Соблазненная грехом - Кимберли Логан Страница 38

Признать это было тяжело.

Эйми отбросила все унылые размышления и вошла в тускло освещенный коридор, ведущий в столовую. Она остановилась у зеркала, дабы удостовериться, что выглядит подобающе, а заодно и утихомирить волнение. И хотя Эйми проголодалась не на шутку, она не спешила присоединиться к герцогине – Теодосия обладала необъяснимым талантом распознавать ее внутреннюю тревогу. Почувствовав напряженные отношения между своей подопечной и хозяином дома, на протяжении нескольких дней пожилая дама пыталась выяснить, что же произошло. Она нащупывала, намекала, расспрашивала, однако Эйми не хотелось объяснять что-либо.

Взгляд Эйми скользнул по развешанным вдоль обеих стен коридора портретам семьи Гренвилл. До этого пару раз она уже рассматривала их внимательно, и они ей не понравились. Угрюмые, неулыбчивые лица, смотревшие на нее из рам, по меньшей мере приводили в замешательство.

Но сейчас на одном из портретов Эйми невольно задержала взгляд. Он занимал почетное место в конце коридора и не мог не привлечь внимания. На портрете был изображён крупный мужчина, хмурый и неприветливый. Сходство со Стоунхерстом было поразительным, за исключением нескольких деталей. Например, волосы изображенного лорда были тронуты сединой, а на лице не было следов шрама.

«Должно быть, это отец Ройса», – подумала Эйми. И перевела взгляд на рядом висящие портреты – на одном из них был изображен Ройс мальчиком, на другом – его старший брат. Оба они были запечатлены на фоне природы, были одеты в охотничьи куртки и держали в руках кнутовища для верховой езды. Было видно, что они уже превращаются из мальчиков в юношей. На портрете им было лет по шестнадцать-семнадцать. Несмотря на то, что Ройс казался черствым и сдержанным, в его серых глазах сквозило юношеское простодушие, от которого не осталось и следа.

– Ах, вот ты где, моя дорогая.

Эйми ахнула от неожиданности – так близко от нее послышался голос. Она резко обернулась и увидела стоявшую возле нее Теодосию. Эйми так была поглощена изучением портретов, что не услышала приближающихся шагов пожилой дамы.

Эйми почувствовала неловкость от того, что ее застали перед портретом Ройса.

Поджав губы, герцогиня тоже принялась разглядывать портреты и, казалось, не заметила смущения Эйми.

– Их лица чересчур угрюмы, тебе не кажется? – спросила герцогиня, указывая на изображения.

Эйми вновь бросила взгляд на портрет отца Ройса и неожиданно для самой себя спросила:

– Вы знали их? Я имею в виду семью лорда Стоунхерста.

– Боюсь, не слишком хорошо. Я была знакома с его родителями: во времена моей молодости нам частенько приходилось бывать на одних и тех же светских мероприятиях. Виконтесса была приятной женщиной, только чересчур покорной, на мой взгляд. Виконт же, напротив… – Теодосия нахмурилась и с демонстративным презрением наморщила нос. – Думаю, достаточно будет сказать, что он не принадлежал к числу самых обворожительных джентльменов. Очень деспотичная личность. Таких мужчин, как он, мне еще не доводилось встречать. И насколько я знаю, характер его лишъ ухудшился после смерти жены. Она ведь умерла родами, вы, наверное, знаете.

«Бедняга Ройс», – подумала Эйми, кусая губы. Она и не знала, что виконтесса умерла, давая жизнь младшему сыну. Должно быть, Ройсу было очень тяжело в детстве без мамы, да еще и под присмотром властного отца. Эйми перевела взгляд на брата Ройса.

– А какое у вас сложилось впечатление о брате лорда Стоунхерста? – поинтересовалась Эйми, стараясь не выдать своего волнения. Ей хотелось, чтобы за этим вопросом читался лишь формальный интерес.

– Он был общительным. Совсем не то, что его отец. Он был старше Стоунхерста на год или два и должен был унаследовать титул. Думаю, они со Стоунхерстом отлично ладили, но… произошел разрыв. Говорят, причиной была невеста старшего брата.

– Невеста?

– Девушка погибла во время несчастного случая. Прискорбная ситуация и очень печальная. Кажется, она погибла в дорожном происшествии. Все это вызвало многочисленные слухи, но не думаю, что кому-то, за исключением участников трагедии, известна вся правда.

Новая порция информации вновь привела мыслительные механизмы Эйми в движение. Было ли это недостающим элементом в разрешаемой ею задаче? Могла ли смерть невесты брата играть роль в решении Ройса держаться в стороне от нее?

– Дитя мое, я заметила, что в последнее время ты ниже травы, тише воды. Все ли в порядке?

Услышав вопрос Теодосии, Эйми моментально пришла в себя после минутного раздумья, которому было предалась.

– Все отлично, ваша светлость, – сказала она, подкрепив свой ответ ободряющей улыбкой. – Просто соскучилась по дому. Так хочется, чтобы папа написал мне, как идут поиски.

На самом деле так оно и было. За все время, что Эйми жила в Стоунклиффе, ей ни разу не снились кошмары. В то время как одна часть ее натуры радовалась этому, другая была разочарована. Эйми хотела найти в снах отгадку и хотела узнать, кто же скрывался в саду в ту ненастную ночь. Но чувствовала, что сейчас ничем не может помочь следствию. Если бы только ей удалось разглядеть лицо того человека… тогда она, возможно, узнала бы, кто хочет ее убить.

Герцогиня взяла руку Эйми в свою.

– Ты должна попробовать успокоиться. Уверена, твой отец пришлет послание, как только негодяй окажется за решеткой.

Пронзившее ее чувство вины доставило Эйми немыслимую боль. Хороша она была – используя великодушие Теодосии, поддерживала разговор, делая вид, что все в порядке, а сама скрывала от нее риск существующей опасности.

Из всех сил переборов острое желание рассказать все как есть, Эйми с благодарностью сжала руку герцогини:

– Вы так добры ко мне, ваша светлость. Невозможно выразить словами, насколько я благодарна вам за все, что вы сделали.

– Господи! – Взяв Эйми под руку, Теодосия увлекла ее за собой из коридора. – Твоя мама была одной из моих самых близких подруг. Она была рядом в самые тяжелые времена для меня, когда мой муж впервые тяжело заболел и потом, когда он умер. И когда этот шут гороховый, мой пасынок, заполучил наследство и начал швырять деньги направо-налево, нисколько не задумываясь о том, как теперь буду жить я. Элиз была единственным человеком, кто поддерживал меня. Она убедила меня, что я должна продолжать жить, даже если рядом со мной нет моего Рэндалла. Самое малое, чем я могу отплатить за ее доброту, – это быть здесь, рядом с ее дочерьми, если вдруг понадобится моя помощь.

Эйми внимательно смотрела на гордый профиль своей наставницы, пока они неспешно шли по коридору в сторону столовой. Шаг их был размеренным, ведь герцогиня передвигалась исключительно при помощи трости. Сколько Эйми помнила, Теодосия всегда была великодушна с ней и по-матерински заботлива, являясь почти что членом семьи. Но неожиданно Эйми пришло в голову, что никогда не интересовалась, как все сложилось таким образом. Когда завязалась дружба между ее матерью и Теодосией и почему.