Меж двух огней - Маргарет Пембертон Страница 39

Моя первая идея попросить помощи у экскурсоводов уже не казалась мне разумной, особенно когда я столкнулась с одним из них. Ну предположим, у них есть какая-нибудь комната отдыха и они позволят мне в ней спрятаться. А что дальше? Гюнтер поступит так же, как в Нордлингене: объяснит, что я психически не вполне здорова, а он мой доктор. После моего странного поведения гидов не придется даже особенно убеждать. А он их вежливо поблагодарит, извинится за причиненное мной беспокойство, уведет подальше от людских глаз и убьет. Все равно что муху прихлопнет. От грустных мыслей меня отвлек монотонный голос гида:

— Он победил Тельрамунда, тем самым доказав невиновность Эльзы. Лоэнгрин стал мужем Эльзы при условии, что она никогда не станет спрашивать, откуда он пришел…

Шансы благополучно покинуть замок и вернуться на парковку были ничтожны. Если Стивену передали мою записку с опозданием (я отказывалась думать о том, что с Гюнтером в Обераммергау могли быть его подельники и Стивен уже мертв)… В общем, если он не получил мою записку сразу, то наверняка сейчас она у него на руках. В любой момент в замок может нагрянуть полиция. Мне надо только как следует спрятаться от Гюнтера и дождаться ее появления. Возможно, из замка мне действительно не выбраться, но вот в самом замке-то вполне можно найти укромное местечко.

— Через некоторое время Эльза, несмотря на данное ею обещание, задала запрещенный вопрос, уничтожив свое счастье. Лоэнгрину пришлось оставить ее и двух маленьких сыновей.

В подобном замке обязательно должно найтись место, где сможет спрятаться женщина — тем более такая миниатюрная, как я, ведь я вешу всего пятьдесят килограммов.

Люди вокруг меня задвигались.

— Следующая комната — гардеробная короля. Она производит впечатление открытой беседки с голубым небом над головой.

Я позволила туристам пройти мимо, лихорадочно оглядывая комнату в поисках какой-нибудь норы, в которую можно заползти. Здесь не было никаких шкафов — только отделанные дубовыми панелями стены и великолепные кресла и стулья, обитые синим шелком. Длинные портьеры, красивыми складками спускавшиеся за каждой белой оштукатуренной колонной, были перехвачены в середине лентами и отдернуты. Спрятаться было негде. Я услышала, что по винтовой лестнице поднимается новая партия туристов, и поспешила за своей группой, снова проскользнув в центр толпы. Было очевидно, что меня здесь считают по меньшей мере излишне эксцентричной особой, поскольку люди, недовольно ворча, расступились, давая мне дорогу, и старались держать свои сумки и камеры подальше от меня.

Экскурсовод монотонно бубнил:

— Потолок покрашен в синий цвет, на нем изображены облака и птицы, вокруг — решетка с виноградными лозами, на стенах — мейстерзингер Ганс Сакс и менестрель Вальтер фон Штольцинг [23]. Птицы учат Вальтера петь…

Здесь нельзя было спрятать даже наперстка. Единственной мебелью оказались резной столик с туалетными принадлежностями на нем и еще один, поменьше, со шкатулкой для драгоценностей. Слушая экскурсовода, воспевавшего красоту дверных ручек и прочей металлической фурнитуры, я пыталась найти для себя самый безопасный вариант. Что лучше: оставаться с группой до тех пор, пока не подвернется подходящее место, чтобы спрятаться, или оторваться от нее и поискать укрытие в замке самостоятельно. Если я столкнусь с Гюнтером один на один…

— А теперь о часовне. Она посвящена Людовику Святому, покровителю короля Людовика. На алтаре в центре триптиха Людовик Святой. Распятие сделано из слоновой кости.

Часовня была слишком маленькой, чтобы можно было войти внутрь, и туристы напирали и вытягивали шеи, чтобы заглянуть в помещение, увидеть алтарь и столик для моления, покрытый расшитым золотом черным бархатом. С тех самых пор как мы поднялись наверх, я не имела возможности выглянуть в окно, чтобы осмотреть двор и ведущую через лес дорогу. Полиция уже определенно на пути сюда. Или нет? Я взглянула на часы. Пятнадцать минут первого. Куда же они запропастились?

— Следующая комната — личная столовая короля. Она довольно мала, поскольку его величество предпочитал трапезничать в одиночестве и никогда не устраивал праздников. Блюда доставлялись с кухни на специальном подъемнике в коридоре. В отличие от многих других замков здесь нет волшебного стола, который может опускаться в пол. На стенах…

Напротив меня в центре стены находилась массивная дверь с богато украшенными металлическими петлями. Красные шелковые портьеры свисали по обе стороны от нее с полированного деревянного карниза, а перед ней, чтобы преградить дорогу любопытным, стоял романский стул. Куда бы ни вела эта дверь, помещение за ней находилось в стороне от официального маршрута.

— Рисунки на стенах — из времен менестрелей. В центральной части стола — скульптура из позолоченной бронзы. Зигфрид убивает дракона. Стол отделан шлифованным мрамором и весит больше тонны.

Огромным усилием воли я заставила себя остаться на месте, хотя все мое существо рвалось подбежать к двери и проверить, открыта ли она. Я терпеливо ждала, пока гид подробно рассказывал о настенной росписи и необычном потолке, о папоротниках и чертополохах, окружавших Зигфрида и дракона. Когда они наконец двинулись дальше, я отстала, надеясь на чудо. Как только последний турист покинул комнату, я рванулась к двери. Ручка находилась за спинкой стула, и мне пришлось передвинуть его с деревянного пола, где он стоял, на ковровое покрытие.

Стул оказался очень тяжелым, а следующая группа туристов уже приближалась к часовне. На описание ее обстановки экскурсоводу потребуется не более нескольких минут. Тяжело дыша, я наконец отодвинула тяжеленный стул от двери и вцепилась обеими руками в массивную металлическую рукоятку. Влажные от пота пальцы скользили по ней. А экскурсовод уже описывал алтарь.

В отчаянии я всем телом навалилась на дверь, но она не шелохнулась. Теперь экскурсовод рассказывал о молельном столике. А я все пыталась повернуть ручку и толкнуть дверь, И вот рукоятка медленно, словно нехотя, повернулась, и дверь с протестующим скрипом открылась, впустив меня в небольшое, абсолютно пустое помещение, вероятно, некогда бывшее комнатой для прислуги. Не приходилось сомневаться, что оно было закрыто для обзора. Я выскочила обратно и придвинула стул как можно ближе к двери. Поставить его на то же место, где он стоял раньше — вплотную к ней, было невозможно, но я по крайней мере стянула его с ковра на деревянный пол и установила более или менее прямо. Потом я проскользнула в оставшуюся щель, закрыла дверь и без сил опустилась на пол.

Я села, прислонившись к стене, вытянула ноги и закрыла глаза. Где-то в отдалении слышались шаги людей, монотонный голос экскурсовода, рассказывающего о рисунках на стенах и потолке. Его голос накатывал на меня волнами: немецкий, французский, английский. Потом он смолк, зато раздались шаркающие шаги — экскурсия перешла в следующую комнату. Я облегченно вздохнула. Если он не заметил сдвинутого стула, значит, есть шанс, что и следующие гиды не обратят на это внимания.