Мой худший друг - Мария Высоцкая Страница 38

– Молодые люди! – раздается позади. – Вы здесь не одни.

– Извините, – шепчу и сразу захлопываю рот. Наши шушуканья все же привлекли внимание.

Тим оборачивается на голос, окидывая мужчину раздраженным взглядом. Будто не мы создаем здесь хаос и мешаем, а этот самый мужик.

Поджимаю губы и сосредоточенно смотрю на сцену.

Полчаса спустя мы впятером выходим из Большого. Родители уже определились, в какой ресторан идем, поэтому тетя Алёна спрашивает у папы:

– Стёп, вы на машине?

– На такси.

– Ты, кстати, перенесла кино на завтра? – интересуется мама между делом. По идее, слышать должна это только я, но, так как Азарин стоит рядом и безостановочно меня палит, то тоже слышит.

– Нет. Много заданий дали, – отвожу взгляд куда-то вдаль.

– Что за кино? – вмешивается Тим.

– За Ариной мальчик ухаживает. В кино позвал, а она не хочет.

– Мама!

– И правильно не хочет, – вмешивается папа, который, видимо, тоже нас слышал.

Ну все, теперь моя личная жизнь выставлена на всеобщее обозрение.

– Согласен, – кивает Тим не без ухмылки.

Ну вот он-то куда? И без его издевок тошно. Пожалуйста, пусть я стану невидимкой. Зажмуриваюсь.

– Мам, езжайте тогда с Павлом, – Азарин кивает на стоящий неподалеку мерс, – а мы с Аринкой на такси.

Родители с его предложением, к несчастью, сразу соглашаются. Я же остаюсь стоять на месте и наблюдать, как они загружаются в черный седан, на котором передвигается мама Тима. Не сама, с водителем.

Как только машина трогается с места, Тимоша достает телефон. Такси, видимо, и правда вызывает.

– И что это за фокусы? – поворачивается ко мне и засовывает телефон обратно в карман.

– Какие фокусы? О чем ты? – глупо улыбаюсь и даже хлопаю глазами. Прям как его Яночка.

– Не делай так, тебе не идет.

Азарин хмурится. Делает шаг навстречу, оказываясь совсем близко. Хватаю морозный воздух ртом и смотрю куда-то за его плечо.

Ну вот что я ему скажу? Что передумала и решила не искушать судьбу этими совместными походами в кино? Так он сам ее искусил, явился в этот театр, будто его звали…

– Может, ответишь все-таки?

Он не напирает. Даже делает шаг назад, больше не вторгаясь в мое личное пространство.

– Я думал, мы все выяснили, а оказалось, видимо, не все.

– Ты постоянно давишь, – прячу руки в карманы темно-зеленой шубы, – и не даешь мне права выбора.

– Нет.

– Да, даже сейчас ты именно этим и занимаешься.

– Ты согласилась на кино, я тебе ни к чему не принуждал.

– Ты не понимаешь, просто не понимаешь, – нервно веду пальцами по волосам, оглядываюсь по сторонам и облизываю губы. Последние мгновенно охлаждает морозный ветер.

– Так объясни.

Что ему говорить? Что?

– У меня учеба. У меня планы. Я не могу сейчас ни с кем встречаться, это будет отвлекать… Да у меня просто нет на это времени. Понимаешь?

– Не можешь или не хочешь? – Тим снова цепляет на лицо ухмылку и как-то вмиг становится холодным и отстраненным.

– И не хочу тоже, – перехожу на шепот и почему-то так сильно боюсь поднять глаза. Взглянуть на него.

– Ладно.

Он кивает. Озирается по сторонам, потом смотрит в телефон.

– Наше такси, – указывает на остановившийся в двух шагах «Майбах».

Азарин пропускает меня вперед, водитель выходит из машины, чтобы открыть дверь, но Тим делает это за него. Ждет, пока я залезу, и лишь потом огибает багажник, чтобы сесть самому.

Как только оказывается в салоне, сразу закрывает перегородку, отрезая нас от водителя. Молча щелкает на какую-то кнопку и поднимает подножку, разваливаясь в кресле, как на диване.

Все это происходит в тишине. Пялюсь на свои пальцы и бешусь. Ну чего я ждала, когда все это ему говорила?

По сути, ведь даже этого не хотела. Просто снова вошла в раж отрицания. Вот такая она я. Сама не знаю, чего хочу…

Веду себя как дура!

Когда он рядом, меня к нему тянет. Так сильно, что трясти начинает. А когда далеко, я хочу увеличить расстояние между нами еще сильнее, чтобы никогда не встречаться.

– Ты обиделся? – вскидываю взгляд.

Тим медленно ведет плечом, а потом смотрит мне в глаза. Вроде пара секунд всего, но они кажутся вечностью.

– Нет. Ты внятно дала понять, что между нами ничего быть не может. Я смиряюсь.

– Мы можем дружить.

– Сама с собой дружи, Громова, – выгибает бровь. – Я не Данис, у меня с тобой «просто дружить» не получится.

Снова смотрю на свои ногти. Обычные, подпиленные мягким квадратиком, без всякого покрытия. Закусываю губу и чувствую, что вот-вот заплачу. Это же дикость какая-то – плакать. Именно сейчас. Именно в этот момент.

Сглатываю непрошеные слезы, а когда поднимаю голову, понимаю, что Азарин на меня смотрит.

Пристально.

– Давай так, чтобы никто не знал, – выдавливает из себя совсем тихо.

– Что?

– Ты хотела, чтобы никто не знал, – стискивает челюсть, – видеться, общаться… – Тянет ко мне руку, а потом подается всем телом. – Целоваться, – касается моего лица ладонью.

Облизываю губы. От Тима пахнет мятной жвачкой, она смешана с запахом парфюмированной воды. Что-то свежее, яркое.

Приоткрываю рот, но, что сказать, не знаю. Просто смотрю на него до тех пор, пока не чувствую на губах его тепло.

Это не поцелуй. Всего лишь касание. Мимолетное.

– Постараюсь не отвлекать тебя от учебы.

Он едва заметно улыбается, и я делаю то же самое.

– Дело же не в этом, – шепчу.

– Знаю. Но иду на уступки. Тебе же не все равно, – стискивает мои пальцы. – Иначе ты бы так не реагировала.

Кусаю и так истерзанные своими же зубами губы, а руки неожиданно тянутся к телефону. «Набираю» маму и на одном дыхании выпаливаю:

– Тут ребята недалеко, позвали к ним. Мы поедем, ладно?

Услышав согласие, прячу телефон обратно в сумочку и смотрю на Тима.

– Какой, ты говоришь, фильм выбрал?

Тим

Сегодня я переступил через себя и свой характер дважды.

И если днем ее резкое нежелание идти в это чертово кино все же больше раззадорило и, можно сказать, включило в игру. То сейчас услышанный отказ, одна из реакций на который – послать ее куда подальше, расстраивает.