Мое чужое лицо - Ника Муратова Страница 39

Альбина вскочила и схватила телефон.

— Аня? Аня, это я. Да, да, все нормально. Мне твоя помощь нужна срочно. Ну, до завтра подождет, да. Я приеду к тебе в институт. Не волнуйся, это не меня касается. Ну, хотя и меня тоже, да. Извини, что разбудила.

Только после этого она смогла уснуть, проспав почти до одиннадцати дня. К Анне Себастьяновне она подъехала уже к обеду и позвала её перекусить в ближайшем кафе, чтобы поговорить вне больничных стен.

— У тебя что-нибудь случилось? — Анна внимательно разглядывала Дормич. Выглядела та неплохо, свежо и подтянуто, но её что-то явно беспокоило.

— Да, много всякой всячины. Затянула я, видимо, со своей второй жизнью, — невесело усмехнулась Альбина.

— Что ты хочешь сказать?

Анна насторожилась, неужели опять не справляется и о суициде думает?

— Да нет, не волнуйся, — заметила Альбина беспокойный взгляд психолога, — ты не то подумала. Просто, я никак не разберусь, чего хочу. А еще эта история…

— Какая история?

— Ну, помнишь я тебе про сон рассказывала, когда еще таблетками траванулась.

Анна кивнула.

— Ну вот, меня тогда один сон зацепил, и так и не отпускает.

— Тревожный сон? Повторяется?

— Не хочу тебя втягивать в это, Аня. Не обижайся. Все так запутано. Вот распутаю, а потом можно уже и на сцену выходить.

— И когда ты планируешь открывать свое имя?

— Скоро, скоро. Думаю, уже очень скоро. Одну вещь еще выяснить осталось. И в этом ты мне можешь помочь, Аня.

— Как?

— У тебя есть доступ ко всем архивным документам. Разузнай подробности смерти Лаврентьевой. Все, что сможешь. Это очень важно.

— Что именно важно?

— Например, от чего она умерла и еще…

— Да?

Альбина запнулась. Она не была уверенна в том, что именно она хочет найти.

— В общем, все, что получится, Аня. Сможешь?

— Хорошо. Если тебе это поможет, я сделаю.

Просьба Анну удивила. Вроде бы Альбина уже смирилась и адаптировалась к новому состоянию, зачем ей ворошить смерть несчастной девушки? Но если ей психологически необходимо, то пусть так и будет.

Разыскать сопроводительные документы на Лаврентьеву и получить доступ к ним не составило большого труда — следовало лишь запастись разрешением Булевского, спуститься в архив и найти нужную ячейку. Архив находился в подвале и освещался довольно тускло. Анна присела за столом и начала листать сшитые страницы, щурясь от напряжения. То, что было записано в ожоговом центре, её не очень интересовало. Можно не читать, она все это знала практически наизусть. Куда любопытнее была подшитая выписка из центра экстренной помощи, где Лаврентьева, в общем-то, и умерла. Листая подробные записи, она вчитывалась в описание состояния пациентки сразу после поступления, диагноз, ход операции… Через пару минут Анна Себастьяновна уже мчалась к телефону, зажав в руках архивные записи. Тетя Дуся, охранявшая архив, крикнула ей вслед, что документ перед выносом надо записать в журнал, но Полякова словно не слышала её, ошеломленная прочитанным.

Альбина примчалась через час. Новость казалось невероятной. Прав был Штопарь, ох как прав. Что же он сразу-то ей не сказал? Столько времени потеряли… И сны все эти, все правда! Потому и не прекращались! Ах, Катерина, наворочала дел. Как же теперь это все расхлебывать?

Алтбине не терпелось своими глазами прочесть то, что Анна пересказала ей по телефону.

— Аня, мне необходимо встретится с тем врачом, который все это записал.

Анна завела её к себе в кабинет и уселась напротив, дав ей время внимательно разобрать врачебные каракули.

— А что тебе это даст? Ты хочешь еще что-нибудь выяснить?

— Конечно! Необходимо потянуть ниточку до конца, так просто я не успокоюсь.

— Может, ты подумаешь все же, а надо ли тебе это? Что ты собираешься делать, когда найдешь концы? Это же безумная ответственность, это человеческая жизнь!

Анна была не менее взволнована, чем сама Дормич. Но она все же пыталась предусмотреть все шаги наперед, не давая эмоциям наломать дров. Альбину можно было понять, но как бы она потом не пожалела о своей поспешности.

— Тебе бы со своими проблемами справиться, а ты уже готова в чужие нос сунуть.

— Как ты сказала — в чужие? Да, видишь ли, получается, что не совсем чужие мне проблемы Лаврентьевой. Я как бы жизнь с ней делю теперь.

— Нет, ты не права. Ты просто в роль чересчур вошла. Ты не делишь с ней жизнь, ты адаптируешься к своей новой жизни, но при этом воспользовалась её окружением для смягчения новых ощущений. Лаврентьева Екатерина мертва, не забывай об этом. Твое лицо — это твое лицо. Если ты будешь продолжать отождествлять себя с ней, ты лишь прибавишь себе проблем.

— Это ты как психолог говоришь. А теперь взгляни на это по-человечески. Как я могу бросить такое, не выяснив все до конца? Тем более, у Катерины живы родители, когда они узнают, что их дочь на самом деле мертва, это будет для них… Я даже не знаю, как они отреагируют. Да и старшая дочь у них тоже исчезла, скорее всего —умерла. А так я хоть чем-то смогу облегчить боль…

Анна вздохнула. В душе её боролись противоречивые чувства, с одной стороны она боялась, что Альбина не понимает, во что втягивается, с другой — уж коли она сама сообщила Альбине об этом, придется помочь найти и того врача, который был ответственным в день смерти Лаврентьевой.

— Я могу лишь подсказать тебе, где находится этот центр и позвонить к тому врачу, как его, — она заглянула в выписку. — некий Симонов А.Д. А дальше ты уж сама к нему съезди. Я не хочу вмешиваться. Кстати, что ты ему скажешь, кто ты?

Альбина пожала плечами.

— Наверное, придется правду рассказать. Иначе он мне ничего не скажет.

Анна нашла по справочнику номер телефона.

— Здравствуйте, это вас из ожогового центра беспокоят. Как мне найти хирурга Симонова?

— Артема Даниловича? — бойко переспросил звонкий женский голос.

— А что у вас есть другие Симоновы?

— Нет, он у нас один такой, — в голосе послышалась улыбка. — Сейчас я вас переброшу в ординаторскую, там он, скорее всего.

Через минуту музыкальной трели и пару гудков в трубке раздался низкий мужской голос.

— Ординаторская!

— Здравствуйте, это вас из ожогового центра беспокоят по поручению профессора Булевского, — повторилась Анна. — Мне бы Симонова Артема Даниловича.

— Я вас слушаю. Вы по поводу списка доноров? Знаем, знаем, опаздываем с отчетом, скоро пришлем.