Цветущий вереск - Ребекка Хэган Ли Страница 38

Взяв из ниши свечу, он вошел в этот новый коридор и протянул ей руку:

– Я предлагаю искать эту тайную комнату вместе. – Он улыбнулся ей. – Как вы считаете, дорогая?

Ласковое слово, сорвавшееся с его языка так же естественно, как утренний туман скатывается с вереска, смутило Джессалин. Она внимательно посмотрела на него, увидела зеленые глаза, красивое лицо и идеально очерченные губы, которые поцелуями доводили ее до безумия и назвали ее «дорогая», а потом перевела взгляд на широкие плечи и обнаженную грудь. Он предлагал ей руку, и Джессалин протянула ему свою и шагнула вперед, наступив на мягкую ткань. Она взглянула вниз и нахмурилась, увидев в колеблющемся свете свечи тартан клана Макиннес, который должен был находиться на его талии.

Он был обнажен. Джессалин, распахнув от удивления глаза, смотрела на него, нагого, без всякого смущения стоящего на пороге тайного коридора. Когда она увидела его обнаженным в их первую брачную ночь, она не знала еще, что «та самая часть» его тела была слишком велика для нее и что вход в ее потайное женское место причинит ей сильную боль. Тогда она не знала, чего от него ждать, но теперь-то знала, и, пока смотрела на эту «часть» его тела, та прямо на глазах начала расти. Джессалин отвела взгляд, надеясь, что «эта часть» станет меньше. Не то чтобы она была трусихой, нет. Она не боялась новой боли. Боль не имела значения. Если бы все было так просто. Больше, чем физической боли, она боялась еще одного разочарования. И еще она очень боялась, что может влюбиться в своего мужа. А как сможет она полюбить человека, которого не будет уважать и ценить? А как она будет уважать и ценить мужчину, который ее так разочаровал? Несмотря на то, что она хотела дать ему еще один шанс, Джессалин угнетала мысль, что ее красивый английский муж оказался никудышным любовником. Она сосредоточила свое внимание на пятне света за его плечом. За этим светом в конце коридора была дверь, ведущая в комнату тайных свиданий вождя. Она не могла позволить ему отвести ее в эту комнату, воспоминания о которой отец так бережно хранил в памяти. Она не могла рисковать. Только не сейчас.

– Нет. – Она отдернула руку. Нейл нахмурился:

– Я думал, вам нравятся мои поцелуи.

– Нравятся.

– И прикосновения.

– Да. – Она потупила взгляд. – Мне не нравится то, что будет потом.

– Я ошибся. – Нейл глубоко вздохнул, потом медленно выдохнул. Он изо всех сил старался обуздать свою страсть, но не мог сдержать язык: – Простите, что неверно истолковал силу вашего желания, моя дорогая. Но когда вы развязали мой килт и начали меня ласкать, я, естественно, предположил, что вам это нравится настолько, что вы хотите того, что обычно следует за поцелуями и прикосновениями.

Его саркастическая откровенность привела ее в смятение. Она не могла развязать его килт! Она бы помнила это. И она прикасалась к нему так бесстыдно! Тогда она хотела продолжения. Джессалин крепко зажмурила глаза, стараясь отогнать правду, но настойчивое воспоминание об удовольствии, которое она испытала, обнаружив бархатистую твердость плоти, скрытой под килтом, терзало ее и заставляло краснеть. Она прикусила губу и смотрела из-под ресниц, как граф поставил свечу назад в нишу, поднял с пола свой тартан и, ничуть не пытаясь скрыть возбуждение своего тела, неторопливо завязал его вокруг талии.

– Я не хочу, – виновато прошептала она. – Пока нет.

– Тогда у нас проблема, моя дорогая Макиннес, – проговорил он; – Потому что есть предел моему терпению и самообладанию. Я мужчина. Я не сделан из камня, и я не могу – не буду! – продолжать поцелуи и ласки без того, что должно за ними последовать.

Джессалин вздохнула. После такого страстного и искусного знакомства с его поцелуями она уже сейчас тосковала по ним. А теперь, когда он показал ей, какими волшебными могут быть его пальцы, она тосковала по его ласкам так же, как и по поцелуям. Она не хотела спать с ним снова, но и не хотела отказываться от других удовольствий, которые он ей мог предложить. Вероятно, можно найти компромисс.

Она подошла к нему, заглянула в глаза, сказала:

– Поцелуями вы могли бы убедить меня показать, как надо надевать килт, чтобы он снова не упал к вашим ногам.

Нейл проигнорировал подставленное ею для поцелуя лицо и провокационно протянутые к нему губы и посмотрел на тартан, завязанный на его талии.

– Зачем беспокоиться обо всех этих надоевших килтах, – спросил он, – если мой способ завязывания мне прекрасно подходит?

– Но…

Она выглядела такой расстроенной и обескураженной, что Нейл уже готов был позволить ей сделать, как она хочет. Но это могло бы означать крах всех его надежд – когда-нибудь услышать от нее согласие вновь заняться с ним любовью. О, он знал, что мог бы ее завлечь, но не хотел ее соблазнять. Он хотел, чтобы она стремилась к этому так же сильно, как и он сам. Нейл поклялся себе, что позволит ей задавать тон в их занятиях любовью, но так не будет всегда. Он решил быть терпеливым, но не позволит ей диктовать условия в таком важном деле, о котором она, кстати, не имеет представления.

– Я не ронял мой килт. Это вы развязали его. И запомните – я с удовольствием буду целовать и ласкать вас и позволю складывать мой килт только в том случае, если вы захотите сами развязать его и сделать то, что всегда следует за поцелуями и прикосновениями.

Ей не понравилось, что он предъявил ей ультиматум. В конце концов, она была Макиннес, а теперь еще и графиня Дерроуфорд! Она была его женой, и, если она хотела целовать и ласкать его и чтобы он целовал и ласкал ее в ответ, он должен быть более уступчив. Клятвы, данные им в церкви, кое-чего стоили.

– Вы обещали, – упрекнула она.

– И вы тоже, – парировал он. – Любить, уважать, подчиняться и почитать меня своим телом. Но пока что вы обманываете мои ожидания во всех отношениях.

Она попыталась снова:

– Мне нравятся поцелуи.

– Мне тоже, – прошептал он. – Очень нравятся.

– Значит, вы согласны снова меня целовать, если я сложу ваш килт?

Нейл покачал головой:

– Нет.

– Я не понимаю?

– Вы знаете мои условия, глава клана Макиннес, – произнес он. – Я не соглашусь на меньшее. – Он неторопливо повернулся к ней спиной, закрыл дверь и запер оба замка.

Джессалин гордо вздернула подбородок.

– Очень хорошо, – заносчиво ответила она. – Я жила без ваших поцелуев до этого. И научусь жить без них дальше.

– Как вам будет угодно. – Он невозмутимо пожал плечами. Потом разжал кулак, посмотрел на цепочку с ключом и надел ее на шею Макиннес, с удовольствием наблюдая, как ключ занял свое место в ложбинке между ее грудей. – Я свободен почти каждое утро – на случай, если вы передумаете. Вы знаете, где меня найти. Дверь будет заперта, – уточнил он, но у вас есть ключ.

– Ты собираешься весь день любоваться своим мужем или все-таки поможешь нам с соломой? – спросила Магда.