Бессмертная и невозвратная - Мэри Дженис Дэвидсон Страница 38

— Все в порядке, — обратилась я к ней. — Мы займемся этим. Мы и правда охрененные… неважно. Я через минуту вас развяжу.

Убийца развернулся и спустился в подвал. Заметил нас (ну, не всех… Кэти не увидел). Удивился, но быстро пришел в себя.

— Кэрри, я же говорил, никаких друзей до выходных.

— Это не мое имя, — прошептала миссис Скоуман, не глядя на него.

Кэти вошла в его грудь и остановилась прямо внутри его тела.

— Урод. Козел. Тиран. Ублюдок, — сообщала она убийце, говоря из его собственной головы. — Неудачник. Девственник хренов. Болван. Дебилоид. Боже, я бы все сейчас отдала, лишь бы иметь тело!

— Это переоценивают, — пробормотала я.

— Поверить не могу, что лицо этого ублюдка видела последним в своей жизни.

— Вы не приемные дети, — удивился психованный крезанутый убийца. — Я думал, это дети с того конца улицы снова разбили мое окно.

— Есть, — выдохнула я, дернувшись. — Что я говорила? А?

— Да, отличная была идея, — огрызнулась Кэти. — И почему мы сейчас не вызываем полицию?

— Зачем ты убил всех этих женщин? — спросила Лаура таким тоном, словно поинтересовалась, почему он выбрал красную машину, а не синюю. — Зачем похитил миссис Скоуман?

— Они же мои, — объяснил тот, словно про рубашки говорил.

Все вели себя спокойно и уравновешенно, и это пугало меня до чертиков. Я так и чуяла неприятности. Тут даже особого таланта не нужно было, учитывая обстоятельства, но я все равно ощущала себя ужом на сковородке.

— Они все мои. Кэрри забыла, так что мне пришлось ей напоминать.

— Псих, — кашлянула я в кулак.

— Ты и правда… — начала Лаура, остановилась и снова заговорила, — …ты и правда душил их, пока они не обделывались, а потом раздевал и смеялся над ними?

— Лаура, он же сумасшедший. От такого не получишь нормального ответа. Посмотри на него!

К несчастью, вид его не помог: выглядел убийца как адвокат по пятницам. Чистая форменная рубашка голубого цвета. Брюки военного образца. Мокасины на ногах. Совсем не выглядел мерзким психом, каким был на самом деле.

И тут он вырыл себе гребаную могилу, сказав:

— Хреново, когда снимаешь лифчик, а там нет приличных сисек. Я не против, что они лгут по другому поводу, но про сиськи надо быть честными, вот что мой отец повторял. А иначе это просто вранье.

И тогда, конечно же, он сразу умер, потому что Лаура наклонилась, подняла полено из штабеля, сложенного рядом, и расколола уроду башку. Я закричала. Миссис Скоуман закричала. Даже Кэти кричала, хотя, по-моему, от радости. Я не радовалась. Я была в аду. Думаю, миссис Скоуман тоже так считала.

Я использовала свои вампирские чары и убедила миссис Скоуман, что она сама сбежала и понятия не имеет, почему умер убийца, или кто его пришил. Я внушила ей, чтобы она сообщила Нику и полицейским адрес душегуба. Мы подумали, что она справится… на ней не было крови Парковщика. Зато Лаура была вся покрыта ею.

— Ладно, — начала я по пути домой. — Я немного волнуюсь.

— Я вышла из себя, — ответила Лаура, глядя в окно. — Признаю первая.

— Чудила! — пропела Кэти на заднем сиденье.

— И вот еще что, — огрызнулась я, глянув в зеркало заднего вида. — Ты должна была исчезнуть и попасть в рай, или куда там люди уходят, после того, как я решила твою проблему.

— Да, знаю, но мне вроде как все это нравится.

— Что?

— Это, — она помахала руками сквозь мою голову. Я вздрогнула, и машина вильнула. — Как меня обманули, а? Повторяй за мной: многообещающая жизнь так рано отнята.

— Да, но… — я деликатно помолчала. — Ты же мертва. Пора двигаться дальше.

— Кто бы говорил. Кроме того, я же тебе помогла, верно? Смогла проникнуть в дом, когда вы все, как придурки, торчали на газоне. Думаю, у меня это будет хорошо получаться. В любом случае, кажется, я тут еще позависаю.

— Ой, Божечки мои.

— Чего?

— Хорошо, что ты с нами! — с напускным воодушевлением заявила я.

— Она все еще здесь? — удивилась Лаура. — Странно.

— Не пытайся сменить тему! Ты убила того парня. Он просто стоял там, а ты его убила!

— Намертво пришила, — согласилась Кэти. — Как большого блондинистого таракана в мотеле. Твоя сестра — чудила, но сейчас я в нее по уши влюблена.

— Ты, не встревай.

— Если подумать, то все это вроде как по моей вине, — призналась призрак.

— Неважно! Лаура, о чем ты думала?

— О том, что я очень-очень-очень разозлилась? И расстроилась, узнав, что он будет разгуливать тут и дышать одним воздухом с моими родителями?

Надо отдать ей должное хотя бы за честность.

— Лаура, вот в чем дело. Не знаю, плохой ли у тебя был месяц, или очередные пророчества из тайных становятся явными, или что еще, но должна признаться, я обеспокоена. Ясно? В смысле, я — вампир и не хожу везде… ладно, хожу, но это абсолютно разные вещи.

— Знаю, что это было плохо, — ответила Лаура, смотря на меня невинными голубыми глазами, — но тебе придется признать, что после сегодняшнего ему будет довольно сложно снимать ремень и душить женщин. Правда ведь? — она почти улыбнулась. Не показалось ли мне, что ее глаза блеснули зеленым?

Я решила, что это мое воображение разыгралось.

Прежде чем я смогла продолжить тему (не то, чтобы я имела хоть малейшее понятие о том, что говорить, не совсем мне об этом судить), голубой мустанг за нами дважды мигнул фарами. Затем авто уютно устроилось у бампера моей машины, а мой мобильник начал вибрировать.

— Мертвым выписывают штрафы за нарушение скорости? — спросила Кэти.

— Это не копы, это мой жених, — я промурлыкала первые несколько строчек песни «Мой парень вернулся», а потом ответила на звонок.

— Эрик, в этот раз был обычный мужик! Меня же не вампиры обманом заманили куда-то, и я не встряла в очередной переворот.

Он заложил руки за спину. Я знала, почему: так он не может меня удушить.

— Почему ты так упорно отвергаешь мою помощь?

— Не отвергаю. Тебя просто никогда нет рядом, когда ты нужен. Хм. Ладно, это звучало гораздо приятнее в моих мыслях… Эй, я же тебе звонила. Не виновата, что ты не отвечаешь на звонки.

— Я мог ответить двадцать секунд спустя! Ты физически не могла подождать чуть меньше минуты?

— Ну, я вроде как хотела, чтобы мы подождали, потому что дело в том… — я разразилась слезами.

— Ох, Элизабет, не надо, — он обнял меня. — Я кричал? Я не извиняюсь за то, что волновался, но объясню: я был обеспокоен, но не зол.