. Чопорные сэры, листающие в кафе свежую «Таймс». Красные неуклюжие автобусы. И постовые в доисторических котелках.

Внутри что-то сжалось от предвкушения встречи с этим промозглым Сити. Я вспомнила имя человека, приславшего нам письмо: Тарек Абделлатиф. По-моему, имя не чисто английское, но от этого не менее звучное. Тарек! Какой он? Зажмурившись, я попыталась представить. Воображение почему-то нарисовало образ молодого чабана с горделиво-крючковатым профилем.

Ну, будем надеяться, что это не так.

Я легонько пихнула Оксанку в бок:

– Слушай, а что ты изображала третьим? Биг-Бен, Шерлок Холмс, а еще что?

– Собаку Баскервиллей, – тревожно вытягивая шею, отозвалась подруга и пробормотала, бледнея: – Что он делает? Мы же сейчас расшибемся.

Стряхнув с себя задумчивость, шевельнулась и Ладка:

– Девчонки, а там есть какой-нибудь музей? Дом писателя или что там… поместье? Я бы сходила. И на могиле побывала бы.

– Не, там ничего такого нет, – широко улыбаясь, обернулся Дмитрий, – только туристическая база. Озеро, лес и тишина. Место фантастическое. Вам понравится. Мы и баньку заказали… – На этих словах он мне многообещающе подмигнул.

– Что, неужели нет музея? – удивилась Графова. – Да быть такого не может!

– Зачем тебе? – подал голос водитель, поглядывая на девушку в зеркальце заднего вида. – Я тебя такими тропами проведу, ни в одном музее не увидишь.

– Ну! – поддержал Дмитрий. – А на кладбище можем проехать, если дорогу не размыло.

Сбитая с толку Ладка притихла. А мы с Дороховой украдкой переглянулись.

Ехать пришлось долго, но время пролетело незаметно. Компания подобралась веселая, ребята без устали травили анекдоты, а оставшуюся часть пути мы орали песни. Далекие хиты восьмидесятых: «Белые розы», «Симону» и прочие, – их у Димки отыскался целый сборник. Заодно для пущей голосистости подогревались мартини. Это Оксанка предложила. Ей хотелось как-то забыться, не видеть того, что вытворяет на трассе лучший звукооператор Останкино.

Дмитрий из мужской солидарности пить не стал, а мы из жадности не настаивали. Самим было мало. Особенно если учесть, что при каждой раздаче часть напитка уходила в салон. На светлой замше сиденья образовались пятна, которые мы по очереди воровато затирали пальцами. Ну, чтобы не травмировать психику автовладельца (видно же, с каким трепетом он относится к своему «броневичку»).

Потом Оксанка неловким движением прожгла сигаретой дырку в потолочной обивке, и мы наконец-то доехали.

Вылезя из машины, мы с минуту стояли точно пришибленные. Вдыхали насыщенный запах леса – лиственно-хвойный, с неуловимой примесью дыма от разведенного где-то неподалеку костра. Было уже темно, и ничего, кроме трехэтажной гостиницы, из окон которой лился уютный свет, разглядеть было невозможно. Только молчаливые силуэты деревьев. Да еще по лунной дорожке угадывалась внизу озерная гладь.

Мужчины взялись распаковывать вещи, заспорив перед раскрытым багажником, стоит ли переносить в номер рыболовные снасти. А мы пока что решили прогуляться до озера. К прибрежной косе вела сырая тропинка, засыпанная листвой. Спустившись по ней, мы уперлись в почти затопленные мостки. Сбоку на привязи покачивалась одинокая лодка, и черная вода, будто в приступах гнева, билась о ее деревянное днище.

Присев на корточки, Ладка коснулась пальцами набежавшей волны.

– У-у, какая холодная! – взвизгнула она, отдергивая руку.

Дорохова шагнула в лодку и тут же, пошатнувшись, вцепилась в борта. Пробралась на корму и уселась.

– Идите сюда, дамочки! – позвала она. – Давайте покурим. Очень романтично!

Мы послушно влезли в лодку. Устроились рядышком нахохлившись, похожие на продрогших воробушков. Закурили, молча глядя на далекий-предалекий огонек. Казалось, это горело в ночи окно плавучего домика.

– Тишина-то какая, девки! – прошептала я.

– Да, уж… – Ладка мечтательно выдохнула дымную струйку. – Вот где, действительно рай для писателя. Мысли можно, как звезды, прямо с неба снимать.

– Для писателя-то оно, конечно, – буркнула Дорохова. – Другой вопрос, чем для нас эта поездка обернется.

Сообразив, к чему она клонит, я поспешно заверила:

– Нормально все будет. Молодые люди с телевидения, не хамы какие-нибудь. И потом, здесь сегодня свадьбу отмечают, все номера заняты свитой новобрачных. Так что у нас один двухкомнатный номер на всех. Мы с Димкой займем отдельную спальню, а вы вчетвером заночуете в другой. Как раз будет время на «познакомиться поближе». А завтра, если вдруг возникнет такое желание, можно будет расселиться по отдельным кабинетам.

Не успела я закончить, как Ладка возмутилась:

– Чего? По каким еще кабинетам? – При этом она так дернулась, что едва не перевернула нас вместе с лодкой. – Я сюда не за этим приехала. Мне вообще до лампады эти молодые люди с телевидения!

– Да ладно! – не поверила я. – Я же видела, какими глазами на тебя смотрит Денис! Разве он тебе не нравится?

– Ну почему, нормальный мен, – она равнодушно пожала плечами, – Но я так больше не хочу. Мне не нужен просто секс. Я, девки, поняла наконец, что встретила свою единственную любовь. Ни с кем не хочу, кроме него.

– Во-во, та же фигня, – поддакнула Дорохова.

Я поморщилась:

– Да ну, Ладка, бросала бы ты своего непутевого Витусика. Мне кажется, вы с ним совершенно друг другу не подходите.

– При чем здесь Витусик? – удивленно воскликнула Графова. – Я с ним недельку пожила, с меня хватит. Это он в прежние времена королем ходил… житель столицы. А теперь он мне даром не нужен, – тут она неожиданно рассмеялась, – прикинь, Чижова! Его живописец, когда с Альп вернулся, в своей картине полностью разочаровался. Сказал, что никогда раньше не замечал, что его натурщица на мужика похожа. Так разозлился, что бедняжку Мону Лизу в лоскуты искромсал.