Как женить маркиза - Сара Блейн Страница 37

Но она сразу поняла, что не сможет. Душа ее зачахнет и умрет в браке без любви, как то было с ее матерью. Разница только в том, что она любит Вира и готова сражаться за обладание тем, что ее мать никогда бы не смогла получить в браке с графом Блейдсдейлом. И чтобы получить свое, первое, что она должна сделать, это исправить то зло, которое совершила, вынудив маркиза жениться на себе. Чтобы завоевать его любовь, она должна найти способ освободить его от обязательств по отношению к ней. Решение проблемы наверняка ожидало ее в Лондоне.

– Констанс, фонарь, – прервал ее размышления маркиз. – Держи его высоко. Открой и закрой заслонку три раза. Осторожнее, девочка, не урони его за борт! Без фонаря нам трудно будет понять, куда плыть.

Констанс, которая терялась в догадках, как он вообще понимает, куда плыть, с убогим ли светом этого фонаря или без него, послушно сделала все точно так, как он приказал.

– Молодец, – похвалил ее Вир, пытавшийся не дать лодке свернуть с курса. – А теперь смотри как следует вперед.

– Но я ничего не вижу, – сказала Констанс, извернувшаяся на скамейке, чтобы вглядываться в темноту прямо по курсу. – И я понятия не имею, что должна увидеть.

– Поймешь, когда увидишь. Вон! – сказал он с удовлетворением в голосе. – Прямо перед нами, чуть к правому борту. Ну Рот! Добрался-таки за два дня. Должно быть, все паруса порвал, висельник.

Констанс, которой тоже удалось различить вдали три вспышки света, могла только гадать, что бы такое могли означать последние слова.

– Но два дня? – сказала она, вглядываясь в его лицо в темноте. – Ты что, был не уверен, что лодка ждет нас?

– Корабль, девочка моя, – поправил ее Вир весело. – А точнее говоря, шхуна. И у меня были все основания надеяться, что Рот не подведет. Он вообще старается не вызывать моего неудовольствия.

Вир не счел нужным более распространяться об этом Роте. И Констанс, которая замерзла и устала, не нашла в себе сил расспросить его подробнее. Она удовольствовалась тем, что стала смотреть на восходящую луну, которая, как большая оранжевая тыква, появилась над горизонтом.

И потому она очень удивилась и даже вздрогнула, когда силуэт высокой кормы корабля появился из темноты прямо перед ней.

– Эй, на борту!

После зычного оклика Вира на борту судна началась суета.

– Капитан! Это его светлость, точно он, – прокричал какой-то человек, перевесившийся через фальшборт, чтобы разглядеть лодочку, качавшуюся на волнах.

– И с ним кто-то еще, – крикнул другой. – Святители! Да это леди!

– Посторонись, Бриггс, – коротко приказал незнакомый голос. – Дай мне посмотреть.

Голова, сидевшая на очень широких плечах, высунулась из-за фальшборта.

– Вижу, вы добрались благополучно, милорд, – заметила голова, после чего широкоплечий незнакомец, которому она принадлежала, щеголевато отсалютовал Виру. – Даже чуть раньше, чем ожидалось. Похоже, вы должны мне шиллинг. К счастью, я тоже прибыл заранее.

– Действительно, к счастью, – отозвался маркиз чрезвычайно сухо. – Надо еще посмотреть, целы ли мачты, после того как ты гнал судно из-за дурацкого пари. Я с тебя шкуру спущу, Рот, если окажется, что рангоут поврежден из-за твоего безрассудства.

– Успокойтесь, милорд. Ваша красавица в полном порядке, точно как тогда, когда вы видели ее в последний раз. Кстати о красавицах, я вижу, что вы привезли с собой гостью. Капитан Калеб Рот к вашим услугам, мадам. Надеюсь, мне позволено будет первому приветствовать вас на борту.

– Тебе позволено будет приготовить и спустить люльку, капитан Рот, – сказал Вир и добавил значительно: – Для моей жены.

Констанс, которая разглядывала корму теперь уже в ярком свете луны, почти не обратила внимания на то, что вслед за этим заявлением Вира на борту шхуны воцарилось гробовое молчание. Она почувствовала, что внутри ее все задрожало странной дрожью, когда разобрала буквы на транце.

Шхуна была «Ласточкой», и маркиз и маркиза де Вир вернулись на ее борт.

Во время безмятежного плавания по Ла-Маншу, из залива Лайм на восток, Констанс не раз и не два пришло на ум, что ее свадебное путешествие очень похоже на прекрасный сон, и ей совсем не хотелось просыпаться. Если к заливу Лайм капитан Рот привел стремительную «Ласточку» на всех парусах, то теперь Вира, как ни странно, совершенно устраивало, что судно идет неспешно вдоль извилистой береговой линии, словно он и правда вознамерился устроить ей свадебное путешествие, возможно, в качестве компенсации за предстоящее ей, в сущности, заключение в доме Албемарла в Лондоне.

Почти, думала Констанс. Упираясь ладонями в гакаборт, она пристально вглядывалась в порт возле трех меловых скал, поднимающихся из воды и похожих на три гигантских парусных судна, готовых выйти в открытое море. Иглы – вот как назвал их Вир. Иглы у побережья острова Уайт. У нее было неприятное чувство, что на этом острове есть глаза, которые очень внимательно следят за их шхуной, легко и грациозно скользящей по воде.

И неудивительно – ведь «Ласточка», медленно плывущая вдоль берега, казалась легкой добычей, которую грех не захватить. Вот только внешность бывает обманчива, а внешность «Ласточки» была обманчива чрезвычайно. Это ходкое судно, сделанное из крепкого английского дуба, может, и выглядело как прогулочная яхта состоятельного лорда, но на палубе своей она несла две пушки с короткими и широкими стволами. То, что в данный момент эти пушки, одна на носу и вторая на корме, были закрыты парусиной, казалось Констанс в высшей степени многозначительным фактом. Она нисколько не сомневалась, что пушки на палубе яхты – это очень необычно. А ведь следовало еще учесть семь квадратных портов по каждому борту, хитро скрытых плотно прилаженными люками, и перед каждым установлена окутанная парусиной пушка. Констанс подозревала, что на борту имелось и иное оружие, больше подходившее для военного корабля, чем для прогулочной яхты.

Честно говоря, «Ласточка» вообще порождала вопросы один за другим. Например, откуда у Вира корабль, не говоря уже об установленных на нем пушках. Все это должно было обойтись в кругленькую сумму. Но самым важным ей казался вопрос, почему он пошел на такие издержки и хлопоты. Ведь явно не ради того, чтобы обеспечить ее безопасность! Когда он оснащал свое судно, он и не подозревал, что в плавание на нем пустится со своей женой, дочерью графа Блейдсдейла. Она давно уже догадалась, что неспешное плавание «Ласточки» вдоль побережья было задумано отнюдь не только для того, чтобы развлечь новобрачную маркизу. Более того, создавалось впечатление, что Вир своими медлительными маневрами возле самого берега намеренно дразнил кого-то, что судно было приманкой, но приманкой для кого? Не для Блейдсдейла же, который в жизни не ступал на борт корабля?

А ведь если ее подозрения верны, то ловушка была расставлена для лица или лиц, причастных к гибели покойных маркиза и маркизы де Вир. Не зря же он назвал свое судно «Ласточкой».