Скандально известная - Карен Робардс Страница 38

Если бы он знал, что ее хромота – следствие увечья, то никогда не заговорил бы об этом. Но, увы, он не знал. Заметив напряжение, с которым она шла по комнате, Уикхэм на мгновение испугался, что в этом виноват он. Может быть, он что-то повредил ей, когда тащил по коридору в ту первую ночь? Или позже, когда она упала с его кровати?

Эта мысль очень расстроила его. Что бы ни случилось, он не хотел причинять Габриэлле боль. И все же причинил, когда привлек внимание к ее хромоте, большую часть времени незаметной. Увидев ее окаменевшее лицо, он решил отвлечь Габриэллу и применил единственный способ, который пришел ему в голову. Разозлить ее. Результат не замедлил себя ждать.

– Эй, капитан, что мне с этим делать?

Барнет, менявший постельное белье, поднял одну из надушенных записочек Белинды. Лакей принес эту записку, когда ее доставили, и Уикхэм, лежавший в кровати, быстро пробежал надушенный листок глазами. Когда в комнату без предупреждения ворвалась Бет, он сунул записку под одеяло и напрочь забыл о ней.

– Положи в ящик вместе со всеми остальными, – сказал он, пожав плечами.

Белинда была его постоянным корреспондентом. Он был уверен, что лишь страх перед Габриэллой мешал леди Уэйр лично посетить выздоравливающего. Перспектива посетить больного джентльмена в его спальне и утешить страждущего возбуждала порочную Белинду. Остановить ее могло только постоянное присутствие хозяйки дома, обладавшей грозным характером, манерами герцогини и глазом ястреба.

– Постель готова, капитан. – Барнет расправил покрывало и выпрямился, ожидая дальнейших приказаний.

Уикхэм скорчил гримасу.

– Видеть ее не могу! Если я пролежу еще немного, то ослабею, как новорожденный котенок. Барнет, эта надутая маленькая ведьма чуть не прикончила меня!

Барнет, убиравший со столика пустые стаканы, смерил его недовольным взглядом.

– Капитан, вы не должны говорить так о мисс Габби. Она ни в чем не виновата. Вы сами так запугали бедняжку, что ей пришлось выстрелить.

Уикхэм остановился как вкопанный и уставился на своего помощника.

– Она что, околдовала тебя?

– Прошу прощения, капитан, но я говорю то, что думаю. Мисс Габби – настоящая леди, и мне не нравится, когда о ней говорят непочтительно. – Сурово отчитав хозяина, Барнет начал ставить стаканы на поднос.

– Да, высокомерия ей не занимать.

Поняв, что слова Барнета не столько рассердили, сколько позабавили его, Уикхэм возобновил осторожную прогулку по комнате.

– Знаешь, кто она такая? Чирей на королевской заднице, вот кто.

Барнет повернулся и пошел к двери, смерив Уикхэма осуждающим взглядом.

– Беда с вами, капитан. Женщины вас разбаловали, и вы забыли, что с ними следует быть добрым.

– Я не собираюсь быть добрым с женщинами, которые в меня стреляют, – парировал Уикхэм.

Барнет вынес поднос за дверь, потом вернулся и шагнул к нему с явным намерением уложить в постель. Уикхэм остановил его жестом.

– Я сам лягу, когда захочу. Уходи и возвращайся утром.

Барнет остановился и нахмурился.

– Капитан, но…

– Ступай, предатель. – Увидев его обиженное лицо, Уикхэм едва заметно улыбнулся: – Это просто к слову. Мы так давно знакомы, что сомневаться в твоей преданности не приходится. Так что можешь защищать свою «мисс Габби» сколько влезет.

Барнет еще немного поворчал, но в конце концов позволил убедить себя. Оставшись в одиночестве, Уикхэм с отвращением посмотрел на кровать, сделал несколько шагов по комнате, а затем сел у огня и начал читать книгу, обнаруженную на каминной полке. Книга была дрянь, но спуститься в библиотеку и взять то, что больше соответствовало его вкусу, было ему не по силам. Уикхэм не понимал, каким образом этот роман мог попасть в его спальню. Он предпочитал серьезную литературу: книги по истории, военному делу и мемуары.

Ах, вот оно что… Перелистав том, он обнаружил на титульной странице имя Габриэллы, написанное четким каллиграфическим почерком. Ему следовало догадаться. Именно такие книги привлекают женщин. По крайней мере, большинство женщин. Он не ожидал, что Габриэлле нравятся любовные истории, но если судить по ее литературным вкусам, это было именно так.

Он прочитал несколько страниц, посмеиваясь над вычурным слогом и пышными описаниями чувств героев, которые, по-видимому, доставляли ей удовольствие. Затем в коридоре послышались безошибочно узнаваемые шаги и стук двери. Должно быть, опера закончилась.

Он невольно прислушался к голосу Габриэллы, разговаривавшей со своей горничной. Голос был нежным и музыкальным. До тех пор, пока его хозяйка не впадала в гнев. Тогда он становился холодным и острым, как кинжал. Эта мысль заставила Уикхэма улыбнуться. Таким тоном она чаще всего разговаривала именно с ним.

Конечно, он сам был виноват в этом. Габриэлла вызывала жгучее желание дразнить ее, и он не мог противиться соблазну.

Она жадно глотала наживку.

Голоса в ее комнате стихли. Наверно, она осталась одна и легла в постель. Ему пришло в голову, что Габриэлла могла хватиться своей книги. Уикхэм задумчиво улыбнулся. Ему захотелось доставить роман лично. Конечно, он боролся с собой, твердил, что увлечение «сестрой» – несусветная глупость, но искушение было слишком велико.

Он осторожно поднялся, взял книгу и шагнул к двери, соединявшей их покои. Но тут же застыл как вкопанный, услышав скрежет ключа в замке.

Заинтригованный, Уикхэм напряженно следил за тем, как повернулась ручка. Дверь открылась, и на пороге показалась Габриэлла в розовом халате поверх белой ночной рубашки с низким вырезом. Молодая женщина набросила на плечи ярко-синее стеганое одеяло, полностью скрывавшее фигуру. Видимо, ради этого оно и было использовано. Волосы Габриэллы были зачесаны назад и собраны в небрежный пучок, нисколько ее не украшавший.

При виде Уикхэма ее глаза сначала расширились от удивления, а потом сердито прищурились.

Уикхэм ждал ее слов с нетерпением, которого не испытывал уже давно.

Она не ожидала, что Уикхэм окажется так близко. Застигнутая врасплох, Габби быстро пришла в себя и приготовилась к битве. Решимость, созревшую в ней во время оперы, не должно было поколебать то, что он стоял в трех футах от нее, а не лежал в кровати в беспомощной позе. Она выскажет Уикхэму все, что в ней накипело.

– Добрый вечер, Габриэлла.

Растрепанный, небритый и все же поразительно красивый, Уикхэм возвышался над ней как башня, внушая невольный трепет. Габби нехотя признала, что преимущество не на ее стороне. Она слишком привыкла к зрелищу раненого, беспомощно лежащего в кровати.

Уикхэм приветствовал даму учтивым поклоном, прижав руку к груди, но впечатление портил насмешливый блеск его глаз. Габби нахмурилась. Он явно потешался над ней. Наверно, она допустила ошибку, позволив ему заговорить первым, но делать было нечего. Их злосчастная связь слишком далеко зашла. Нужно было положить этому конец. Ошибка могла дорого стоить им обоим.