Рано или поздно - Элизабет Адлер Страница 39

— Ничего удивительного, — объяснила Майя себе под нос, направляясь к нему, — ведь он уже здесь был. Позвольте мне угадать, — произнесла она, глядя на него своими дивными глазами. — Вы Дэн Кэссиди.

— Не стану отрицать. — Он улыбнулся, и она изумилась, как это Элли столь долго ему сопротивляется. — А вы Майя?

Она улыбнулась:

— Вижу, моя известность распространилась вплоть до Санта-Барбары.

— Гораздо дальше, до Аризоны. — Майя застонала:

— Она рассказала вам об этом?

— Боюсь, что да. — Дэна позабавил ее испуг. — Может быть, не во всех деталях, но достаточно, чтобы знать, как вы там весело проводили время.

— Элли на жизнь смотрит просто, — вздохнула Майя. — Для нее не существует секретов. Итак, добро пожаловать в кафе «У Элли». — Она указала на столик и протянула меню. — Пойду доложу, что вы пришли. — Майе очень хотелось увидеть лицо Элли, когда она сообщит подруге свое мнение о Дэне Кэссиди. Прямо-таки не могла дождаться.

Дэн сел и с интересом осмотрелся. Свет в кафе был приглушенный, интимный. Вместо свечей на каждом столике небольшая лампа с розовым абажуром. В зале — приятный гул, иногда звучат взрывы смеха. Зал заполнен на три четверти. «Для среды совсем неплохо», — решил он и, приподняв меню к свету, начал внимательно изучать реестр блюд.

Он уловил аромат нежных духов и почувствовал на щеке поцелуй. Он поднял глаза. Такого счастья Дэн Кэссиди не испытывал ни разу в жизни. Она выглядела восхитительно в белой футболке с символикой «У Элли» и черных джинсах. Волосы были спрятаны под черной бейсболкой.

— Прекрасно, Кэссиди, — произнесла Элли, ставя на стол бутылку вина и садясь напротив. — Помни, сегодня ты на моей территории.

Их глаза встретились.

— Постараюсь не забыть, — кивнул он. — И надеюсь, ты не уронишь своего доброго имени.

— Посмотрим. — Она скромно потупилась, наливая вино в два бокала.

Появилась Майя с блюдом тапенада [32]и корзинкой чудесно пахнущего теплого хлеба.

— Его испекла Элли, — сообщила она Дэну. — Кстати, это проявление лишь одного из ее многочисленных талантов.

А каковы остальные? — Он отломил кусочек хлеба, посмотрел на Элли и, заметив ее смущение, добавил: — Боже, как вкусно! Честное слово. Я не пробовал такого хлеба, наверное… Да что там! Я никогда такого не пробовал.

— Этому меня научил Поль Пуален в Париже, — заметила Элли. — Я многому у него научилась.

— И научилась хорошо. — Он глотнул вина. — Чье?

— Твоего соседа, Фесса Паркера.

— Человек знает свое дело. — Потянувшись через стол, он поймал ее руку. — Знаешь, а я соскучился.

— Неужели? Ведь мы только вчера виделись.

— Все равно мне показалось слишком долго.

На другом конце зала Майя наблюдала за ними. Они выглядели как настоящие голубки. «Сидят у окна, при свете лампы с розовым абажуром. До чего романтично! — Она вздохнула. — Только бы Элли не испортила отношения своими амбициями. Когда эта женщина поймет, что жизнь вся состоит из компромиссов?»

Бак с улицы тоже наблюдал за ними. Он уже собирался войти в кафе, но остановился, сделал шаг назад и зло уставился через стекло на парочку, забывшую обо всем на свете. «Как Элли посмела?! — вопил его внутренний голос. — Она твоя женщина. Если он не уйдет с дороги, придется его убить».

Бак в бешенстве развернулся и поспешил к автомобилю. Быстро завел мотор и поехал к ней. Поставил машину в укромное место, перебежал улицу и вошел в дом, открыв дверь ключом, который загодя заказал. С минуту постоял в маленьком холле, унимая сердечный бой, поднялся наверх.

В спальне Бак нашел ее розовый махровый халат и прильнул к нему щекой. От халата исходил запах ее пудры и духов.

Прижимая халат к себе, он опустился на кровать. Теперь Элли была в его объятиях. Почти на самом деле.

Народ схлынул к половине одиннадцатого. Дэн настоял, чтобы Элли сама выбрала для него блюда. Еда была простая, ведь он был простым человеком, с обычными кулинарными пристрастиями. Суп из белых бобов, филе барашка с картофельным пюре, сдобренным чесноком, и рататуй [33]. Теперь он собирался отведать ее знаменитый домашний торт.

Поставив на стол локти и в тревоге прикусив нижнюю губу, она наблюдала, как он берет вилку и аккуратно погружает в бисквит. «Если ему не понравится, я, наверное, умру…»

Дэн закрыл глаза, смакуя. Затем открыл и, не говоря ни слова, взял еще кусок.

Она наклонилась к нему:

— Давай скажи, что тебе не понравилось. Я выдержу. — Его голубые глаза невинно смотрели в ее опаловые.

— Разве нужно что-то говорить? — Он съел еще кусок. Она откинулась на спинку стула.

— Чудовище!

Дэну нравилось, когда Элли дуется. В эти моменты она становилась похожа на ту, какой была в лагере серфингистов. Он закончил с тортом, положил вилку на тарелку и удовлетворенно вздохнул.

— Готов есть это всю жизнь, без перерыва.

— Спасибо. Как остальное? — Он понял ее волнение.

— Эта еда была самой лучшей, какую я ел после Парижа. — Элли вскинула брови:

— Ты был в Париже? — И покраснела, сообразив, что он ее дразнит. Как нью-йоркский полицейский может попасть в Париж… — Ладно, пошутили и хватит. — Она поднялась и начала убирать тарелки.

Дэн поймал ее за руку.

— На Манхэттене есть один ресторан. Он называется «Париж», и там замечательно кормят. — Он рассмеялся. — Но здесь вкуснее. Правда, Элли, у тебя чудесная кухня.

— Нужно сказать спасибо Чану.

Его улыбка стала шире.

— Признаться, мне очень хотелось отплатить тебе за то, что ты сказала насчет моего виноградника.

— Хочешь знать, — Элли тоже улыбнулась, — на самом деле я не удивлюсь, если на следующий год у тебя действительно винограда будет некуда девать.

— Выпьешь со мной кофе? — Дэн был рад, что она смягчилась.

Элли оглядела опустевшее кафе.

— Я придумала кое-что получше. Мы попьем кофе у меня дома.

Это было больше, чем он ожидал, особенно после того, как она рассердилась.

— Я скажу Майе, чтобы она закрыла кафе, — сказала Элли, уходя.

Дэн встретил ее у цинковой стойки, засунув руки в карманы голубых джинсов. Элли подумала, что он выглядит почти так же, как в восемнадцать лет. Стройный, мускулистый, загорелый.

Он подумал, что она, в легкой красной курточке с черной сумкой через плечо, восхитительна, как ее торт.