Наша тайна - Барбара Делински Страница 38

— Это все из-за аварии? — спросил Грэг (нужно отдать ему должное, уже мягче).

— Прошла всего лишь неделя. Грейс знала этого человека — он был ее учителем. Она чувствует себя виноватой.

— Виноватой в аварии? Она ведь только сидела на пассажирском сиденье.

Не на пассажирском. Но Дебора не могла этого сказать. Она поняла, что в этом и была проблема Грейс — во лжи. Именно ложь встала между Грейс и Деборой, Грейс и Грэгом, Грейс и ее друзьями. Эта ложь не пустила ее в субботу на вечеринку, и это разозлило Эмили Хубер. Во всем виновата ложь.

А придумала ее Дебора.

Что она могла теперь поделать? Протокол уже заполнен. Запись ее показаний в трех разных местах. И к тому же статья в местной газете… Если она сейчас откажется от своих слов, будет только хуже.

— Возможно, Грейс следует поговорить со специалистом, — сказал Грэг, прерывая размышления Деборы.

— Я с ней сама разговаривала.

— Может, ей нужно поговорить с кем-то кроме тебя. Ты, может, и врач, но ты ее мама. А это ограничивает твои возможности как профессионала. Если ты не можешь до нее достучаться, ей нужна консультация специалиста.

— Чуть больше часа назад я разговаривала со школьным психологом, — защищалась Дебора. — И все равно думаю, что прошло мало времени. Я делаю все, что в моих силах.

— Возможно, того, что в твоих силах, недостаточно.

Дебора подумала, что, может, он и прав. Она всегда верила в себя, но после аварии ее самооценка сильно пострадала. И то, что она уже лишилась двух пациентов, которые ей действительно нравились, еще более усугубляло ситуацию. Как и то, что проходящие мимо люди не смотрели ей в глаза. Как и намеки на то, что все вокруг обсуждают пристрастие ее отца к алкоголю.

— У меня когда-то был менеджер по проектам, — сказал Грэг. — Он клялся, что может справиться со всем сам, до тех пор пока его отдел не развалился. Я не хочу, чтобы это произошло с нашей семьей.

Это стало последней каплей.

— С нашей семьей? — спросила Дебора с внезапно вспыхнувшей злостью. — Мне казалось, что ты самоустранился.

— Я пытаюсь вернуться.

— Что это значит? — Она была в бешенстве. Два года назад он одним махом перевернул их жизнь. — Мы в разводе, Грэг. Ты продал свой бизнес, передал мне права на дом и ответственность за детей. Ты переехал в другой штат и женился на другой женщине. Куда именно ты пытаешься вернуться?

Он выругался.

— Что? — спросила она. — Я что-то сказала не так?

— Все так, — ответил Грэг, уже намного тише. — Ты никогда не ошибаешься, Дебора. Ты исключительно умна. Ничто никогда не может тебя остановить. Тебе никто не нужен. И ты совершенно уверена, что тебе не нужен я.

— Как раз сейчас ты мне очень нужен. Быть матерью-одиночкой невесело.

— Ты только что сказала, что для меня там места нет.

Дебора закрыла глаза.

— Но ведь это ты ушел.

— И рад, что сделал это, если наш разговор действительно отражает твои чувства ко мне.

Она вздохнула.

— Я любила тебя, Грэг.

Ты любила то, что у тебя есть муж, есть дети. Я иногда думаю, что переезд в Лейланд был моей ошибкой. Если бы мы уехали туда, где у тебя не было прошлого, ты бы больше во мне нуждалась.

Как только с обедом было покончено и Дилан устроился перед телевизором, Дебора заглянула в комнату Грейс и, жестом попросив дочь снять наушники, сказала:

— Я съезжу в город. Нужно кое-что обсудить с дедушкой.

— Что обсудить? — осторожно спросила Грейс.

— Это насчет одного пациента, — ответила Дебора, не вдаваясь в подробности.

Грейс недоверчиво спросила:

— А почему именно сейчас, вечером? Разве ты не увидишься с ним завтра утром?

— Да, но это проблема, над которой ему до утра нужно будет хорошо подумать.

— В смысле?

— Если я тебе скажу, — мягко пожурила ее Дебора, — то нарушу конфиденциальность. Я ведь обещала тебе, что никогда этого не сделаю.

Грейс с минуту смотрела на нее, прежде чем опять включить свою музыку и тем самым отгородиться от матери. Вскоре Дебора уже выезжала из гаража.

Отец ужинал со своим другом Метом, а это значило, что ему не пришлось пить на голодный желудок. Тем не менее к тому времени, когда Дебора без предупреждения заглянула в его кабинет, взгляд Майкла уже помутнел. Работал телевизор. В руке Майкл держал стакан, рядом стояла бутылка.

«Нужно сказать ему, что я случайно проезжала мимо, — например, обедала с Карен и возвращалась домой. Нужно сказать, что я здесь только для того, чтобы воспользоваться ванной комнатой».

Но Дебора не могла снова лгать. Благодаря Эмили Хубер пришлось посмотреть правде в глаза и признать, что Майкл пьет. Взяв с подлокотника пульт дистанционного управления, Дебора убавила звук.

Отец неуверенно поднял руку, посмотрел на часы и с трудом пытался сообразить, который час.

— Ты уже давно должна была уехать.

«Лучше уехать. Он даже не вспомнит, что я здесь была».

Но ее отец был в беде. Они все были в беде. Дебора быстро сказала:

— Сегодня в спортзале я случайно столкнулась с Эмили Хубер. Она была в ярости из-за того, что я якобы сообщила в полицию о шумной вечеринке. Она говорит, что забирает от нас девочек.

У Майкла опустились уголки рта.

— Забирает? Что это значит?

— Они теперь будут наблюдаться у личного врача Эмили.

— Но это же бред. — Он потер подбородок. — И это из-за того, что ты позвонила в полицию?

— Я не звонила в полицию. Эмили просто так думает.

— Почему она настроена против тебя?

— Дело не только во мне, — сказала Дебора. — Эмили говорит, что не доверяет тебе.

— Не доверяет мне?! — вскричал Майкл, выпрямившись. — Почему, черт возьми?

Дебора глубоко вдохнула.

— Она заявляет, что ты слишком много пьешь.

На мгновение повисло тяжелое молчание, а потом отец возмущенно произнес:

— О чем она говорит?

Дебора перевела взгляд на бутылку.

— Боже, сейчас же десять вечера. То, чем я занимаюсь в свободное время — не ее собачье дело.

— Эмили говорит, что ты пьешь за обедом, а это уже ее дело.

— Я не пью на работе! — прогремел он. — Эмили Хубер выдумывает. Поэтому я еще раз спрашиваю: почему она настроена против тебя?

— Дело не во мне, папа. Дело в тебе. Я вижу здесь бутылку каждое утро, и раз в несколько дней ее сменяет новая. Это много виски. А ты ведь говорил, что мама заставила бы тебя взять себя в руки.