Притяжение красоты - Фрида Митчелл Страница 37

Подняв голову, и обдавая ее нежным проникновенным взглядом, Федерико произнес:

— Маргарет, ты — очаровательная, молодая и красивая женщина, я не встречал в своей жизни ничего подобного.

Ей так хотелось верить ему!

— Я тоже люблю тебя, милый, и поэтому не могу быть с тобой. Любовь к тебе делает меня слабой, беззащитной. Мне становится страшно. Ты не тот мужчина, который может дать мне счастье.

И Маргарет, не тая слез, не убирая со своих коленей его сильные ладони, вновь рассказала ему о детстве. О свадебной фотографии родителей, найденной на чердаке, о ненависти к отцу, которую она пронесла через всю свою жизнь.

— Федерико, Карен как-то поведала мне горькую правду. Оказывается, из-за отца я всю жизнь живу, неся крест ненависти. Мой удел — дать счастье тому мужчине, который полная противоположность тебе. Жить с тобой — значит быть жертвой, повторять судьбу моей матери, теряя свое лицо. Прости, ничего не могу изменить в своем характере и поэтому не хочу делать нас обоих несчастными, случайно разрушив все, что у нас есть. Даже если...

— Если что?

Маргарет тихо добавила:

— Даже если я тебе сейчас скажу, что ты вовсе не напоминаешь мне моего отца. Твоя красота не изменила в худшую сторону душу, не сделала тебя подлым, как его. Но я почему-то все равно не могу верить тебе, Федерико. Я так старалась, но не могу.

Руки Магги судорожно одергивали блузку. Услышав шум автомобильного мотора, она с облегчением вздохнула.

— Наши возвращаются с моря! Прости меня. Нам с тобой нельзя быть вместе.

— Хорошо, — спокойно произнес он. И скорым шагом вышел из комнаты.

Последние дни в Испании прошли как в тумане. Маргарет, Карен и Рикардо много плавали в бассейне, бродили по окрестностям усадьбы, тепло и радушно общались с Камиллой и Бартоломео. Можно сказать, все они теперь стали одной дружной доброй семьей.

Федерико больше не звонил Маргарет по телефону, не появлялся в доме родителей. Дня за два до отлета сестер в Копенгаген Бартоломео за обедом сообщил:

— Наш сын совсем заработался. Сегодня утром улетел по делам в Нью-Йорк.

Пусть, подумала Маргарет. Все правильно. Он умный человек, и когда я рассказала ему правду о себе, тому ничего не оставалось, как сделать верные выводы.

И вот настало утро прощания. Маргарет проснулась со странным чувством печали. Еще не открыв глаза, она почувствовала, что в комнате нет привычного яркого солнечного света. Впервые за две недели пребывания их в Испании шел дождь. Он обливал цветущий парк свежими струями, стучал по балконным плитам, его чистые капли ползли по окнам.

Камилла за завтраком старалась казаться веселой и все время повторяла:

— Дорогие мои, вы ведь ненадолго покидаете нас. Скоро мы опять встретимся. А Рождество Рикардо обязательно проведет у нас, в Алелла.

Камилла полюбила невестку и внука всем сердцем. Полюбила она и Маргарет, хотя они и не нашли общий язык, обсуждая холостяцкую жизнь Федерико.

— Дорогая, — сказал заботливый Бартоломео, обращаясь к жене, — тебе лучше остаться дома. Я боюсь, что прощание в аэропорту навредит твоим нервам. Собственно, ничего страшного не происходит: девочки и наш внук возвращаются в Копенгаген. Он же не на Луне находится, всего пара часов полета.

И вот Маргарет, Карен, Рикардо и Бартоломео уселись в «ламбарджини», за рулем был Поль. Машина мягко тронулась. Фигура Камиллы осталась на пороге замечательного дома, в котором произошло столько незабываемых событий! Спасибо, милая сеньора Бокерия, за гостеприимство! У вас — золотое сердце!

Маргарет сидела у окна автомобиля, грустно смотрела на мелькающие пейзажи. Они были такими же сочными, яркими, как и в день их приезда. Только сейчас кипарисы, домики, дорога, цветы казались какими-то задумчивыми, словно тоже прощались с гостями из далекой Дании.

Как хорошо, что рядом нет Федерико, подумала Маргарет. А то он опять начал бы меня мучить, заводить без толку своими страстными взглядами. Зачем это нужно? Впереди — родная Дания, Копенгаген, любимая работа.

Аэропорт в Барселоне встретил путешественников привычным шумом, суетой, объявлениями о прилете и отлете самолетов. Сновали толпы пассажиров, и снова Маргарет увидела счастливые, растерянные, сосредоточенные лица. Ну вот, жизнь продолжается, отчего-то грустно подумала про себя она. Сейчас они пройдут на посадку, самолет взлетит в хмурое небо. Да, жизнь продолжается, но отчего так давит в груди? Будто там камень вместо сердца? И вдруг Бартоломео воскликнул:

— О! Кого я вижу! Это невообразимо! Маргарет бросила взгляд в сторону, куда указывал Бокерия-старший, и ощутила: есть у нее сердце, есть! И оно оборвалось, покатилось вниз. Да, еще бы мгновение, и оно упало бы на плиты пола, оказавшись под ногами самого невероятного мужчины на свете.

Пассажиров авиалиний, встречающих и провожающих, раздвигал Федерико. Казалось, его крепкая высокая фигура режет толпу как нож масло.

— Сынок! Ты же должен сейчас быть в Америке! — удивился Бартоломео, пожимая Федерико руку.

— Привет, папа! Привет, Карен! Как поживаешь, Рикардо? — Он всем сдержанно улыбался, а когда повернулся к Маргарет, то она почувствовала, что сейчас просто сойдет с ума от нахлынувшего счастья. Она видит его! Она — в глубине души — только об этом и мечтала!

— Можно тебя на минутку, Маргарет? — вежливо спросил он, взяв ее под локоть.

— Да, — пролепетала она. — Зачем ты прилетел из Нью-Йорка?

— Дядя Федерико, ты прилетел жениться на моей тете? — с детской непосредственностью спросил Рикардо.

Боже мой, Магги сейчас была готова убить племянника!

— Хотел спросить, что мы будем делать в будущие выходные?

— Как что? Я же сейчас улетаю в Данию! — почти отчаянно воскликнула она.

— Ну и что? На выходные я запросто прилечу в Данию. Надеюсь, ты мне покажешь какие-нибудь достопримечательности? Если честно, я был в вашей стране всего один раз и совершенно ничего не запомнил, потому что со мной не было рядом такой очаровательной женщины, как ты, милая... А ты шустрый парень! — Федерико потрепал племянника по шевелюре. — Ох, наплачутся от тебя девчонки!

Господи! Он опять своим магическим взором смотрел на нее. И она не могла оторвать от него взгляда, снова безумно желая этого удивительного мужчину. Вот идиотка, зачем наговорила ему кучу глупостей, доставила столько переживаний? Можно ли верить происходящему? Что, если этот дьявол вновь искушает ее?

— Не надо, ничего не надо... — с потерянным видом тихо сказала Маргарет. — Я не переживу вновь всего... Не хочу даже обсуждать!

— Я говорю, а ты слушай меня. Моему отцу хватило секунды, чтобы понять, какую он женщину встретил тогда на причале, единственную и неповторимую. Мне тоже хватило секунды, чтобы во всем разобраться, увидев тебя.