Талисман - Мэрилайл Роджерс Страница 38

Лиз еще больше удивилась поддержке со стороны мужа, от которого она ожидала скорее гневного возмущения ее дерзким поведением – воплощением всего того, чего он просил ее тщательно избегать.

Забавляясь растерянностью, которую вызвал в Лиз его нехарактерный ответ, Грэй про себя признал, что этого вполне можно было ожидать. Она никак не могла знать о глубоко скрытой, но непреходящей антипатии между ним и графом, который снова заговорил:

– Каждый сам за себя, так? Ни господ, ни слуг? Определенно, очень демократичная точка зрения. – Лоренс все еще улыбался, но рот его затвердел, а в глазах горело странное возбуждение. – Так расскажите мне, какую тактику вы, американцы, применяете в охоте и почему находите ее более увлекательной.

– В Вайоминге мы отправляемся до зари, – начала Лиз, несмотря на странное чувство опасности. Она никогда не уклонялась от вызова – а это был именно вызов – и не собиралась делать это сейчас. – У каждого охотника одно ружье. Компанию сопровождают хорошие охотничьи собаки, но, поскольку охотники сами заряжают свои ружья, никаких слуг. Они рассчитывают исключительно на личное мастерство и опыт, когда ищут самые обещающие места, где может быть их добыча. Это редко бывает в таких опрятных местах, как ваши заранее приготовленные стоянки, и охотники никогда не возвращаются без единого пятнышка грязи. Мы также не убиваем больше, чем сможем сами принести домой и с пользой употребить.

– Отлично, от имени всех добрых англичан я принимаю ваш вызов. – Сарказм, прозвучавший в словах Лоренса, испугал Лиз. Казалось, она серьезно оскорбила его. – Завтра мы устроим состязание и будем охотиться, как ваши соотечественники на диком американском Западе, о котором мы так много наслышаны… и все-таки окажемся лучшими охотниками.

Предложение таким образом разрешить конфликт между Хейтоном и четой Эшли застало других гостей врасплох и не вызвало у них энтузиазма. Однако ни один из них не желал признать, что женщина – тем более американская женщина – могла превзойти их в спорте, который всегда был привилегией аристократов. Она может быть необыкновенно красивой и избранницей сезона, но…

Лиз вдохнула острый запах влажной от росы земли, аромат молодой листвы и весенних цветов. С тех пор как вызванные на состязание охотники вышли в предрассветную мглу, прошло немногим более часа, и она и Грэй уже сбили каждый по четыре птицы. Они положили хорошее начало.

После длинного обеда предыдущим вечером Лоренс организовал разработку основных условий этой охоты, строго придерживаясь американских стандартов Лиз. В целях безопасности разбившись на пары, шестеро участников состязания отправились из охотничьего домика одновременно. Они договорились стрелять только в летящих птиц, чтобы случайно не ранить других охотников. И победителем станет не тот, кто настреляет больше птиц, а тот, кто первым собьет десяток и принесет их в домик, где двоюродная бабушка Хелена и жены охотников, за исключением Лиз, будут ждать и подтвердят его победу.

Обычно вынужденные скучать в одиночестве, жены, получив роль в состязании, с таким заразительным воодушевлением ждали его, что их возбуждение передалось и первоначально нерасположенным охотникам, и охота началась в приподнятом настроении и со смехом.

Крадучись осторожно вперед, проявляя терпение и внимание, необходимые для достижения успеха, Лиз мысленно вернулась к двум прошедшим неудачным вечерам. После их приезда и легкого обеда в первый вечер Лоренс увел мужчин в бильярдную, наличие которой в охотничьем домике поразило Лиз. Когда мужчины удалились, под твердым руководством чопорной и чрезвычайно правильной бабушки Хелены женщины решили рано лечь и разошлись по своим комнатам. Это обстоятельство разбило надежды Лиз на осуществление ее плана, касающегося безопасности Грэя.

Прошлой ночью она намеревалась добиться этой цели и еще кое-чего. Когда обед и обсуждение предстоящей охоты закончились, она хотела наедине поблагодарить Грэя за поддержку в конфликте с Лоренсом. Но опять вмешательство бабушки Хелены уничтожило надежду Лиз на возможность уединения со своим мужем. В качестве хозяйки уик-энда, леди Хелена намеревалась заполнить второй вечер гостей. После долгой игры в шарады с изображением героев греческих трагедий и библейских рассказов она хотела завершить вечер возвышенным чтением.

Эта пугающая перспектива вдохновила дам сказаться уставшими, и они разбежались по своим постелям.

Хотя час был совсем не поздний, Лиз не оставалось ничего другого, как тоже удалиться в свою комнату. Мужчины, однако, остались в гостиной играть в карты и обсуждать серьезные темы, редко упоминавшиеся в обществе благодетельных жен, которых, по их искреннему убеждению, надо было оберегать от неприглядной действительности.

Резкие крики и верещание птиц совершенно заглушили шелест шагов поблизости и привлекли все внимание Лиз к небу. Ствол ее ружья поднялся, и вслед за почти одновременно раздавшимися выстрелами две птицы камнем полетели вниз.

– Каждый по пяти, Грэй! – Лиз охватил азарт. – Мы наполовину победили!

Ответный стон и грохот чего-то ударившегося о землю, гораздо более тяжелого, чем птица, заставил ее немедленно и с испугом развернуться. Грэй сидел среди папоротника, схватившись за бедро, и между побелевшими от напряжения пальцами струилась кровь.

– Помогите! Охотник сбит! – громко крикнула Лиз, перезаряжая ружье и стреляя вверх. Потом, повторяя свой призыв, она упала на колени рядом с ним и развязала свой алый широкий галстук «эскот». Оттолкнув его руки, она обернула яркую полоску шелка вокруг его бедра.

– Я не думала, что наши друзья-охотники так плохо целятся, – с отвращением пробормотала Лиз, внутренне дрожа, но завязывая концы галстука со спокойствием, которого не чувствовала. Ответа не последовало, и она посмотрела в глаза, подозрительно лишенные всяких эмоций.

– Как глупо с моей стороны! – сквозь зубы признала Лиз свое ошибочное истолкование совершенно очевидного нападения. – Конечно, это не так! – Но, размышляла она про себя, означает ли это, что один из них стрелял в Грэя специально? Или где-то скрывается незнакомец, который использовал их состязание для прикрытия своего грязного дела?

– Не важно, – спокойно произнес Грэй. – Рана пустяковая. – И в доказательство он сделал попытку подняться.

– Не будьте кретином! – Она этого ни за что не допустит, и Лиз прижалась к его груди, не позволяя встать: – Я согласна, что пуля прошла навылет, рана на самом деле не смертельная, но без правильного ухода может быть очень опасной.

Удобно лежа на мягких папоротниках с огненноволосой красавицей, уютно прижавшейся к нему, Грэй согласился, что будет действительно «кретином», если станет сопротивляться. Напротив, он обвил руками ее спину, прижимая ближе и щекоча губами нежную кожу за ухом.

Лиз на миг растаяла, не ожидая этого, но потом попыталась отодвинуться.

– Остальные придут сейчас.

– Непременно, – согласился Грэй, отказываясь выпустить женщину – его, по законам Бога и людей. Вместо этого его губы скользнули по ее щеке, порозовевшей от свежего утреннего воздуха, к губам. Сначала он просто слегка коснулся их нежного контура, но признался себе, что дольше он не сможет этого выдержать. На протяжении недели он терпеливо соблазнял свою жену, но терпение его почти истощилось, и самообладание было почти на пределе. Он решил, что скоро, очень скоро он положит конец этому ожиданию. Даже сейчас, в это совершенно неподходящее время и в неподходящем месте, слишком хорошо помня сладкое вино этих нежных губ, он завладел ими обжигающе страстным поцелуем.