Рождество наступает все раньше - Валери Блок Страница 38

Когда они ушли, Джастин исчезла в комнате. Ну, по крайней мере они не упомянули про шкафчик.

– Карен внушает уважение, – восхищалась Пиппа, ее волосы при комнатном свете казались мультяшно-желтыми. – У нее собственная система ценностей.

– Нет, она просто ведет себя как несговорчивая ханжа, – сказал Барри, поглаживая лысину. Та никуда не делась. – Они держатся за это, потому что у них нет чистой одежды и горячей воды. Если бы я жил как они, я бы тоже верил в эту чушь.

Пиппа сделала ласточку, чтобы поставить горшок на место.

– Джастин твоей маме понравилась.

– Правда? – Она кивнула. Хотелось бы верить.

Закончив уборку, Пиппа набросила свою кожаную куртку и молча подала ему диск «Стили Дэн», который он одолжил ей в рамках программы по расширению ее музыкальных вкусов. Раз она ничего не сказала, не считает ли она его старым придурком за то, что он пытается подсунуть ей Лоренса Уэлка? Он по-дружески обнял ее на прощание. Лифчика на ней не было. Не стесненные ничем грудки приятно прижались к его груди.

– И во сколько же оттенков ты раскрасила волосы? – спросил он, примеряясь поперебирать корни, чтобы посчитать.

Она вывернулась.

– Спокойной ночи, Барри. – Она похлопала его по щеке, как бабушка, и вышла в своих армейских ботинках на черной платформе. Женщины такие странные. Барри отправился в спальню, в ванной как обычно текла вода. Он сбросил туфли.

– Ну? – спросил он свою любимую. – Все прошло лучше, чем я предполагал.

– Нет в тебе веры, – откликнулась Джастин из-за двери. Он повесил штаны на стул, стянул трусы и бросил в угол, голый залез под одеяло и сел, опираясь на подушки.

– Ты похож на мать как две капли воды. – Она вышла из ванной полностью одетая, в туфлях, и весь вечер рассыпался в прах.

Барри схватил ее за талию.

– Ты куда?

– У меня собака. – А на него ей плевать.

– Пригласи меня в гости, я ее выгуляю.

Никакой реакции. Почему всегда так? Он крепче обнял Джастин за талию, она опустила ладони ему плечи и замерла.

– Ты очень понравилась моей маме, точно говорю.

– Это мило.

Она принимала ласки, закрыв глаза.

– Иди сюда. – Он потянул ее к себе, на кровать.

– Барри, мне нужно выспаться.

– Я занимаю в твоей жизни хотя бы третье место? – Она посмотрела на него с усталостью и отвращением. – Почему ты на меня так смотришь, как будто мы все это уже тысячу раз проговаривали? Я твой новый парень, не забыла?

– Прости. Выдался трудный день.

Сейчас Барри ее просто ненавидел.

– Ну ладно уже, пойдем, если хочешь.

– Какое трогательное приглашение.

– Не надо вот этого.

– Слушай, делай, что хочешь, – сдался он, надевая штаны. – Только не жди, что я буду этим очарован.

Они поцеловались, пока она ждала лифта. Его раздражало, что она все время закрывает глаза, когда он ее целует или ласкает. Как будто на его месте может оказаться кто угодно.

Почему одержимость никогда не бывает взаимной?

Ранним утром в пятницу Джастин сидела в кабинете, размышляя над неожиданным предложением: Бетси Де Натейл – ее бывшая наставница, некогда партнер в «Пэкер Брибис», которая потом ушла в «Буш», – позвонила и сообщила ей, что компания «Уитман Склар» ищет старшего юридического представителя. Джастин поблагодарила ее и сказала, что обдумает предложение. Оно ей льстило, но она не собиралась разбрасываться своими перспективами здесь ради того, чтобы получить партнерство без долевого участия в акционерном капитале в магазине, который едва ли видит сотую долю того, чем «Пэкер Брибис» владеет.

В полдень она пошла навестить Илану.

– Джасти-ин, – громогласно объявила та своим хорошо поставленным голосом, – ты должна зайти к моей портнихе, миссис Паскизи. Она меня обожает. ОБОЖАЕТ. Я устроила ее внучку в Далтон. Ну, найди время, дорогуша. Я профессионал и уверяю тебя, что ты пойдешь значительно дальше, если откроешь ноги чуть больше. Я не говорю о мини, я говорю – чуть выше колена. Как у меня, видишь?

Илана задрала ноги, чтобы показать свои молочно-белые натренированные икры во французских чулках. Кавалеры Иланы все как на подбор были богатые, лысые мужчины средних лет, которых она встречала на республиканских мероприятиях по сбору средств на благотворительные цели. Из-за того, как Илана ими хвасталась, Джастин сомневалась, что в этих связях было хоть сколько-нибудь физической страсти.

– У Ноя Клермана минимум четыре лицензионных соглашения с компанией, которую он покупает, – твердо сказала Джастин. – И некоторые другие члены совета тоже являются заинтересованными лицами.

– Да? И? – Илана иронично подняла подведенную карандашом бровь.

– Ты не удивлена?

Илана взглянула на нее из-под полуприкрытых век.

– Почему это должно меня удивлять?

– Мы не можем этого допустить. – Если бы Джастин не вытащила это на свет, Илана все замяла бы?

– Пожалуй. Скажи ему сама.

– Прямо сейчас.

– Улыбайся побольше, – посоветовала Илана, открывая в ослепительной улыбке все свои отреставрированные зубы. Пластические операции на ее лице были совершенно незаметны. Она их явно делала, но никаких следов не осталось.

– По телефону?

– Хорошо. Ты его разозлишь, а я все улажу. Позвони мне, как только закончишь с ним.

Барри сидел на краю ванны, заинтересованно наблюдая, как Джастин накладывает тональный крем на скулы.

– Я жду не дождусь, когда мы наконец окажемся в Вермонте, – сказал он.

– Я тоже, милый, но не говори так громко. – Стелла попыталась напиться из унитаза. – Прекрати! – шлепнула ее Джастин.

Зазвонил телефон, оно подождала, пока включится автоответчик.

– Что за дела? – послышался голос Голсуорси. – Как там поживает моя маленькая птичка?

– Это что за хрен?

– Клиент из Атланты, – объяснила Джастин, накладывая помаду. – Бешеный тип, и скорее всего еще и налакался.

Она проигнорировала сообщение и вышла – настоящее свидание в субботу вечером.

Пожилая пара, за которой они стояли в очереди в кинотеатр «Бикман», обсуждала, как одного конгрессмена обвинили в приставании к двенадцатилетней дочери делового партнера его жены.

– А что, двенадцать лет – уже возраст, – громко заявил Барри.

– Прекрати, – тихо предупредила Джастин. Женщина оскорбленно промолчала и спросила мужа:

– А как он вообще с ней встречался?