Яблоня греха - Дебора Мей Страница 37

— Наполни бокалы вином, моя маленькая служанка, а я поправлю огонь в камине.

— Я никогда не пила так много, — прошептала Марциана, осторожно ставя дрожащей рукой бокалы на маленький столик.

— Ты собираешься не повиноваться самому первому приказу этой ночи?

— Нет, мой господин, — покорно произнесла она, подавляя дрожь при мысли о том, что, прежде чем закончится эта ночь, он сможет отдать еще очень много приказов…

— Прекрасно. Вечер становится обещающим…

Генрих опустился на колено перед камином и осторожно пошевелил дрова щипцами. Огонь немедленно вспыхнул с новой силой и яростно загудел в дымоходе.

Нервно посматривая на него, Марциана налила вино в бокалы. Ее тело уже само ждало необычных прикосновений… сердце билось учащенно… дыхание стало прерывистым, а кожа подрагивала в предчувствии ласки…

Генрих все еще стоял перед камином. Языки оранжевого пламени освещали его лицо, и яркие красно-синие блики падали на его фигуру. В комнате стало невыносимо жарко… Оранжевый свет свечей отражался на атласных драпировках постели, делая ее уютной и зовущей… Дрожь в теле девушки еще больше возросла… Барон внезапно выпрямился, и Марциана увидела, как потемнели от желания его глаза, в которых мерцало пламя огня…

— Ты замешкалась… Я ожидал, что моя рабыня сообразит расстелить нам постель….

Надеясь, что освещение комнаты не позволяет увидеть, как она покраснела, Марциана молча подала ему вино и направилась к кровати, чтобы выполнить его приказание. Откинув угол одеяла, и поправив подушки, она повернулась к мужу и увидела, что он устроился на небольшом диванчике возле камина.

— Мне нравится, как ты двигаешься. Словно плывешь. Распусти волосы…

Чувствуя, что стало трудно дышать, Марциана послушно подняла руки и освободила от заколок волосы, разрушив прическу, которую Ванда старательно сооружала для сегодняшнего праздника.

— Мне нужна щетка, чтобы причесаться, — слова застревали в ее горле.

— Я помогу тебе. Иди сюда.

Она приблизилась к нему и мгновенно ощутила желание, исходившее от мужского сильного тела. Когда же он нежно коснулся ее волос, Марциана явственно услышала, как у него перехватило дыхание. — Мягкие, как шелк…

Генрих погрузил свои руки в ее длинные волосы и, приподняв их, осторожно пропустил сквозь пальцы. Затем он медленно притянул ее к себе и бережно коснулся горячих губ… Этот поцелуй был невероятно нежным, томительным и возбуждающим… Грифенталь, словно пчела медом, наслаждался вкусом ее губ, легко касаясь их языком, как бы пробуя их сладость. Ощущения, которые он зажигал в ней, были волнующими, тревожными и страстными, им невозможно было противостоять…

И Марциана уже сама отвечала на его поцелуи, проникнув руками под его сюртук. Вот ее руки коснулись атласной ткани его жилета, затем шелковой рубашки, под которой явственно чувствовалась крепость мышц его тела. У пальцев Марцианы неожиданно проявилась такая чувствительность, что ей казалось, будто она видит с их помощью.

Ее легких прикосновений стало вполне достаточно, чтобы возбудить его страсть. Генрих уже крепче прижал супругу к себе, а поцелуи его стали более настойчивыми и нетерпеливыми. Его язык требовательно прижался к ее зубам, заставив раскрыть их, и тут же начал дразнить ее, исследуя языком нежную поверхность женского рта. Тело девушки нервно задрожало от предчувствия будущих прикосновений, а ее губы стали страстно отвечать мужу на его откровенные поцелуи. Она даже осмелилась играть с его языком, и когда супруг внезапно оторвался от ее губ, она уже сама притянула его к себе.

Марциане никогда не приходило в голову, что она может быть так агрессивна в любовных ласках. Мелькнула мысль, что, возможно, муж не одобрит такое ее распутное поведение. Но он не проявлял ни малейших признаков осуждения, а, напротив, с наслаждением отвечал на каждое ее движение. Когда же он, не отрываясь от жадных губ своей молодой супруги, внезапно подхватил ее и куда-то понес, Марциана с трудом приоткрыла глаза и с удивлением обнаружила, что они все это время находились перед пылающим камином. Генрих торжественно держал ее на руках, словно ценный военный трофей. Это неожиданно заставило ее засмеяться.

Он изумленно взглянул на жену и опустился вместе с ней на диван.

— Как ты смеешь смеяться над своим господином?

— Я смеюсь не над вами, а над своим глупым воображением, — не сдержала нового смешка Марциана.

— Это звучит обещающе. Расскажи мне, что тебе привиделось.

— Не думаю, что стоит рассказывать вам об этом. Вы и так слишком высокого о себе мнения, — прошептала ему супруга.

Он задумчиво посмотрел на нее, а затем нежно спросил:

— Ты боишься щекотки?

Она изумленно ахнула:

— Вы не посмеете это делать!

— Только в том случае, если ты расскажешь мне, о чем думала.

— Я не обязана раскрывать вам свои мысли!

— У жены не должно быть секретов от мужа.

— Осмелюсь заметить, что у меня очень много секретов, но я не собираюсь рассказывать вам о них.

— Сегодня я хочу лишь знать то, над чем ты смеялась, — и его пальцы обнажили ее плечи и коварно прикоснулись к нежной коже возле девичьей груди. Марциана мгновенно напряглась.

— Я ненавижу щекотку!

— Тогда отвечай на мой вопрос. Иначе я тебя буду вот так ласкать…

— Достаточно! — взвизгнула баронесса. — Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать…

— Ты очень быстро сдаешься, моя любимая, — усмехнулся Генрих и удобнее устроил жену в своих объятиях. — Враг легко сумел бы выведать у тебя все секреты. Вот потому женщин и не берут в армию. И дело тут не в отсутствии силы. Например, моя сестрица Бригитта физически не уступит любому французу… Нет, дело в том, что все вы, как одна, боитесь щекотки и очень быстро сдаетесь.

— Вы ошибаетесь, мой самоуверенный господин. Мои братья еще больше меня боятся щекотки. Стоит их подразнить, как они сразу капитулируют, хотя считают себя взрослыми мужчинами.

Движение пальцев мгновенно напомнило ей, что муж все еще ждет ответа на вопрос, почему она смеялась.

— Ну, что ж, я расскажу… Когда вы подняли меня на руки, мне представилась странная картина. Словно вы — герой-завоеватель. Рыцарь, подобный тем, о которых я читала в романах. Вы можете себе это представить?

— Вообще-то нет, потому что никогда не читал таких книг, — усмехнулся Грифенталь и убрал свои руки.

Марциана тут же отодвинулась от него, опасаясь, что он продолжит свои игры с ее ребрами. Но муж всего лишь вновь наполнил бокалы вином и протянул ей рубиновый напиток.

— Допей вино, Марси, — в голосе его задрожала какая-то новая нотка, а сам он ласково коснулся бугорка ее груди. Баронесса мгновенно задрожала, а муж стал неторопливо расстегивать многочисленные мелкие пуговки на ее платье. Когда же он, наконец, справился с ними и освободил нежную женскую грудь, Марциана была готова потерять сознание от охватившего ее тело неожиданного холода.