Полуночные признания - Кэндис Проктор Страница 37

Наступила долгая пауза. Ее прервал Хэмиш:

– Я пытаюсь составить наиболее правдоподобную картину событий, а ты надо мной смеешься.

Зак действительно улыбнулся, но через пару секунд снова стал серьезным.

– Следует помнить, что есть еще один человек, которого мы не учли.

– Кто это?

– Филипп.

Хэмиш уставился на него испуганными золотисто-карими глазами.

– Но… он мертв.

– Все говорят об этом. – Зак вытянул ноги и опустил руки на колени – так его меньше трясло во время езды. При движении в фургон из окна долетал слабый ветер, но внутри все равно было жарко. – Подумай о такой возможности, – негромко произнес он. – Арбалетом пользоваться не так просто – требуется большая осторожность. Филипп был единственным из известных нам, кто достаточно хорошо им владел. Как доктор, он знал точно, сколько пижмы требуется положить, чтобы убить женщину. Как любовник Клер, он знал, что она часто использует настойку опия. Похоже на то, что он был в курсе того, кто именно ей этот опий поставляет. Вспомним – у нее нашли новую бутылку. Когда Клер купила ее, яд, по всей видимости, уже был в ней.

– Но снова возникает вопрос, – возразил Хэмиш. – Если это был Филипп, то почему его жертвой стал Сантер?

– Может, преступник и не целился в Сантера. Возможно, Филипп собирался убить свою жену.

– Мы ходим кругами, – бросил Хэмиш, поднимаясь, поскольку фургон остановился. – Складывается впечатление, что ты просто не хочешь видеть реальных причин убийства Сантера, поскольку они указывают на мадам де Бове.

Зак медленно выпрямился, буквально физически чувствуя на себе взгляд могучего шотландца, но ничего не ответил и перешел на заднюю платформу.

Там, куда они приехали, улицы не были мощеными, поверхность дороги была исчерчена бороздами, а в сточных канавах от прошедшего дождя застоялись вода и ил. Заку пришлось перепрыгивать через яму, и он тихо выругался, когда от неловкого движения боль резанула бок.

– Все не заживает? – спросил Хэмиш, тяжело приземляясь рядом.

– Мог бы и не напоминать об этом.

– Тебе следовало бы еще несколько дней подлечиться.

Стоя на деревянной мостовой, они молча осматривали белый фасад выстроенного в новогреческом стиле здания, которое расположилось на высоком пирсе, защищавшем его от наводнений. Окна дома закрывали занавески. Здесь жила семья Ла Туш. В отличие от дома де Бове в этом здании явно просматривались экономические последствия войны. Кусты у ворот сильно разрослись, а краска на высоких зеленых ставнях требовала обновления.

– При дневном свете этот дом выглядит еще хуже, – произнес опирающийся на костыли высокий сухопарый человек. Он появился из тенистой веранды и сейчас медленно, с видимой болью на лице спускался к ним по ступенькам. На половине лестницы Ла Туш остановился. – возможно, нужно благодарить Бога за нашу бедность. Я заметил, что «ложечный» Батлер реквизирует только очень хорошие дома.

– Не думал увидеть вас здесь, – произнес Зак.

Ла Туш пожал плечами. Зак заметил, что его собеседник тщательно выбрит и аккуратно одет. Однако, как и при их первой встрече, он был слегка пьян.

– Я пришел к матери, – объяснил Ла Туш.

– Почему же вы не входите в дом? – поинтересовался Хэмиш.

Креол молча глянул на него, потом перевел взгляд на Зака.

– Я чувствовал, что вы придете.

– Почему? – удивился майор. – Что-то случилось?

– Это из-за Эммануэль. Мадам де Бове отправилась к больным старикам на улицу Пуле, в Фобур-Мариньи, и, насколько я знаю Эммануэль, она будет возвращаться домой пешком. Одна.

Зак внимательно посмотрел на собеседника.

– Вы могли ее проводить.

– Я предлагал. Но она настаивала, что я должен быть здесь, на поминках Клер. Я отправил ее в нашем экипаже и сказал, чтобы она попросила кучера подождать, но она отослала его назад. Сказала, что будет занята очень долго и не хочет утомлять лошадей. – Он рассмеялся низким голосом.

Зак повернулся, чтобы оглядеть темную пустынную улицу и низко плывущие облака. Откуда-то издалека донесся гром.

– Где здесь можно взять напрокат лошадь в это время суток?

– Неужели ты поедешь за ней? – удивился Хэмиш. Когда он смотрел на облака, кончики его усов обвисли. – Похоже, будет ливень.

– Здесь всегда идут дожди, – произнес Зак, когда первые капли упали на листья раскинувшейся кроны дуба.

Мягкий теплый дождь уже начал лить, когда Эммануэль покинула маленький домик в Фобур-Мариньи и направилась к Вье-Кер. Посмотрев на изорванные ветром облака, она какое-то время раздумывала, не поискать ли ей сдаваемую внаем лошадь. Но на улицах было все еще много народа, а семья больного старика, к которому ее позвали, могла только поблагодарить ее. Эммануэль решила добираться пешком.

Она прошла два квартала, когда хлынул сильный ливень. С карнизов полились потоки воды, по мостовой потекли грязные потоки. Прислонившись к железной ограде, Эммануэль стянула ботинки и чулки. Новая обувь, как и поездки на наемной лошади, была для нее сейчас непозволительной роскошью.

Когда она добралась до канала, вырытого на окраине старой части города, дождь уже хлестал как из ведра. Внезапно Эммануэль обратила внимание на то, что улицы опустели. Мурашки пробежали по ее спине. Нет, она совершила глупость, отослав обратно экипаж Антуана. Храбрость должна быть разумной.

И тут она заметила черную лошадь, которая, опустив голову, тащила фургон ей навстречу. Эммануэль остановилась и затаила дыхание. Дождевые капли, стекая по лицу, попадали ей в рот. Фургон остановился. Эммануэль увидела, как дверь распахнулась, на землю спрыгнул человек в темно-синей форме и в кавалерийских сапогах.

– Забирайтесь сюда, быстро, – скомандовал майор Зак Купер и протянул руку, чтобы помочь Эммануэль подняться в фургон. Черты его лица были жесткими, глаза закрывали опущенные поля офицерского головного убора.

Эммануэль какое-то мгновение колебалась, с силой прижимая к груди ботинки. Конечно, она хотела оказаться там, где тепло и сухо, но, с другой стороны, стремилась держаться подальше от этого человека.

– Спасибо, не нужно, – произнесла она и двинулась дальше.

Чтобы перекричать шум дождя, майор повысил голос:

– Черт побери, мадам! Даже если за вами сейчас не охотится убийца, вы заболеете. Так вы будете садиться в фургон?

Дождь нещадно хлестал ее, вода затекала за воротник, но Эммануэль продолжала идти. Она надеялась, что майор уедет. И в самом деле, за ее спиной раздался шум повозки, двигавшейся по раскисшей дороге, однако она услышала и топот сапог на деревянной мостовой. Ухватившись за локоть сильными пальцами, майор резко повернул ее к себе.